турист мог бы найти спрятанным позади Национальной Трастовой брошюры.
Наверное, это так.
Он посмотрел на парадную дверь. Люди высыпали всей толпой на крыльцо, они все наблюдали за ним, будто он действительно сошел с ума. Джейк в такой же манере посмотрел на них, так как был чертовски уверен, что кто-то из них сошел с ума, и ему хотелось верить, что это не он. К сожалению, казалось, что он единственный здесь не в своей стихии, поэтому, вероятно, лучше всего было считать, что он один против всех.
Женщина начала протискиваться к нему, женщина, лицо которой могло изменить ход войны.
— Аманда! — закричали ее братья прежде, чем удержать ее в толпе.
Аманда.
Конечно. Он понял, что не так сильно удивился, обнаружив ее сходство, как тем, в каком дворе он стоял. Неудивительно, что привидения были от нее в восторге. Он тоже хотел бы сказать ей об этом, если бы мог.
К счастью для его непроницательного языка кто-то ударил его по голове чем-то очень тяжелым, и он счастливо впал в беспамятство прежде, чем нашел содержательные фразы, чтобы описать самую красивую женщину, которую он когда-либо видел.
Глава 7
Аманда прокралась в темную кухню, вздрагивая при звуке ругательств, которые, она слышала, доносились сверху из темниц. Темницы располагались достаточно удобно, в полу за кухней со стороны моря. Она была уверена, что на пике лета там должно быть некомфортно из-за морского бриза, который мог бы дуть более приятно и, возможно, даже быть теплым. Но снаружи бушевал жестокий шторм, и эта темница с железными решетками, глубоко воткнутыми в камень, была не очень гостеприимной. Аманда дрожала больше, чем просто от холода.
Она чувствовала, что они сделали ужасную ошибку.
Ей не разрешили наблюдать, как охранники бросили своего заключенного в дыру. Но ей удалось быть рядом все предрассветные часы, чтобы слышать, как он работал над замком, удерживавшим его в камере, но, к сожалению, для узника, охранники ее отца не из тех, которых можно застать спящими на посту. Мужчина проклинал их каждый раз, когда они били по его шарящим пальцам всем, что подворачивалось под руку, пока он, наконец, не перестал пытаться отпереть засов. И он стал прибегать только к проклятиям.
Сейчас он ругался уже очень долго.
Интонация, но не слова, его ругательств не походила на интонацию необразованного английского крестьянина. Он ругался и на нескольких других языках, которые она не понимала, хотя и была довольно образованной. Один из гарнизонных рыцарей ее отца сказал, что некоторые слова походили на гэльский, на котором говорил один из слуг его отца. Этим ранним утром Аманда пришла к выводу, что человек, которого они заперли в подвале ее отца, никакой не крестьянин, а может даже, великий шотландский лорд, которого мало интересовал язык, употребляемый на юге его страны.
К сожалению, попытка убедить в этом своих очень сонных братьев не привела ни к чему, кроме еще более громкого храпа. Сэр Уолтер также был безразличен к ее попыткам проникнуть в гарнизонный зал, где она могла бы поговорить с ним наедине.
Все это оставило ей только один шанс.
Она сама должна освободить этого человека.
Сажа из камина в замке ее отца довольно хорошо скрыла ее лицо, затем она выбрала чулки Джона, все в заплатках и испачканные, хотя серьезно рассматривала возможность выбрать что-то менее отвратительное из его штанов. Негодяй, он заслужил это за то, что спал, пока она искренне страдала от осознания своей вины, перечисляя вред от несправедливого заключения человека в тюрьму. Джон почесался, отрыгнул и снова опустился в приятную дремоту. Да, он заслужил потерять свои штаны.
Заключительным дополнением к ее маскировке стала кое-какая одежда Николаса, обернутая вокруг талии под туникой. Она, должно быть, походила на мальчика из кухни, но определенно откормленного. Конечно, ее брат не должен пожалеть для нее одежду. Эта одежда, безусловно, не самая его лучшая, но пригодна к эксплуатации и поможет укрыть заключенного.
Все бросили ее и теперь, используя свои лучшие способности в ухищрениях и маскировке, она пробралась через кухню мимо Кук, которая только зевала, и еще одного грязного парня, выполняющего утреннюю работу, и спустилась вниз в темницы, ее следующей задачей было использовать ключи охранников в самый нужный момент.
Охранники вскочили, когда ее нога коснулась земли. Аманда оценила их скорость. Они не пили никакого вина, черт их побери, теперь она не сможет украсть ключи из их пьяных пальцев. Мужчины нахмурились — ничего хорошего это не означало.
Она решала, что бы ей использовать, чтобы убедить их повиноваться ей, и затем решила прибегнуть к прямой команде.
— Дайте мне ключи, — потребовала она.
Они мигнули. Аманда почти могла видеть, как они обдумывали, от кого они могут получить больше неприятностей, если подчинятся ей, — от сэра Уолтера сейчас или от ее отца, когда он вернется.
— Я здесь хозяйка дома, — объявила она и, сделав паузу, добавила, желая быть точной, — сейчас. До возвращения моей матери.
Они колебались, а затем покачали головами, все как один.
— Слишком опасно, — сказал один.
— У нас есть обязательный указ держать его там, где он сейчас, — сказал другой.
Аманда расстроено указала на камеру.
— Он кажется вам опасным? — спросила она. — Нет, это не так. Он кажется раздраженным. Несмотря на это, мы знаем, что он лорд с другой стороны границы, который натравит на нас таких же раздраженных членов клана за то, что не приняли его с уважением, которое ему должно было быть оказано в первую очередь.
Караульный сдвинулся вправо.
— Да, у меня есть кузина, которая вышла замуж за шотландца, и я должен признать, что слышу у этого мужчины акцент сродни тому, что у того шотландца, когда он волнуется.
— Видите? — сказала Аманда. — Это многое доказывает.
— Но в остальное время, он болтает на языке крестьян, — сказал другой. — И так плохо, что даже я, с моим прекрасным знанием, не могу точно сказать, о чем он говорит.
— Еще одна причина, чтобы его освободить, — твердо сказала Аманда. — Мы освободим его и выпроводим за ворота. Он пойдет своим путем, и все закончится.
Охранники колебались. Аманда прошла вперед и забрала у того что слева ключи. Когда он, протестуя, пискнул, она посмотрела на него так, как смотрела на братьев, когда они слишком заносились. Мужчина выглядел сильно растерявшимся, что дало ей время обернуться и отпереть засов, удерживавший решетку закрытой. Она уронила замок на пол и открыла камеру.
И внезапно обнаружила, что стоит в камере, а узник зажал ее шею рукой.
Проклятие, когда же она поумнеет? Наверно никогда, ведь сейчас она умрет. Она дура. Обманутая красивым личиком…
Охранники подняли крик. Аманда зашипела. Теперь хлопот не оберешься.
— Ты идиот, — сказала она мужчине, который ее держал, — теперь мы оба окажемся запертыми. Я пришла сюда, чтобы освободить тебя. Ха.
— Иди домой, — сказал он.
По крайней мере, ей показалось, что он это сказал. Ради всего святого, этот человек не мог сказать даже простую фразу, не искажая ее. Может, в следующий раз она послушает сенешаля своего отца, гарнизонных рыцарей и часть своего ума, способную рассуждать логически. Мужчина, стоящий сзади, возможно, не голодающий крестьянин, но у нее появились серьезные сомнения, что он лорд. Конечно, даже
