— Чтобы тебя снова сделали рабом! Это не годится. Подумаем лучше, как иначе выйти из этого положения, — сказал рулевой.
Неферт снова изучающе взглянула на Ауту, потом посмотрела на себя и задумчиво остановила взгляд на руках. Вдруг она повеселела:
— Аута, у нас есть что поменять на рынке. Вот смотри: у меня два браслета и все эти кольца!
Аута печально посмотрел на нее и покачал отрицательно головой. Не прислушиваясь более к их беседе, рулевой отошел к Хору и о чем-то стал говорить с ним. Потом он скрылся в корабле, который, как серебряная башня, возвышался над плато. Неферт проследила за ним взглядом, а когда она повернулась, чтобы сказать что-то Ауте, того уже не было на прежнем месте. Она быстро осмотрелась кругом и увидела его как раз в тот момент, когда он, печально склонив голову, входил в кедровый лес на краю плато.
Она бросилась за ним.
Через час, когда рулевой вернулся к ним на прежнее место, где они беседовали втроем, он увидел лишь одну Неферт. Она в слезах возвращалась из лесу.
— Почему ты плачешь? Где Аута? — спросил он удивленно.
— Не знаю… — ответила она сквозь слезы. — Аута пошел в лес, но я его там не нашла. У него был длинный нож…
Рулевой ничего не понимал. Он позвал Хора, который спросил, чего она боится и почему плачет.
— У него был длинный нож! — сказала девушка снова. — Он был очень расстроен… Не хочет ли он умереть?
Чужеземцы опять ничего не поняли.
— Как — умереть? — спросил недоуменно Хор. — Убить самого себя? Почему?…
— Он мне сказал, что чувствует себя беспомощным, что вы ему даете все, а он дать ничего не может. И у него нет ничего собственного, что можно было бы обменять хотя бы на рубашку.
Рулевой улыбнулся:
— А ему и не нужна рубашка, Неферт. Мы оденем вас в наши одежды. Я нашел кое-что как раз для него; правда, одежда будет узковата. Пусть и вы будете богами!
Но Хор остановил его и взял Неферт за руку:
— Пошли поищем Ауту, Неферт. Я не думаю, что он сделает это ножом. Он, вероятно, его взял для чего-нибудь другого…
И они втроем пошли искать Ауту. Рулевой захватил с собой воронку, усиливающую голос. Они звали Ауту непрерывно. Неферт, не видевшая этого инструмента, не переставала удивляться:
— Ты кричишь, словно бог!
— А ты разве слышала, как кричат боги? — спросил ее, улыбаясь, рулевой.
Девушка смущенно взглянула на него и робко сказала:
— Нет…
В этот момент из леса послышался крик Ауты. Его легко нашли по голосу. Аута сидел на траве, подвернув под себя ноги, и что-то делал. Увидев товарищей, он спрягал свою работу в кустарник и встал. Неферт бросилась ему на шею, продолжая плакать, но теперь уже от радости. Длинный нож валялся тут же, на траве, возле их ног.
— Мы нашли тебе одежду, похожую на нашу! — сказал ему рулевой. — И ты, и Неферт оденетесь, как мы… Ты почему ушел и почему так печален?
Освободившись от объятий любимой, Аута, ничего не ответив, поднял с земли нож и направился к плато. Лицо его было сосредоточенным.
В тот день, когда Аута и Неферт, одетые в серебряные одежды чужеземцев, вошли в маленькую лодку, готовую к отлету, муж худенькой женщины, мечтавшей лечить людей от смерти, спросил:
— Что там случилось тогда в лесу? Почему ты плакала?
Неферт рассказала ему о том, как Аута попытался добыть птицу или убить какое-нибудь животное, чтобы обменять их на рынке в Та Кемете.
— Прежде я делал богов из глины, а им теперь не надо богов! Выходит, ни к чему я не пригоден! — пробормотал Аута.
Рулевой строго, не улыбнувшись, что редко случалось с ним, сказал:
— Ты и теперь не отдаешь себе отчета в том, как полезен нам и как был нужен земным жителям? Ты научил их борьбе…
— Но…
— Знаю. Не думай, что никто не спасся с Атлантиды. Память о восстании осталась, и народ еще будет бороться.
Лодка полетела в направлении Та Кемета.
Через полтора часа не очень быстрого полета (каждому хотелось увидеть землю и моря, через которые они пролетали), лодка села на то же самое поле, по которому одиннадцать лет назад столько раз прогуливались Яхубен и Аута. Где-то на севере должна была находиться старая крепость атлантов, которую отсюда не было видно. Выйдя из лодки, четверо путешественников увидели на юге, довольно близко, стены какого-то большого города. Уж не тот ли это городок Бехдет, где когда-то любил бывать Яхубен?
Оставив рулевого в лодке в одном из выбранных Аутой укромном, скрытом от непрошеных глаз месте, трое — Неферт, Аута и муж той хрупкой чужеземки — отправились в город. Их серебряные одежды, сшитые совсем не так, как к этому привыкли земные жители, хотя и привлекали внимание прохожих, но никого не пугали. В этой стране, изрезанной дорогами мира еще до исчезновения Атлантиды, теперь скрестились многие пути, так что пестрая смесь одежд и разных языков никого не удивляла.
Когда путники вошли в город Бехдет, поразительно разросшийся за прошедшие десять лет, было еще утро.
Чужеземец с удивлением смотрел на землянки, у которых не было окон, а вместо дверей зияли четырехугольные отверстия; крыши их были сделаны из ветвей и листьев (правда, в этой стране дождь шел один раз за много лет!). С недоумением и грустью глядел он на худеньких голых детишек, бегущих с тяжелой, непосильной для них ношей по улицам.
— Аута, земные города все такие? — наконец спросил он.
Отвечая, тот горько улыбнулся:
— Да, такое везде найдется, только так живут не все. Здесь ютится беднота. Посмотри подальше!
Вскоре они пошли по улочкам, застроенным прямыми рядами деревянных домов. Они казались не особенно красивыми, но были довольно чистенькими и более вместительными, чем землянки. Здесь слышались удары молотков, стоны пилы, скрежет шлифуемого стекла или камня, в воздухе стоял запах свежераспиленного дерева, смешанного с тяжелым запахом кожи, красок, горячего клея. Все эти улочки, заселенные ремесленниками, выходили на заваленный мусором пустырь, на котором царила ужаснейшая толкотня и раздавались несмолкаемые крики. По ту сторону пустыря находилась городская площадь. Когда они вышли на нее, чужеземец удивленно остановился. Он посмотрел на шеренги почти голых людей, которые сидели, поджав под себя ноги, перед грудами товаров и кричали изо всех сил:
— Посмотри-ка, мастер, добрый хлеб!
— Хорошая рыба!
— Попробуй, какое вино, мастер, взгляни на вино! Хорошее, пальмовое! Виноградное вино!
— Посмотри, какие мази для лица, красавица!
Пахло здесь крашеным деревом, пирогами, рыбой, пахучими маслами и уксусом.
При виде гор фиников и кувшинов с вином у Ауты потекли слюнки, но он промолчал. Неферт же не могла оторвать глаз от всего этого земного богатства.
— С тех пор как я стала питаться этими шариками, я разучилась есть! — сказала она, ласкаясь к Ауте.
— Но разве ты чувствовала себя когда-нибудь голодной? — заметил ей Аута, сам не в состоянии оторвать глаз от пчелиных сот, спаленных в кучу на чистую парусину. — Я себя никогда не чувствовал голодным…
