— Так успеешь еще обо всем меня расспросить. Времени у нас достаточно.
Артык не принял шутки, насупился:
— По-моему, я имею право уже сейчас поинтересоваться, зачем это ты взял в дорогу и кровать, и матрац с одеялом.
Бабалы потер ладонью щеку, словно раздумывая, как бы ему пообстоятельней ответить на вопрос отца:
— Видишь ли, отец, зима в этом году выдалась влажная, и весной пролилось вдоволь дождей, так что в пустыне полным-полно чомучи *.
— Так ты, значит, хочешь угостить чомучой свою постель?
— Отец, я тебя хочу свозить в пустыню! Я так и сказал Нуры: для отца нет ничего краше, чем пустыня весной! Уж он не утерпит, непременно пожелает полюбоваться пустыней и чомучой полакомиться. Так ты, говорю я Нуры, не забудь прихватить постель, не лежать же отцу на песке, пусть понежит свои косточки на мягком матраце!
— Хватит меня разыгрывать, дорогой!.. Ты знаешь, что, когда я появился на свет, песок был моим ложем, и я не променяю его даже на пуховую перину! Так что не крути, а говори прямо: зачем ты прихватил с собой столько вещей?
Бабалы покачал головой:
— Ай-яй, неужели ты сердишься?.. А я слышал от людей, будто ты добр, как сама земля.
— По земле-то бури гуляют.
— Я вот и жду грозы. В твоих глазах уже сверкают молнии!
Артык добродушно рассмеялся, а потом вздохнул:
— Эх, сынок, какие там молнии!.. Годы уж не те… Посмотрел бы ты, как я разговаривал с Баллы, отродьем Халназар-бая!.. Тогда бы с полным основанием мог сказать: это не Артык — гроза!..
— Ай, отец, а ты и правда стареешь…
Артык возмутился, хотя сам только что жаловался на старость:
— С чего это ты взял?
— Ты все чаще обращаешь взор в прошлое, вместо того чтобы гордо любоваться настоящим и с надеждой смотреть в будущее. А это верный признак старости…
— Ошибаешься, сынок! — Артык повернулся всем телом к Бабалы, чуть приподнялся, опираясь ладонями о ковер, глаза его горели — Бабалы почудилось, будто отец навис над ним тяжелой грозовой тучей. — Ошибаешься!.. Как мне не радоваться сегодняшнему дню, если ради него я подставлял себя под вражьи пули! Или это во имя прошлого я весь в дырках?.. Нет, сынок, я готов еще и для будущего потрудиться, а надо — так и снова вставить ногу в боевое стремя!
Бабалы восхищенно цокнул языком:
— Вот теперь я слышу голос своего отца!
Приняв прежнюю позу, Артык с улыбкой покачал головой:
— Ах, негодный мальчишка!.. Я тебя вырастил, воспитал, ты меня же теперь лягаешь!.. — И, обращаясь ко всем присутствующим, горделиво проговорил: — Весь в меня! За словом в карман не лезет.
Гости одобрительно закивали. Они уже давно с интересом следили за словесной игрой-поединком Артыка Бабалы и Бабалы Артыка, отца и сына.
Артык сам признал свое поражение.
И тогда Бабалы сообщил ему:
— Отец, я еду на строительство Большого канала. Так сказать, всерьез и надолго. Потому и загрузил машину столь солидно. Мне на канале не только работать, но и жить.
Артык понимающе качнул головой:
— Что ж, сынок, дело благое. Мы, старики, в свое время лишь мечтали о воде. Ты едешь, чтобы распорядиться ею во благо народа, на пользу земли нашей.
— Это ты, отец, когда-то все уши мне прожужжал: учись профессии, связанной с водой, учись добывать воду, управлять ее ресурсами. Вот я и стал инженером-ирригатором — благодаря тебе, отец!
— И я этим горжусь, сынок! В наших краях вода — источник и залог достатка и счастья. Без воды наша земля мертва. С водой — это райские кущи! Я горжусь твоей профессией!
— Ты-то гордишься, — улыбнулся Бабалы, — а мне приходится таскать ложку за голенищем сапога. Я, как солдат, всегда в походе…
— А ты не сетуй, сынок. Ложкой этой ты вносишь свою долю в кипящий казан общенародного дела.
— Я и не сетую. Честно говоря, я и не представляю себе иной работы, иного образа жизни. Привык, втянулся. И, верный твоим, наставлениям, «заболел» водой!..
— Отрадно это слышать, сынок. Кем же и куда тебя назначили?
— Ты, наверно, знаешь, что решено вести канал с двух сторон. Одно его начало проляжет от Мары.
— Мы читали об этом в газетах,
— Так вот, меня послали начальником на участок, который находится близ Мары.
— Начальником, сынок?
— Да, отец. Цека партии оказал мне столь высокое доверие, и я все силы приложу, чтобы оправдать его.
Вдаваться в подробности Бабалы не стал.
Артык вскинул голову, с уважением посмотрел на сына:
— Пусть удача сопутствует тебе в большом деле!
— Спасибо, отец.
Некоторое время Артык молчал, царапая ногтем тесемку, которой крышка чайника была привязана к ручке. Гости тоже притихли, боясь спугнуть его думы.
Наконец он медленно заговорил:
— Провести воду Амударьи в Мары и Теджен — дело нешуточное. Ведь канал протянется через бескрайнюю пустыню, веками изнывавшую без воды!.. Не втянет ли она в ненасытную свою утробу всю воду, которая потечет по каналу?
— У ученых и инженеров были такие опасения. Иные и до сих пор сомневаются в успехе нашего дела — именно по этой причине.
— В древней легенде, дошедшей до нас, говорится, что когда-то воды Амударьи сторожил страшный дракон. Каждый день люди отдавали ему самую красивую девушку, и только за эту жертву он отпускал им немного воды. Мне думается, что те, кто создал легенду, под этим драконом подразумевали Каракумы,
Что ж, часто легенды и сказки идут от реальной действительности. Только Каракумы, со своими бурями и засухами, пострашней любого дракона.
— А нельзя провести канал, минуя пустыню?
— Ученые рассмотрели не один вариант и все же остановились на этом, как наиболее экономном. По их расчетам, пустыня поглотит лишь малую толику аму-дарьинской воды. Будут приняты все меры, предупреждающие всасывание воды песками Каракумов. Особенно убедительными признаны доводы профессора Морозова.
— Дай-то бог, чтобы он оказался прав!
— Отец, я знаком со всеми расчетами. И могу тебя уверить — мы не отдадим воду дракону Каракумов!
В разговор вступил Тархан, сидевший рядом с Артыком:
— Бабалы, а как у вас с техникой, с машинами?
— Техникой строительство обеспечено полностью. Так что не пройдет и нескольких лет, как твои колхозники будут пить амударьинскую воду. И смогут засеять хлопком новые просторы!
Артык слушал сына с замирающим сердцем. Амударья придет в Теджен. Вековая мечта народная станет явью! И один из тех, кто воплотит ее в действительность, — его сын, Бабалы…
Он такой же боец, каким был когда-то Артык. Только Артык порой слепо рвался в сражение, а Бабалы ясно видит все трудности, которые его ждут, и будет искать пути их преодоления, вооруженный знаниями,
