предположение словно огнем обожгло его душу.
— Проклятье! — прорычал Каллин. — Заканчивай быстрей, сколько можно!
— Не командуй! С такой раной торопиться некуда, разве на тот свет! Эти лекари, видно, забывают мыть руки перед операцией!
Прошло всего одно мгновение, но Невин запомнит его надолго — мгновение, когда он чуть не нарушил все торжественные клятвы, которые когда-то давал.
— Он и не думал мыться, — проговорил Каллин. — Я не видел, чтобы он мыл руки.
— Проклятые лекари! Они не верят мне, когда я говорю им, что их вонючие лапы — результат их грязных помыслов. Я извиняюсь, парень, но мне придется снять швы и промыть рану медом.
И тут Невин увидел то, чего никак не ожидал, — Каллин улыбался.
— Ну, так начинай, — произнес он. — Может быть, боль отвлечет меня от мыслей о Джилл.
— Интересно, сколько они собираются изнывать здесь от жары, а? — сказал Слигин. — Им остается или сдаться, или совершить вылазку, будь они прокляты.
— Корбин ни за что не сдастся, — заметил Родри. — Он знает, что будет повешен на собственных воротах.
Слигин кивнул и провел рукой по усам. Они сидели на окраине лагеря и смотрели на крепость, на крыше которой крепкий утренний бриз раздувал зеленый флаг.
— Я молю всех богов, чтобы Новек принял предложение о помиловании. Если проклятый колдун не помешает ему, да? Адерин сообщил мне, что он наблюдает за крепостью. Говорит, что даст знать, когда лорд Корбин начнет подготовку к вылазке. — Слигин скептически усмехнулся. — Как он об этом узнает — при помощи магического кристалла, что ли? Он сказал, что дикий народец ему сообщит. Ох! Я думаю, это все, чего мы можем добиться от колдунов…
Родри едва заметно улыбнулся. Он и не думал объяснять Слигину, что дикий народец — вполне реален. Ему хотелось верить, что Адерин и Джилл только посмеялись над ним, но он еще помнил, как светился серебряный кинжал. Ведь Адерин дал клятву никого не обманывать, а значит, это было самой настоящей правдой: и жители западных земель были тем народом, который в легендах существовал как Эльсион Лакар, и сам он был наполовину эльфом. Кровь эльфов в жилах Элдиса… В этот момент Родри проклинал старую поговорку.
Тихий жаркий день близился к концу. Корбин так и не предпринял вылазки. Во время обеда, когда все собрались вместе, только и разговоров было — почему Корбин откладывает неизбежное. Ответ был только один: видимо, колдун обещает спасти его. Кроме того, они догадывались, что Лослейн может послать Райсу послание с помощью магии.
— Адерин остановит его, — без колебаний заявил Родри.
— Это всего лишь надежда, — проговорил уныло Эдар. — Кто знает, что может двеомер, а чего не может.
Никто добровольно не вызвался спросить об этом Адерина.
В гнетущей тишине Военный Совет закончился.
Родри взял чистую рубашку и пошел вниз по ручью, чтобы искупаться. Он шел уверенным шагом при свете звезд, затем сбросил одежду и прыгнул в холодную воду. Купание немного успокоило его. Когда он одевался, то увидел двух жителей западных земель, так же уверено разгуливавших в темноте.
Калондериэль приветствовал его со смехом:
— Ну чистый эльф, скажи, я не прав?
— Проклятье! — рассердился Родри. — Это Джилл вам сказки рассказывает?
— Конечно, — подтвердил Дженантар. — Мы сами просили ее тебя проверить. Я всегда подмечаю все интересное вокруг. Ты удивил меня тогда, парень, и я обратил на тебя внимание Джилл.
Родри внимательно посмотрел на него. При свете звезд мудрено было много увидеть, но и при таком освещении Родри смог обнаружить свое сходство с Дженантаром Хотя оба жителя западных земель отличались хорошо развитой мускулатурой, сложением они напоминали Родри.
— Это тебя волнует? — спросил Дженантар. — То, что в твоих жилах течет кровь эльфов?
