Джерико хотелось свернуть ей шею. Он едва сдерживал бешенство, все в нем кричало сделать это, а потом отправить ее Зевсу по кусочкам.
Но он не смог бы убить эту женщину.
Скрипя зубами, Джерико отпустил ее:
— Не провоцируй меня.
Не дрогнув, она встретила его взгляд:
— Я и не представляла, что высказывая простой факт, провоцирую тебя.
Его потрясла ее безрассудная смелость, которая, казалось, не давала ей промолчать, даже когда это было бы разумнее.
— У тебя, что, нет понятия о самосохранении?
— А у тебя есть понятие о приличных манерах?
Ему и вправду захотелось сделать ей больно, потому что ее слова ранили его. Было время, когда он вел себя прилично. Даже вежливо. Но его последовавшее существование уничтожило его манеры давным- давно. Никто не проявил к нему сострадания, так почему он должен проявлять милосердие к другим?
— Нет.
Дельфина почувствовала дуновение ветра, и он исчез. Она оглянулась вокруг, но его и след простыл. Даже его меч пропал. Удивительно, но на том самом месте, где он ранее стоял, теперь лежал комплект женской одежды. Джинсы, ботинки и розовый топ.
Почему он позаботился об этом?
Испытывая признательность, хотя и не понимая причин его поступка, она сбросила плащ и потянулась к одежде. Только раздевшись, она поняла, насколько холодно было в комнате. По телу побежали мурашки, и зубы начали отбивать барабанную дробь.
Это был нестерпимый холод.
Хмурясь, она коснулась плаща, от которого исходило тепло, очень походившее на жар живого тела…
Потому ли, что плащ сделан из его крови? Она понятия не имела, но за тепло была благодарна. Однако прямо сейчас ей хотелось иметь на себе что-то еще, помимо собственной кожи и его плаща.
Быстро переодевшись трясущимися руками, она попыталась призвать свои силы, но сдерживающий ошейник оказался сильнее.
Взбешенная, она открыла дверь, чтобы выйти, и резко остановилась. В коридоре стоял, должно быть, самый огромный и самый уродливый демон, какого она видела в своей жизни. Ростом, по меньшей мере, десять футов, с бугристой кожей, он источал такое зловоние, что ей пришлось задержать дыхание.
Дельфина тут же вернулась в комнату и захлопнула дверь.
Снаружи эхом разнесся его зловещий смех.
Дельфина закатила глаза:
— Ты что, тупая? Конечно, там должна быть охрана. Тебе же ясно дали понять, что ты — пленница, — ругалась она вслух.
Чувствуя себя больной, обманутой и расстроенной, Дельфина обняла себя руками и стала размышлять о том, как помочь другим, находившимся здесь. Без сомнения, Скотти держат их в заточении. Если бы ей удалось найти здешнее узилище, она смогла бы попытаться освободить заложников.
А после сосредоточилась бы на своей основной задаче — привлечение Джерико на их сторону. Что было бы самым замечательным событием для всей вселенной.
Буквально.
Но как можно кого-то соблазнить, она не имела ни малейшего понятия. Большинство из ее контактов с людьми происходило во снах, и поскольку она не являлась эротическим Скотосом, у нее никогда не было сексуальной связи с ними. Будучи воином, она сражалась со Скоти и освобождала спящего от их чар.
Будучи человеком…
Ну, это осталось в прошлом. И хотя в то время ей нравились некоторые парни из ее деревне, те чувства были приглушенными.
Теперь ее эмоции стали какими-то другими. Необузданными. Опустошающими. Мучительными.
Ошеломляющими.
Положение пленницы приводило ее в ярость. Ей хотелось сделать кому-нибудь больно. К счастью, она поняла, что это был лишь импульсивный порыв, а не реальный гнев. Она должна успокоиться и как следует подумать.
Окно…
Она подошла к окну и раздвинула занавески. По стеклу неслышно барабанил дождь. Серое небо с сгустившимися, уродливыми облаками казалось бескрайним. Ее взгляд упал на клокочущее море. Внизу о черные камни с грохотом разбивались волны. Положив ладонь на оконное стекло, она сразу отдернула ее. Ледяная поверхность обжигала.
— Успокойся, — прошептала она, пытаясь вспомнить все, что знала об Асмодее. Но на ум ничего не приходило. Говорили, что это болото осталось после сотворения мира. Опасаясь, что оно может испортить красоту остальной вселенной, Источник поместил его в самую глубокую часть земли, чтобы больше никогда не видеть.
Когда Нуар и его сестры пришли к власти, они осквернили эту чистоту и устроили здесь свою резиденцию. Говорили, что стены их дворца красные от крови жертв, которых они замучили.
Она посмотрела на темно-красную краску. Нет, это не высохшая кровь. То оказалась просто история, предназначенная пугать.
Нервничая и чувствуя себя не в своей тарелке, она подошла к зеркалу и попыталась сломать свой ошейник, хотя знала, что это всего лишь пустая трата времени. Но все же лучше, чем совсем ничего не предпринимать. Сдаваться она не привыкла.
Однако, спустя несколько минут ее разочарование возросло. Она дергала за ошейник, пока не появился синяк.
Все, хватит.
— Где ты, Джерико? — И что важнее, чем он занимается?
Джерико остановился перед дверью, ведущей в помещение, куда Азура перенесла его в самый первый раз. Она называла это место их залом войны, что было понятно. Стоя там, он вдруг почувствовал острую боль в груди. Стало ужасно тяжело дышать. И думать.
В его голове вспыхнули образы. Живо и ярко он увидел себя в людском мире. Ощутил голод и боль.
Имени Долофоноса, который убил его в тот раз, он не знал, но если бы когда-нибудь нашел ублюдка, то искупался бы в его крови.
Он сжал рукоять меча, умирая от желания испробовать его на ком-нибудь из тех, кто осмелился разозлить его. И опять удивился исходящему от клинка теплу. Меч и вправду был словно живой, и Джерико знал, что это оружие предназначено для убийства.
Почему Азура сделала ему столь ценный подарок? Создания, подобные ей и Нуару, не были глупы. Они затевали нечто большее, чем просто сделать его воином. В глубине души он чувствовал это.
Но чего конкретно они добивались? И почему именно
Желая выяснить, Джерико распахнул дверь. Азура была одна.
Повернувшись к нему, она изогнула бровь:
