— Что ж, не повезло.
Габриэль шагнул в комнату. Дверь за ним захлопнулась, и сердце Грейс полетело в пропасть.
— Ты что-то хотел мне сказать?
На виске Габриэля нервно билась голубая жилка, и у Грейс вдруг появилось странное ощущение, что ответа на этот вопрос она ждет всю жизнь. Грейс приходилось читать о том, что мужчины способны раздевать женщину взглядом, но Габриэль пошел еще дальше. Беззастенчиво и откровенно он занимался с ней любовью: его взгляд, обманчиво спокойный, тяжелый, гипнотизирующий, не только проникал под пушистую махровую ткань халата, не только упивался ее телом, не только ласкал ее грудь, но и возбуждал в ней ответное желание, горячил кровь, наполнял ее любовным соком.
— Тебе надо уйти, — сказала Грейс и едва узнала собственный голос, абсолютно лишенный необходимых в таких случаях твердости и уверенности. Да и откуда им было взяться, если она жаждала Габриэля так же сильно, как иссушенная засухой земля жаждет спасительного дождя?
— Я хотел сказать, что наша свадьба действительно была не вполне настоящей. Мы даже не поцеловались.
Габриэль сделал еще шаг, и теперь их разделяло не более полуметра. Грейс ощущала исходящий от него жар, который, соединяясь с жаром ее тела, заметно повышал температуру в комнате.
— Мне бы очень хотелось исправить это упущение.
Габриэль схватил ее за плечи и властно привлек к себе, а уже в следующий момент его губы завладели губами Грейс, и слабая попытка оказать сопротивление растворилась в гораздо более мощном желании подчиниться. И это было неудивительно — жар страсти Габриэля был настолько силен, что мог бы растопить и ледник.
Грейс ничего не успела сделать. Да у нее и не было такой возможности. Лишенная способности думать, анализировать, принимать решения, она покорилась Габриэлю, как склоняется одинокое дерево перед порывом налетевшей бури.
Их первый поцелуй ошеломил ее: язык Габриэля вторгся в ее рот подобно завоевателю, врывающемуся в осажденный город. Грейс чувствовала, как ее груди вжимаются в твердыню мускулистой груди Габриэля, чувствовала нетерпеливые движения его тела, и ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание от ошеломляющего напора нахлынувших на нее эмоций.
Габриэль, упиваясь ее мягкими податливыми губами, пьянея от запаха волос и тепла едва прикрытого халатом тела, все же понимал, что не должен так поступать, не должен требовать от Грейс слишком многого, не должен идти на поводу собственной слабости. Но в ушах у него уже гремели барабаны, заглушавшие голос благоразумия.
И все же Грейс хватило сил остановить то, что нарастало в ней и грозило захватить целиком и унести… Куда? Она подняла голову и посмотрела в показавшиеся темнее грозовой тучи глаза Габриэля. Нет, они не должны это делать.
Он увидел в ее взгляде и желание, и сожаление, и запрет.
— Черт!.. — проскрежетал Габриэль.
— Мы не можем это делать. Не должны. В нашем соглашении не было такого пункта. — Грейс нервно улыбнулась.
— Не было. Ты права, — неохотно согласился он и предусмотрительно отступил, чтобы вновь не поддаться соблазну. Но тут же, передумав, сердито развел руками. — Что плохого в том, что я хочу тебя? Да, мы заключили договор, но я же живой человек с естественными желаниями! Или ты предлагаешь мне не замечать твою улыбку, не слышать приглашения в твоих словах, когда ты говоришь, что идешь в душ? Я не могу притворяться! Не могу делать вид, что равнодушен к тебе! Поступать так — значит идти против собственной природы.
— Если мы хотим успешно завершить то, за что взялись, у тебя нет иного выхода, — возразила Грейс. — Придется потерпеть. Оформление документов на удочерение Стефани займет два-три месяца, и только после этого мы сможем подать на развод. Я пойду своим путем, а ты своим, и пути у нас разные. Так что будем благоразумными.
— Благоразумными? — Габриэль бросил на нее такой взгляд, словно хотел испепелить на месте. — Ты не понимаешь, о чем просишь. Боже, Грейс, неужели у тебя в голове только бизнес, бизнес, бизнес?!
Не говоря больше ни слова, он резко повернулся и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.
9
— Доброе утро, Стефани. К урокам готова? Надеюсь, неприятностей не ожидается? — Грейс налила себе кофе, взглянула на часы и, озабоченно покачав головой, подошла к столу, за которым уже сидела одетая в школьную форму девочка.
— Привет, — едва слышно выдавила из себя Стефани и наклонила голову, пряча глаза.
Мгновенно почувствовав неладное, Грейс положила руку ей на плечо.
— Что случилось, дорогая? У тебя что-то болит?
Стефани помотала головой, но две струйки уже сбегали по бледным щекам. Грейс обняла девочку и крепко прижала к груди, поглаживая шелковистые волосы, шепча слова утешения, чувствуя, как дрожит худенькое тело. Волна жалости, нежности и любви поднялась в ней, и в глазах защипало от невесть откуда взявшихся слез.
— О, милая. Я знаю, как тебе больно, но боль пройдет. Обещаю. Ты ведь сильная.
— Стефани, девочка моя, что произошло? — Габриэль опустился на корточки рядом с ними и встревоженно заглянул в глаза Грейс. Увидев и там слезы, он в отчаянии покачал головой.
— Не волнуйся. Так бывает, — мягко объяснила Грейс. — Я останусь со Стефани, спешить некуда.
— Ты не против, милая? Хочешь, чтобы Грейс побыла с тобой?
Стефани шмыгнула носом и кивнула.
— Все будет хорошо, милая. — Поцеловав девочку в мокрую щеку, Габриэль ласково улыбнулся. — Ты уже позавтракала?
— Да, спасибо.
Габриэль повернулся к Грейс.
— А ты? Успела позавтракать? Если хочешь, я приготовлю тосты.
— Я обычно обхожусь без завтрака.
— Почему?
— Чаще всего потому, что мне не хватает времени. — Она вытерла слезы со щек Стефани и что-то зашептала ей на ухо.
Габриэлю стало не по себе. Как он мог обвинить эту нежную, добрую, отзывчивую женщину в холодности! Как мог оскорбить ее только потому, что она отказалась удовлетворить его страсть! Какой же он эгоист! Нет, хуже — эгоистичный негодяй. А Грейс… Какая прекрасная была бы мать. Жаль, что у нее нет своих детей.
— Ладно, мне пора, — бросил он с излишней строгостью и тут же поймал недоуменный взгляд Грейс.
Габриэль подумал, что обязательно сделает ей небольшой подарок в знак примирения. А заодно что- нибудь купит и для Стефани. Подарки балуют женщин, но доставляют удовольствие мужчинам.
Габриэль бесцельно бродил по пустому дому. Стефани уехала на пару дней к школьной подруге, Грейс через Пэгги передала, что вернется поздно. Что могло задержать ее? — гадал Габриэль. Работа? Он мог, конечно, позвонить в офис, но решил не делать этого, чтобы не выставлять себя на посмешище. Возможно, Грейс зашла куда-нибудь с Кэтрин? Вполне возможно. Но сомнительно, что две женщины загуляли на весь вечер… А если Грейс с Микки? Габриэль нахмурился. Он видел, какие взгляды бросал на нее этот смазливый парень. Конечно, всерьез подозревать, что у Грейс роман с юнцом, единственным достоинством которого была его молодость, Габриэль не стал бы, но кто знает этих женщин…
