– Ней. Ты Апостолос, сын Аполлими, почитаемой всеми.
– Я – Ашерон, ничейный сын. И мое почтение ограничивается спальней.
Она медленно подошла к нему. Ее крылья колыхались сами по себе вокруг ее гибкого тела.
– Ты не помнишь своего рождения. Я понимаю. Меня прислала сюда твоя мать с подарком от нее.
Он пытался следовать за ее словами, но его разум был слишком опустошен выпивкой. Демон был явно не в себе. Она, должно быть, перепутала его с кем-то другим.
– Моя мать умерла.
– Человеческая королева, да. Но твоя настоящая мать, богиня Аполлими, жива и желает тебе всю свою любовь. А я ее самая преданная слуга, Ксиамара, и я здесь для того, чтобы защищать тебя так же, как я защищаю ее.
Ашерон покачал головой. Он просто пьян. Это галлюцинация. А может Ашерон уже умер.
– Пошла прочь от меня.
Но демон даже не пошевелилась. Прежде чем он смог сбежать от нее, демон приложила ему маленький шар к сердцу. Ашерон закричал, когда боль пронзила его. Никогда в жизни он не чувствовал ничего подобного, даже пытки, через которые он прошел, казались просто игрой, а это говорит о многом. Казалось, что ядовитый огонь заполнил его вены и стал разрывать все его существо. Из самого центра, где был шар, его кожа стала меняться с коричневого цвета на мраморно – голубой. Когда, наконец, боль и цвет развернулись в нем, то образы и голоса взорвались у него в голове, пронзая его барабанные перепонки. Запахи заполонили его ноздри. Даже одежда сгорела на его коже. Ашерон упал на землю и свернулся клубком, так как все его чувства усилились во стократ.
– Ты бог Апостолос. Предвестник и сын богини Аполлими – разрушительницы. Твоя воля – это воля Вселенной. Ты последний удел всего…
Ашерон продолжал качать головой, все отрицая. Нет. Этого не может быть.
– Я никто. Я никто.
Демон подняла голову.
– Почему ты не радуешься? Ты теперь бог.
Ярость завладела им, и он грубо схватил ее. Он не понимал своих возможностей или как там это можно было назвать, но все годы его жизни, все унижения и ужасы снова прошли через него. Все это он передал каким-то образом из своего в ее разум. Демон вскрикнула и откинула голову назад.
– Ни! Этого не должно было случиться с тобой, акри! Только не это…
Ашерон схватил ее и заставил встретиться с ним взглядом.
– Было ужасно плохо, когда они все думали, что я человеческий сын какого-то бога. Ты можешь себе представить, что они сделают со мной сейчас? Забери эти силы от меня сейчас же.
– Я не могу. Это твое по праву рождения.
Ашерон упал назад, ударившись головой о каменный пол.
– Нет! – закричал он, – нет. Я не хотел этого. Мне просто нужно было, чтобы меня оставили в покое.
Ксиамара попыталась обнять его. Он оттолкнул ее.
– Мне ничего от тебя не нужно, ты и так многое разрушила.
– Акри…
– Прочь с моих глаз.
В ее глазах промелькнуло нежелание подчиниться.
– Твое желание-это мое желание.
Шар, который она держала перед ним, превратился в ожерелье на его шее.
– Если я тебе понадоблюсь, акри, просто позови меня, и я приду.
Ашерон прижал руку к черепу, который болел и пульсировал от голосов и новых ощущений. Он чувствовал, будто сходит с ума, а возможно уже сошел. Возможно, жестокость, в конце концов, разрушила его психику. Он слышал, как демон ушла, а незнакомые голоса шепчут и кричат у него в голове. Это было похоже на то, как будто он мог слышать весь мир одновременно. Он знал каждую мысль, каждое желание и каждый страх. Прерывисто задышав, Ашерону захотелось от всего этого избавиться. Он схватил ожерелье, но оно не сломалось. Вместо этого, оно даже засверкало у него на ладони. Закричав, Ашерон снова хотел спрыгнуть. Но к сожалению, он не мог даже стоять, потому что его так мутило и тошнило…
– Что они сделали с ним на этот раз?
Аполлими вышагивала по маленькому заднему дворику в Калосисе, ожидая возвращения Ксиамары.
– Где мама Сими?
Она осторожно повернулась и увидела младшего ребенка Ксиамары в дверях. Названная в честь матери, Ксиамары, Сими, которая была из рода Шаронте. Ей было уже почти три тысячи лет, а она все еще выглядела, как четырехлетний человеческий ребенок. В отличие от людей и богов, демоны Шаронте очень медленно развивались. Аполлими стала на колени и протянула руки к Сими.
– Она еще не вернулась, дорогая. Но уже совсем скоро.
Сими надула губки прежде, чем подбежать к ней и обхватить своими руками Аполлими за шею. Она засунула свой маленький пальчик в рот, а вторую руку запустила Аполлими в волосы. Богиня прикрыла глаза и обняла маленького демона. Как же ей хотелось обнимать также своего собственного сына. Хотя бы раз. А вместо этого, она отдает всю себя и всю свою нерастраченную любовь Сими, ожидая при этом, когда ее сын достаточно повзрослеет и освободит Аполлими. Демон положила головку ей на плечо, и она стала ей что-то напевать.
– Почему акра грустная?
– Я не грустная, Сими. Я озабоченная.
– Озабоченная это, когда Сими съест слишком много и у нее болит живот?
Аполлими улыбнулась и поцеловала ее в макушку.
– Не совсем. Это когда ты с нетерпением ожидаешь того, что должно случиться.
– О-о-о, это когда Сими голодна и ждет, когда мама накормит ее.
– Что-то в этом роде.
Аполлими почувствовала движение в воздухе. Она вгляделась в сумрак и увидела очертания тела Ксиамары. Целую минуту она не могла пошевелиться, пока ждала, когда уже ее лучшая подруга присоединиться к ней. Но во всех действиях Ксиамары читалось сомнение, и это заставило сердце Аполлими остановиться.
– Что такое?
Ксиамара протянула руки к Сими, которая с радостью побежала к своей матери. Демон прижала свою дочь и слезы покатились по ее щекам. Аполлими почувствовала, как ее собственные глаза заволокло пеленой в тот момент, как страх сковал ее.
– Кси, расскажи мне.
Она закрыла свои глаза и продолжала качать свою дочь.
– Я не знаю, как сказать тебе об этом, акра.
Чем сильнее она сомневалась, тем больше Аполлими наполнялась тревогой.
– Он что не здоров? Я все еще в заключении здесь, поэтому точно знаю, что он жив.
– Он жив.
– Он что… не любит меня?
Ксиамара покачала головой, прежде чем отпустить дочь вниз.
– Иди и найди свою сестру, Сими. Мне нужно поговорить с акрой наедине.
Сося свой пальчик, Сими убежала от них. Когда Ксиамара посмотрела на нее, Аполлими почувствовала, как кровь ушла из ее щек.
– Почему ты не говоришь мне?
Ксиамара утерла свои слезы прежде, чем положить свою руку на плечо Аполлими и передать ей все те образы, которые она получила от Апостолоса. Недоверие и ужас мучили Аполлими, пока она смотрела на то, что творили с ее ребенком. Все увиденное вызвало такую всепоглощающую ярость, что она закричала, что было мочи. Звук эхом разнесся от Дворца Мертвых до Катотероса, где жили остальные боги. Вся
