– Да, я помогу вам, – ответил я, – но вы должны прислушаться к моим словам и делать то, что я считаю самым полезным для вашего здоровья. Однако, если вы откажетесь, боюсь, рано или поздно настанет день, когда я больше не смогу вам помочь. Я, как никто, знаю вашу нервную систему и знаю, что вы можете вынести, а чего не можете.
– Я сделаю все, что захотите, – воскликнул Гиммлер, – только остановите эти колики!
После непродолжительного лечения боль ослабла, Гиммлер получил явное облегчение. Я заставил его признать, что колики вызваны чрезмерным напряжением. Это не может больше продолжаться. Гиммлер должен отложить несущественные дела и заниматься лишь наиболее неотложными задачами. Переселение голландцев следует отложить до того момента, когда ему станет лучше. Подобный колоссальный план лучше всего осуществить после войны. А если Гиммлер будет продолжать в том же духе, то в ближайшие дни его организм окажется непоправимо подорван. И что тогда скажет о нем история? Что Гиммлер был одним из тех идиотов, которые позволили работе взять над собой верх.
– Нет, история обо мне этого не скажет. Но в таком случае что вы советуете?
– Пойдите к Гитлеру, – предложил я, – и скажите ему, что в данный момент переселение голландцев невозможно; его следует отложить до окончания войны. Причина тому – чрезмерная нагрузка на железнодорожную сеть и неизбежная перегруппировка ваффен-СС.
Русская кампания уже планировалась, и Гиммлеру необходимо было реорганизовать свои ваффен-СС. Гиммлер сказал, что поговорит с Гитлером завтра; он уже договорился о встрече с ним по другому вопросу. Однако крайне необходимо избавить его от болей в желудке, иначе он не сможет встретиться с фюрером. Я пообещал ему, что завтра у него не будет болей.
Сегодня утром я пришел к Гиммлеру к десяти часам. Он хорошо спал, и боль оставила его. Он сказал, что очень благодарен мне. Когда лечебный сеанс закончился, я снова потребовал от него отложить переселение голландцев до окончания войны. Сейчас он ушел к Гитлеру.
Сегодня Гиммлер сообщил мне, что Гитлер и устно, и письменно постановил отложить план переселения голландцев до окончания войны. Гиммлер сказал:
– Ну вот, я исполнил ваше пожелание и добился у фюрера отсрочки для ваших голландцев. Вы правы – я должен поберечь здоровье для более важных дел. Помимо того, у нас нет свободного транспорта для переселения. Но я займусь этим планом, как только война закончится.
Я, наконец, вернулся в Харцвальде. В саду нарвал букет подснежников и крокусов и поставил их перед портретом голландской королевы и принца Хендрика на моем письменном столе в качестве безмолвного знака солидарности с Голландией.
XXV
Новая Бигамия
Экспериментальный этап
Как сказал мне Гиммлер, огромные потери на Восточном фронте вызывают у Гитлера большое беспокойство. Они поглощают немецкую рабочую силу, и очевидно, что их следует возместить, если немецкий народ хочет контролировать покоренные им территории. Поэтому фюрер решил в тот же момент, как кончится война, полностью пересмотреть существующее брачное законодательство и ввести бигамию.
На первом этапе будет внедрен не запрет моногамии, а только право брать вторую жену, дарованное кавалерам Германского золотого креста и Рыцарского креста как специальная награда за героизм в бою. Далее это право будет распространено на кавалеров Железного креста 1-й степени и на тех, кто получил серебряные и золотые нашивки за службу на переднем крае фронта. В число таких людей войдет большинство тех, кто проявил выдающиеся боевые качества: для рейха крайне важно, чтобы они передались по наследству. В то же время таким образом будет создана возможность собрать информацию о практических результатах бигамии.
Затем можно будет решить: либо совершенно запретить моногамию, либо разрешить бигамию только вышеупомянутым лицам, чтобы она сама собой прекратилась, когда умрут все, получившие на нее право.
Аморальны ли существующие брачные законы?
– Лично я полагаю, – добавил Гиммлер, – что запрет моногамии будет естественным шагом в развитии нашего общества. Брак в его существующей форме – сатанинское достижение католической церкви; брачные законы сами по себе аморальны. Как мы видим из истории моногамии, женщины нередко думают: «Зачем мне так же заботиться о своей внешности, как до брака? Муж не может изменить мой статус вне зависимости от того, удовлетворяю ли я его капризы и забочусь о нем или нет, одеваюсь ли так, как ему нравится, или нет, остаюсь ли я женщиной его мечты или нет». Но при бигамии каждая из жен будет служить примером для второй, так что они обе постараются быть женщиной мечты для своего мужа – не будет больше ни растрепанных волос, ни неряшливости. Образцами, стимулирующими их воображение, станут для них идеальные женщины из искусства и кино.
Тот факт, что мужчина вынужден провести всю свою жизнь с одной женой, во-первых, заставляет его изменять ей, а затем превращает его в лицемера, когда он пытается скрыть свои грехи. Итог – охлаждение в отношениях супругов. Они избегают объятий друг друга, и в результате у них нет детей. Это – причина, почему на свет не появляются миллионы детей, в которых так нуждается государство. С другой стороны, мужчина, как бы он этого ни хотел, никогда не осмелится прижить детей от женщины, с которой заводит связь, лишь потому, что это запрещено моралью среднего класса. Опять же в проигрыше оказывается государство, потому что и вторая женщина остается бездетной.
Незаконнорожденные дети
Гиммлер заявил, что эта проблема весьма многогранна, и продолжал:
– Характерным выражением этого двойного стандарта является тот статус, который по обычаям среднего класса получают дети, родившиеся от таких связей и получающие название незаконнорожденных. Такое определение подразумевает, что они не состоят в родстве со своим отцом и его семьей. Фактически, закон гласит, что бастарда и его отца нельзя считать родственниками. Природа лишается своих прав лишь для того, чтобы сохранилась видимость приличий в обществе, где доминирует средний класс. Отец лишается возможности делать самые естественные вещи на свете: обращаться с ребенком как со своим собственным и заниматься его воспитанием. По закону это не его ребенок, а ребенок женщины, которая не имеет к нему никакого отношения, может быть, за исключением того факта, что мужчина дает ей деньги. Кроме того, ему нельзя жениться на матери ребенка, так как он уже женат. Если он живет с ней, закон называет это конкубинатом, а проблемы, вызванные откровенным скандалом, должна улаживать полиция. Сведения подобного рода постоянно поступают на моих людей.
Человек в такой ситуации лишается доступа к своему ребенку. Он снова идет против закона, если хочет усыновить ребенка, пока у него есть собственные дети или хотя бы возможность их завести. Иными словами, закон вступает в прямое противоречие с нашей вопиющей нуждой – детей, как можно больше детей! Мы должны проявить храбрость и решительно действовать в этом вопросе, даже если церковь окажется к нам в еще большей оппозиции – чуть больше или чуть меньше, не имеет значения.
Вопрос привычки? «Домина»
Обсуждая с Гиммлером проблему бигамии, я привел такой аргумент:
– Вы возбудите самую жесткую оппозицию со стороны женщин, и это не может оставаться вами незамеченным. Нынешний статус женщины в западной цивилизации зависит от института, который вы собираетесь упразднить. Вы действительно считаете, что жены без борьбы смирятся с законно признанной соперницей?
– Первая жена получит особые права. Она получит титул «домина», который станет официальным. Вторая жена будет знать это заранее. Кроме того, все дело в привычке. Через одно-два поколения все будут считать вполне естественным, что у мужчины две жены, а не одна. Кроме того, мы даруем первой жене
