В этот момент прозвучали три сильных удара, они прокатились по комнате и от них задрожали стены. Алтарь, на который опирался Старец, треснул по всей длине с шумом, подобным удару огромного гонга, и каменная пыль взлетела вверх, в дрожащий воздух. Кричащего Старца бросило вперёд, но его присутствие духа и истинная сила концентрации оказались такими, что, падая, он схватил лампу и задул огонь, иначе комната бы тотчас загорелась, и он сгорел бы вместе с ней. Посреди грохота, раскатов грома и ударов Старец услышал голос, одно слово, которое само по себе являлось раскатом грома:
– Нечисть!
Лёжа в темноте, Старец снова закричал, перекатываясь из стороны в сторону и пытаясь подняться. Он оказался пойманным в капкан, подобно черепахе, опрокинутой на спину. Он чувствовал, как бьётся его древнее сердце, как кровь пульсирует на шее и висках, и на мгновение подумал, что смерть разрывает его изнутри подобно тому, как разрывается плод, выпуская семена. Затем дверь, которую он так и не закрыл как следует, распахнулась и в комнату ворвались рабы. Свет горел в лампах, он слышал голос Пачелы, отдающей приказы, когда крепкие руки схватили его и подняли на колени.
– Землетрясение, – прошептал он. – Наверное, было землетрясение.
– Да, хозяин… – Судя по голосу, Пачела была в панике. – Мы все его почувствовали. Вы не ослепли?
Он тогда понял, что она думает, будто его хватил удар.
– Нет. Нет. Это пройдёт.
При помощи рабов он встал на ноги и понял с ужасом, что вокруг него собралось полдома, и они все увидели запретную комнату. Им всем придётся умереть… Но если не будет Пачелы, которая о нем заботится, что он будет делать? Старец также понял, что хотя рабы и испугались того, что приняли за естественный катаклизм, ни один из них не демонстрировал и малейшего следа той паники и ужаса, которые обычно зловещая комната пробуждала в жертвах. Все ещё хватая ртом воздух и не совсем придя в себя, он поправил тунику и сбросил поддерживающие руки слуг. Хотя его качало, ему удалось остаться на ногах. Однако когда Старец огляделся вокруг, то снова чуть не потерял сознание. Алтарь развалился на куски, исчезла и шпалера с пентаграммой – она была не просто разорвана или сорвана со стены, она именно исчезла. Только прямоугольник сожжённой краски, уже остывшей, отмечал место, где она висела прежде.
И с холодной уверенностью Старец понял, что он уже проиграл войну. Все, что ему осталось – это заставить врагов дорого заплатить за их победу.
– Вот, хозяин. – Барума порылся в седельном вьюке и нашёл серебряный кинжал. – Он принадлежал Родри. Я использовал кинжал, чтобы увидеть Родри на расстоянии. Это облегчало мне работу.
Главный Ястреб взял кинжал, взвесил на руке, затем уставился на выгравированного на лезвии сокола.
– А это что? Какой-то магический символ?
– Нет, хозяин. Вероятно, его личный знак. Варвары не умеют читать.
Главный Ястреб попробовал лезвие пальцем, и оно издало мягкий звук.
– Это, определённо, сплав, который не встретишь на островах. Хорошо, маленький гадёныш. Для нашего плана кинжал прекрасно подходит. – Он махнул одному из ястребов. – Отнеси кинжал на рыночную площадь Ганджало и продай. Убедись, чтобы покупатель тебя запомнил.
После того, как подчинённый убежал выполнять поручение, Главный Ястреб снова обратил внимание на Баруму, который сидел на корточках у потухшего костра и обеими руками засовывал в рот еду. Барума жевал и чавкал так громко, что Главный Ястреб чуть не убил его прямо на месте, но сдержал себя. Это удовольствие он получит позднее, после того как они займут усадьбу Старца.
– Прекрати набивать брюхо и отвечай. Как далеко мы от твоего хозяина?
– Сейчас закат или рассвет?
– Рассвет.
– Значит, нужно ехать целый день.
– Хорошо. Мы подождём в горах, пока Мастер Эфира не окажется поблизости, и тогда мы поставим капкан.
Чтобы прийти в себя, Старцу потребовался весь день и часть ночи. Когда он лежал, тяжело дыша, в кровати, то понял: его тело подходит к концу неестественно продлённой жизни, и даже если он сможет убить всех своих врагов, как Невина, так и ястребов, то в любом случае вскоре умрёт. Вначале он впал в ярость и ругался, затем плакал и дрожал; наконец, после того, как выпустил эмоции и стал размышлять над ситуацией, он замер в неподвижности. Он предположил, что Когтистые оставляют его. Они всегда покидают мастера злого искусства, раньше или позже. Такая у них последняя проверка. Они хотят посмотреть, сможет ли мастер справиться без них. И только тогда Старец сможет перейти в новую жизнь, которая наступает после смерти физического тела.
Хотя он и сожалел об этом, но пришло его время умирать. Несомненно, враги думают, будто его смерть означает конец самого Старца и его силы, и они навсегда избавятся от него после того, как уничтожат эту мерзкую оболочку, которая его носила. Но Старец знал, что отправляется в другое место, где будет жить дальше и обретёт неограниченную власть, чтобы отомстить.
– Глупцы! – прошептал он. – Вскоре я досуха высосу их души.
– Невин, – заговорила Джилл, – кажется, ты точно знаешь, куда мы направляемся.
– Знаю. Боюсь, я был упрямым и высокомерным дурнем, пытаясь все сделать точно по-своему и в то самое время, какое я сам посчитаю правильным. К счастью, у меня хватило ума принять помощь, когда её предложили.
– От Диких?
– От их владык. Это сущности с полным сознанием – очень отличным от нашего, но, тем не менее, истинным. Они находятся в таком же отношении к Диким, как Великие к нам.
– Я не знаю почему, но когда бы ты ни говорил о Великих, я прихожу в ужас.
