– Чем это у тебя пахнет? – спросила мама, присаживаясь на кровать и морща нос.
– Разве? – отозвалась я и пожала плечами. – Лично я ничего не чувствую.
Интересно, что за запах учуяла мама? Может, грязные ноги Элис? Она еще ни разу не решилась полностью принять душ с тех пор, как поселилась у меня, и временами от ее ног шел довольно резкий душок, особенно после того, как она снимала кроссовки.
– Нет, здесь определенно чем-то пахнет, – продолжала хмуриться мама.
– Может быть, духами, которые вы с папой подарили мне на день рождения? Я как раз недавно побрызгалась.
Это была сущая правда. Я даже протянула маме запястья для пущей убедительности.
– Нет, милая, не духами. Чем-то еще…
– А может, жидкостью для снятия лака? Или дезодорантом? – заботливо подсказывала я.
– Нет, – покачала головой мама и еще больше нахмурилась. – Пахнет чем-то совсем другим – какими-то овощами, вроде лука с помидорами, только не свежими, а будто химическими. Как суп из пакетика.
Ах, вот оно что. Дело было вовсе не в грязных ногах Элис, а в том, что мама унюхала треклятую лапшу. Она даже не предполагала, как близка была к истине в своих догадках. Держу пари, что в прошлой жизни она была ищейкой.
Я молча лежала в постели, не зная, что сказать, и с ужасом думала о пустых пластиковых стаканчиках из-под лапши, что покоились в тумбочке рядом с кроватью, завернутые в целлофановый пакет.
– Впрочем, какая разница, откуда запах, – заключила мама. – Давай-ка я лучше открою окно и проветрю.
Чтобы подойти к окну, ей пришлось бы обогнуть мою кровать, а учитывая, что под ней пряталась Элис, это было далеко не безопасно.
– Не надо, мам, все в порядке, – поспешно затараторила я. – Я все равно ничего не чувствую.
Мама снова присела ко мне на кровать и потрогала мой лоб.
– Ты, часом, не заболела, Мэган? Выглядишь бледненькой.
– Нет, мам, все в порядке. Просто немного устала.
На этот раз я ни капельки не врала. После всей это беготни с кормлением Элис и туалетного альпинизма я порядком выбилась из сил. В таком темпе жить мне еще не приходилось.
Но мама, конечно же, ничего не могла об этом знать. Или могла?
– Это все из-за тенниса, – улыбнулась мама. – Ты просто не привыкла к продолжительным тренировкам. Если будешь чаще играть, то и уставать будешь меньше.
– Скорее всего. Пойду завтра еще потренируюсь, а там посмотрим.
Я отвернулась к стенке и забилась под одеяло, намекая маме, что пора закругляться с разговорами. К сожалению, мама никогда не понимала моих намеков.
– Мэган, милая, надеюсь, ты уже меньше скучаешь по Элис.
Я уткнулась в стенку и молчала, потому что терпеть не могла подобных разговоров и уж точно не собиралась пускаться в них прямо сейчас, когда Элис лежала у меня под кроватью и все слышала.
– Подожди еще немного, – нежно проворковала мама. – Вот увидишь, пойдешь на следующий год в старшую школу, заведешь себе новых друзей и сама не заметишь, как позабудешь об Элис. А когда вырастешь, она превратится для тебя в счастливое, но далекое воспоминание.
Я почувствовала легкие толчки из-под матраса в изножье кровати. Должно быть, Элис изо всех сил пихала его снизу ногами, намекая, чтобы я не смела ее забывать. Крайне безрассудная выходка, зато вполне в духе Элис.
Я больше не могла сдерживаться и прыснула со смеху. Мама посмотрела на меня с удивлением, так что мне пришлось закрыть лицо руками и сделать вид, будто я рыдаю.
