здесь пятьдесят минут назад и нашла Питера Эдгара Дэшампса в студии мертвым.
– Твои впечатления? – спросил я, зная, что Сал обладает шестым чувством.
– Она не имеет к этому никакого отношения, могу спорить на что угодно. Она просто убита горем.
Под шестым чувством я имел в виду редкий дар Сал быстро и безошибочно читать людей, как открытую книгу. У копов со временем вырабатывается способность распознавать ложь лучше, чем это удается среднему гражданину, но некоторые из нас особо одарены в этом смысле – настоящие Моцарты в области детектирования лжи. Основываясь только на мнении Сал, я уже почти вычеркнул невесту из списка подозреваемых.
– Позволишь задать ей пару вопросов через несколько минут? – спросил я.
Она кивнула и, коснувшись моей руки, сказала:
– Если можешь, будь осторожен.
Глаза Сал влажно заблестели – за шестое чувство приходится платить. Я легонько поцеловал ее в лоб.
– Я говорил тебе, что ты мне снилась на прошлой неделе? – спросил я. – Я был сиделкой, а ты викингом…
Она впервые улыбнулась и подтолкнула меня в сторону коридора.
– Иди и присмотри за Гарри, пока он чего-нибудь не отмочил, – сказала она.
Жертва лежала на спине рядом с чертежной доской. Позади доски стоял письменный стол с компьютером и монитором, большим, чем экран моего телевизора. Одет мужчина был обычно: синяя хлопчатобумажная рубашка, выглаженные брюки цвета хаки, плетеный пояс, коричневые мокасины. Покойник был впечатляющего телосложения, причем не какой-то там крутой завсегдатай тренажерных залов с толстыми, как червяки, стероидными венами; это был парень с правильными и крепкими формами. Рубашка на нем была расстегнута, змейка на брюках – тоже, сами брюки были спущены на бедра. Помимо красного ободка на воротнике, крови или следов борьбы на одежде не было. Делом этим занимался Хембри.
– Что скажешь, Бри? – спросил я.
– Похоже, вы с Гарри решили прихватить сверхурочных.
– Причина смерти?
– Все, как у Нельсона. На теле пока ничего найти не могу. Но вот голова…
– В данный момент вполне может проплывать мимо маяка Дикси Бар.
Хембри кивнул.
– Если преступник использует пистолет, держу пари, что это двадцать второй калибр. В большинстве случаев пуля из него входит в череп, после чего отскакивает рикошетом от внутренней поверхности, как шарик от пинг-понга. Никакой выходной раны, никаких брызг. А из мозгов – просто пудинг.
Я подумал: как сознание реагирует на то, что в голове, словно металлическая оса, бьется пуля? Интересно, может ли мозг осознавать процесс своего разрушения? Слышать собственный вопль?
– А как насчет крови во время отделения головы? – спросил я, зябко потирая внезапно ставшие холодными ладони.
– Сердце остановилось, кровь не циркулирует. Тело обескровлено гораздо меньше, чем ты думаешь. На его месте я бы сунул под шею полотенце, чтобы впитывалась кровь, и отделил голову. Завернул бы ее в полотенце, положил в сумку, в которой носят шары для боулинга… и сделал ручкой.
– Теперь главное не перепутать сумки, когда выходишь вечером на дорожку покатать шары. Какие- нибудь надписи?
– Я ждал этого вопроса.
Хембри спустил трусы на трупе, открыв лобковые волосы. Такая же надпись мельчайшим почерком и тоже в две строчки. На верхней было написано:
Ледяной палец пощекотал мою шею.
– Опять эти шлюхи, – сказал Хембри. – А вы, ребята, отрабатывали это направление?
Я кивнул. Мы связались с отделами убийств и полиции нравов по всему побережью, потом обратились в национальную базу данных о преступлениях. Никаких нераскрытых убийств в нашем районе, по крайней мере с похожими параметрами. Что бы это ни было, но наши случаи были эксклюзивными.
Хембри показал на вторую строчку.
– Тут то же «хи», как в слове «шлюхи»?
– Или как в слове «хихикать»; в смысле, над нами, Бри.
Хембри закрыл глаза.
– О нет, что угодно, только не это.
Насмешки со стороны убийцы с психическими отклонениями были зловещим знаком. Это значит: он уверен, что может скрыться безнаказанно. Некоторым это действительно удавалось, особенно если у убийцы ледяное сердце и железное самообладание, с которым он может аккуратно отрезать голову и разборчиво написать послание крошечными идеальными буквами. Такие люди могут жить где угодно и быть кем угодно: швейцаром, школьным учителем, президентом банка…
Хембри сказал, что по приблизительным оценкам смерть наступила около двух часов назад, плюс- минус.
– Я пойду осмотрю остальную часть дома, – сказал Гарри. – Попробуй что-нибудь выяснить у этой женщины. Подруга?
– Невеста, – поправил его я. – Сал считает, что она чистая.
– Для меня это достаточно убедительно, – сказал Гарри, который был в курсе необыкновенных способностей Салли Харгривс. Он застегнул куртку. – Черт, здесь холодно, как в могиле.
Я вернулся в комнату к невесте, стараясь не задумываться над тем, кем могу для нее стать. Однажды в гастрономе я, сам того не подозревая, стоял в очереди за женщиной, которую перед этим допрашивал по поводу жестокого убийства ее дочери. Когда наши глаза встретились, лицо ее стало белым как полотно и она, издавая странные мяукающие звуки, со всех ног бросилась к выходу, причем покупки ее продолжали ехать по ленте транспортера к кассиру. Сейчас, входя в жизнь этой женщины в такой страшный момент, я мысленно молился, чтобы ее сознание после сегодняшнего вечера вычеркнуло меня из памяти и, когда по ночам она будет в ужасе просыпаться от преследующих ее кошмаров, ей не чудились на потолке очертания моего лица.
– Простите, мисс Ноттс. Я детектив Карсон Райдер. Я бы хотел пару минут побеседовать с вами, если позволите.
Она сделала глубокий вдох и кивнула.
– Пока все это еще очень… свежо, я понимаю.
Мне приходилось напрягаться, чтобы расслышать, что она говорит.
– Питер не рассказывал вам о каких-либо встречах, назначенных на сегодняшний вечер? О ком-нибудь, с кем он собирался поговорить?
– Нет. Но на нем одежда, которую он обычно надевал, когда с кем-то встречался: брюки, рубашка. Он работал в переделанных из джинсов шортах и футболке, если только… Кто-то, видимо, назначил встречу в самый последний момент.
Я услышал голоса и шаги у входа, и Салли прикрыла дверь, чтобы нам не мешали.
– Сюда часто приходили клиенты?
– Нет. Он ходил сам. Питер очень услужлив по отношению к клиентам.
– А посетители здесь бывали?
– Некоторые видели вывеску и заходили, чтобы узнать, делает ли он визитки и всякое такое.
– А если бы он назначал встречу и хотел это записать, то где бы это сделал?
Она закрыла глаза.
– На прошлое Рождество я подарила ему персональный цифровой секретарь. Он, вероятно, лежит в письменном столе в передней. В верхнем ящике.
