неустроенности.
Она не слышала, как открылась дверь, и, только когда на плечо легла чья-то теплая рука, повернула голову и увидела Стефани. Девочка смотрела на нее с сочувствием и беспокойством.
— Грейс, с тобой все в порядке? Габриэль сказал, чтобы я зашла к тебе и узнала, как ты себя чувствуешь.
— Спасибо, милая. Со мной все хорошо. Просто… не знаю, как и объяснить. — Грейс сквозь слезы улыбнулась девочке.
— Наверное, тебя что-то расстроило. Ты же плачешь. Тебя кто-то обидел?
— Нет, милая, конечно, никто. Знаешь, иногда даже взрослые попадают в сложные ситуации.
— Габриэль вчера тоже плакал, — понизив голос, сообщила Стефани.
Грейс удивленно моргнула. Она и представить себе не могла, что этот сильный, волевой мужчина, способен проливать слезы, как и любой обычный человек.
— Да. Он сказал, что ему очень не хватает моих папы и мамы. Они были его лучшими друзьями, и он очень скучает по ним. По-моему, людям не надо стыдиться слез.
— Ох, милая. — Грейс обняла девочку и, прижав к себе, поцеловала в висок. — Я знаю, как тебе тяжело. Но боль пройдет, вот увидишь. Ты никогда не забудешь папу и маму, но будешь думать о них без боли и отчаяния.
Стефани отстранилась и заглянула в лицо Грейс.
— Я так рада, что ты живешь с нами, со мной и Габриэлем. Мне кажется, без тебя ему было бы очень плохо.
Как объяснить двенадцатилетней девочке, что отношения с Габриэлем стали для меня тяжелейшим испытанием, требующим напряжения всех сил? — подумала Грейс. Соглашаясь помочь ему, я и представить не могла, что попаду в такую ситуацию. Но теперь отступать уже поздно, а значит, необходимо сосредоточиться, собраться и все-таки четко определить основные правила взаимоотношений с Габриэлем.
— Я тоже рада, что познакомилась с тобой, — сказала Грейс.
Ей стало вдруг ужасно стыдно за свое поведение. Ну разве могут ее мелкие проблемы сравниться с бедой, постигшей двенадцатилетнего ребенка, потерявшего самых близких и дорогих людей? Тем не менее Стефани держалась и не устраивала сцен, не портила настроение окружающим и не поддавалась отчаянию. Вот у кого нужно учиться отношению к жизни!
Теперь Грейс знала, что делать. Как только Фиона уедет, она поговорит с Габриэлем и заставит выслушать ее, даже если не все сказанное придется ему по вкусу.
— Мне нужно поговорить с тобой, — твердо произнесла Грейс, переступив порог кабинета.
Габриэль сидел за рабочим столом и что-то писал. Услышав голос Грейс, он поднял голову, раскинул руки в стороны и потянулся.
Как всегда, одного взгляда на эту женщину оказалось достаточно, чтобы в Габриэле пробудилось дремлющее желание. В его памяти, словно в альбоме, хранились десятки фотографий, на каждой из которых был запечатлен тот или иной момент их единственной ночи. Ночи, после которой Габриэль уже не мог спать спокойно.
— О чем поговорить?
Самый обычный вопрос, но как же трудно на него ответить! Грейс глубоко вздохнула и сложила руки на груди. Лучше не ходить вокруг да около, а сразу перейти к сути дела.
— Я хотела сказать…
Габриэль не дал ей закончить.
— Мне понравилась твоя сестра. Очень милая женщина.
— Да, Фиона нравится мужчинам.
Застигнутая врасплох неожиданной репликой, Грейс отреагировала инстинктивно и сразу же покраснела — так могла ответить ревнивая супруга.
— Я имею в виду другое, хотя, разумеется, она очень красивая. — Габриэль откинулся на спинку кресла. — Мне твоя сестра показалась очень радушной, доброжелательной и разумной. Она определенно прекрасная мать.
— Ты прав. — Грейс убрала за ухо упавшую на глаза прядь и пожала плечами. — Родители всегда ставили ее мне в пример. В их представлении она идеальная дочь и супруга.
— Тебя это задевает?
Какое ему дело до ее отношений с родителями и сестрой? Грейс нетерпеливо качнула головой, злясь на саму себя. Что за неудачный день! Все получалось совсем не так, как ей хотелось бы, все шло не по плану.
— Я к этому привыкла. Мои родители думали, что у них никогда не будет второго ребенка, и, когда родилась Фиона, это стало для них подарком судьбы. Фионе досталось столько внимания, сколько никогда не выпадало на мою долю. Впрочем, она, наверное, в любом случае радовала их неизмеримо больше, чем я. Мама говорит, что я всегда была слишком угрюмой.
От негромкого смеха Габриэля по спине Грейс пробежали мурашки.
— Ты? Угрюмая? Не могу поверить.
Разговора не получалось. Габриэль опять перехватил инициативу, поставив Грейс в положение защищающейся, объясняющей стороны.
— Габриэль, я пришла не для того, чтобы вспоминать детские годы. Дело серьезное и не терпит отлагательств. — Пусть улыбается, пусть смеется, пусть делает что угодно — она не позволит себе отвлечься на пустяки. — Ты можешь выслушать меня, не перебивая?
Он выпрямился, провел ладонью по волосам и посмотрел на Грейс уже по-другому, сосредоточенно и внимательно.
— Конечно. Говори.
— Я хочу поговорить о том, что… о том, что произошло между нами… в ту ночь…
— Ты имеешь в виду ту ночь, когда мы переспали? — без малейшего смущения уточнил Габриэль.
О черт. Похоже, получалось еще хуже, чем можно было предположить.
— Да. Я поступила совершенно бездумно, безответственно. Наверное… наверное, позволила себе поддаться минутному влечению…
— Минутному влечению? — Он покачал головой. — Мы занимались любовью всю ночь.
— Так или иначе я повела себя непростительно легкомысленно, уступила чувствам…
— Такое случается сплошь и рядом. Страсть живет по своим собственным законам, и мы часто не властны над ней.
— Как у тебя все просто.
— Все действительно просто. Мы, испанцы, менее скованны в проявлении чувств. Вы, американцы, всегда стараетесь за все извиниться, как будто постоянно в чем-то виноваты. Для вас даже самое естественное — почти преступление.
Его контрнаступление отвлекло Грейс от намеченной цели. Похоже, они и впрямь относились к случившемуся по-разному. Но разве различия в культуре не оставляют места для взаимоприемлемого решения? Разве два взрослых, разумных человека не могут найти устраивающий обоих вариант существования? Тем более что у них одна цель: забота о благе Стефани.
— Ладно, не будем об этом. Я пытаюсь втолковать тебе, что та ночь была ошибкой. Мы заключили определенное соглашение, пусть и не вполне обычное, и если хотим выполнить его, то должны определить базовые правила поведения.
— Ты говоришь так, будто выступаешь с лекцией, — раздраженно бросил Габриэль и, поднявшись с кресла, прошелся по комнате. — Не надо так стараться, Грейс. Не надо переносить правила бизнеса в частную жизнь. И не надо пытаться прятать от меня свою истинную природу.
— Я прячу от тебя свою истинную природу?
— Да. Ты не даешь воли чувствам, ты пытаешься везде и всюду носить одну и ту же маску успешной деловой женщины. Так нельзя жить, Грейс.
Она нахмурилась. О чем он говорит? Мысли путались, нить разговора терялась в шуме стучащей в