Мама обняла меня за плечи и легонько покачала из стороны в сторону. Если бы я и вправду была расстроена, мамины объятия вмиг бы меня утешили, но поскольку я не рыдала, а еле сдерживалась от распиравшего меня хохота, то они совсем не помогали. Я издавала разнообразные хрюкающие звуки, надеясь, что они хоть сколько-нибудь напоминают печальные всхлипы. Мама продолжала укачивать меня, приговаривая: «Ах ты, бедная моя девочка», в то время как Элис ритмично дубасила ногами матрас.
Наконец я смогла взять себя в руки. Я села прямо, вытерла глаза и улыбнулась.
– Теперь все в порядке, мам. Просто что-то на меня нашло.
Говоря это, я незаметно вытащила из-под одеяла руку, сунула под кровать и показала Элис хороший кулак в знак того, что пора бы угомониться. К счастью, это сработало. Матрас перестал ходить ходуном, и я смогла расслабиться.
Мама поднялась, чтобы уйти.
– Что ж, надеюсь, тебе полегчало. Если что, зови меня в любое время. И помни, Мэган, что мы с папой всегда будем любить тебя, несмотря ни на что.
«Ну-ну, – мрачно подумала я. – Интересно, как вы заговорите, когда узнаете, как я на самом деле провела эту неделю».
Мама чмокнула меня в лоб и вышла из комнаты. Еще через несколько минут, убедившись, что она не вернется, из-под кровати выползла Элис.
Сначала я пыталась злиться на нее за дурацкие выходки с матрасом, но все равно долго не смогла. Я никогда не умела подолгу дуться на Элис. Вскоре мы уже вовсю болтали и хихикали, а после еще долго просто лежали в тишине.
Мне было приятно чувствовать, что Элис где-то рядом.
Закрыв глаза и погружаясь в сон, я мысленно дала себе обещание, что Элис никогда в жизни не станет для меня далеким воспоминанием.
Глава шестнадцатая
На следующее утро меня разбудили сразу два непривычных звука. Первый оказался шумом проливного дождя, барабанившего по крыше, а второй – богатырским храпом Элис. Храп этот походил на рычание дикого кабана или даже носорога. Сначала я его немного послушала, а потом все же решила разбудить Элис. Потому что если мама будет случайно проходить мимо спальни, она непременно зайдет поинтересоваться, что это за странные звуки.
Я наклонилась и как следует потрясла Элис. Она проснулась и с удивлением уставилась на меня, как будто не понимала, где находится.
– Мэган? – спросила она.
– Молодец, угадала, – хихикнула я.
– Прости, – сонно проговорила Элис. – Просто мне снился сон. Как будто я снова дома. С мамой и папой. И с Джейми. Джейми, как всегда, дурачился, но все равно мне было так хорошо.
Элис села и потянулась.
– Ну все, хорош нюни распускать, – решительно заявила она. – Сегодня будем мыслить только позитивно. Потому что сегодня первый день моей новой жизни.
– Именно! – воскликнула я. – Твоей новой жизни в Лимерике!
– Точно! Моей новой жизни в Лимерике, – просияла Элис, и на ее лице застыло то особенное восторженное выражение, которое я так любила и которое одновременно внушало мне опасения.
– Но у нас небольшая проблема, – сказала я.
– Какая же?
– А ты прислушайся.
Элис поднесла к уху руку и застыла в комичной позе внимательного слушателя.
– Слышу только плач Рози. Больше ничего особенного, – констатировала она.
Надо же, только теперь, после того как Элис это сказала, я тоже различила слабое подвывание, доносившееся из глубины дома. Раньше я его не замечала. Наверное, потому, что слишком к нему привыкла. Плач Рози уже давно стал фоном моей жизни.
– Да нет же, я имела в виду не Рози, а дождь, – пояснила я.
– Подумаешь, дождь, – хмыкнула Элис. – Тоже мне проблема. Это ж Ирландия. Здесь все время сплошные дожди. Никогда не замечала? Надеюсь, крыша у вас не протекает?
Я никак не могла взять в толк, притворяется Элис или действительно не понимает, в чем дело.
– Крыша-то в порядке, – принялась объяснять я. – Но только как я скажу, что иду играть в теннис, когда