— Я совру, если скажу, что нет, — нахмурился Родри. — Но я не хочу обидеть тебя.
— Послушай-ка, — сказал Калондериэль, — я тут вдруг вспомнил, что одна из наших женщин убежала с Майлвадом по имени Патрик.
— Да, это первый Майлвад, ставший верховным лордом Аберуином, — подтвердил Родри. — И это случилось очень давно. Я бы сейчас слушал повнимательнее, как барды рассказывают свои истории и родословные моих предков. Теперь это не будет казаться таким скучным занятием.
Они оба рассмеялись, Калондериэль дружески похлопал Родри по плечу.
— Пойдем к нашему костру, — пригласил Дженантар.
— У нас с собой целый мех меда, и есть, кажется, подходящий повод попробовать его.
— Я готов поспорить, что ты можешь выпить такое количество, от которого другие валялись бы под столом, — сказал Калондериэль.
— Верно, — ответил Родри. — И это тоже наша общая черта.
— Да, а также это одна из лучших черт Эльсион Лакар, — заметил Калондериэль, — если тебе интересно…
Мед эльфов оказался в два раза крепче того, который пьют люди, и чище к тому же, поэтому человек мог выпить его больше. Втроем они уселись вокруг яркого костра и молча передавали мех по кругу. За это время Родри успел заметить, что ему уже нравятся его новообретенные родственники. Всю свою жизнь он чувствовал, что он чем-то не похож на окружающих людей, и теперь наконец узнал причину.
— Вы не знаете, где Джилл? — спросил наконец Родри после длительного молчания.
— В ночном карауле, — тотчас ответил Калондериэль.
— О, проклятье, неужели некому караулить, кроме нее?
— Она сама настояла, — пояснил Дженантар. — Где это видано, чтобы
— Теперь, конечно, командующий пойдет проверять ночную стражу, чтобы убедиться в том, что никто не заснул во время дежурства, — ехидно заметил Калондериэль.
— Заткнись, — отмахнулся Родри. — Или ты еще раз хочешь подраться на ножах?
— После того как мы выпили столько меда, мы обязательно свалимся в костер, — рассмеялся Калондериэль. — Это шутка, и прошу меня извинить.
Мех с медом снова пошел по кругу.
Как быть с Джилл? — спрашивал сам себя Родри. — Если попытаться овладеть ею — что тогда? Он никогда не сможет жениться на ней. Все дело закончится беременностью, как с Олвен. Он разрушит жизнь еще одной женщины. Только в данном случае эта женщина еще и отважилась рискнуть своей жизнью, будучи у него на службе. Может быть, мед был тому виной, но сейчас он ясно увидел, что слишком хорошо относится к Джилл, чтобы так обойтись с ней. Он должен обращаться с девушкой, как со жрицей Луны — без грязных помыслов; и если он только дотронется до нее, то это будет означать смерть.
Возвращаясь в свою палатку, Родри увидел Джилл, стоящую в карауле. Его желание было таким сильным, что несколько мгновений он не мог вздохнуть. Хотя он всегда презирал песни бардов, в которых настоящие мужчины, умирали от любви к женщине, этой ночью он почти поверил им. Он испугался того, что может произойти, если она скажет ему хотя бы одно доброе слово.
В любой болезни наступает такой момент, когда больной начинает осознавать, что он выздоравливает, или хотя бы начинает верить в то, что он выздоровеет, если не сразу, то несколько позже.
У Каллина наступил этот переломный момент в тот вечер, когда он проснулся и обнаружил, что голова у него совершенно ясная впервые с тех пор, как он был ранен.
Если он не шевелился, то боль в боку не мучила его, как раньше, только болела под шиной сломанная рука. Он с удивлением обратил внимание на ту роскошь, которая окружала его: отдельная комната, кровать, покрытая кружевным покрывалом, резной сундук, на который кто-то положил его меч и кинжал, как будто он был лордом. «Все это из-за того, что я спас жизнь Родри», — с раздражением подумал Каллин. Он тихонько лежал и пытался вспомнить, почему у него вызвала досаду эта мысль. Размышления его были нарушены приходом Невина.
