– Что вы делаете? – спросил он.
Эллиот подставил плечо под мышку Голдману, обнял его за талию, и они неуклюже заковыляли к машине. Эллиот открыл заднюю дверцу и запихнул Голдмана на сиденье, в последнюю очередь засунув его ноги, которые торчали наружу. Глаза Эллиота время от времени косились на мужчину, удостоверяясь, что тот не подошел ближе. Когда машина отъехала, прохожий широко шагнул на дорогу, как бы просто немного запоздав помешать Эллиоту. А Элен и Никола уже двигались по улице. Мужчина пошел за ними.
– А что это такое было? – спросил он.
– Все в порядке, – ответила Элен. – Спасибо за помощь.
– А с ней все в порядке?
Никола тихо плакала, опираясь на руку Элен, ее блузка была широко распахнута.
– С ней все будет нормально, – ответила Элен.
Прохожий, казалось, колебался, стоит ли ему уйти. Он молча уставился на Никола, рассматривая ее. Элен взглянула в лицо мужчины, и ему пришлось повернуться к ней.
– С ней все в порядке, – сказала она. – Все нормально.
– Вы уверены?
Прохожий отступил на пару шагов, потом еще на пару. Элен кивнула и постаралась улыбнуться. Мужчина сделал еще три шага назад, потом повернулся и ушел восвояси. Элен наблюдала за ним, пока он не завернул за угол. И тогда она провела Никола еще ярдов десять по улице, и они оказались у входа в ее дом. Когда они попали в квартиру. Никола сказала:
– Меня тошнит.
Она попыталась было улыбнуться, но тут ее губы скривились и она звучно икнула. Ее щеки задергались в спазмах. Элен отвела Никола в ванную и поддерживала сзади за голову, чтобы волосы не падали ей на лицо; пока она, давясь, отплевывалась.
– Нет, не идет, – сказала Никола, присаживаясь на корточки.
Предоставив ей продолжать эти попытки, Элен пошла звонить.
Одна комната была специально выделена для расследования. Там был целый выводок телефонов, длинный стол, заваленный донесениями и справками, пара компьютеров, запрограммированных для поиска стилей, сходств, разных странных причуд... В комнате было человек двадцать или что-то около этого. Закон средних величин подсказывал, что один из них – Робин Кэлли. Кто-то как раз поднял телефонную трубку, когда он проходил мимо.
– Кто? – спросил Кэлли.
– Женщина.
– Секретарша Протеро, – предположил он.
– Нет.
Кэлли взял трубку и некоторое время слушал. Наконец он сказал:
– Да. Сейчас. Разумеется, сейчас.
Когда он вошел в квартиру Элен, Никола Хэммонд была в гостиной одна. Обнаженная до талии, она стояла к нему спиной. Перед ней была ниша, заполненная книжными полками, и Никола читала названия на корешках, как мог бы сделать любой гость. Услышав, как Кэлли открыл дверь, она повернулась, не сделав ни малейшей попытки прикрыться. Большой кровоподтек расцвечивал одну из ее грудей, и темные отметки испещряли руки ближе к плечам, где Голдман хватал ее.
Вошла Элен с блузкой в руках. Никола взяла ее и стала надевать, снова повернувшись спиной.
– Ну, во всем этом мне видятся и плюсы и минусы, – сказала Никола чуть громче, чем следовало бы: она пыталась скрыть свое потрясение.
– Никаких сделок не будет, – ответил Кэлли.
– Но ведь мне нужно кое-что, и вам нужно кое-что. Вот и сойдемся на чем-нибудь.
Элен показалось, что она слышит Никола впервые. Она отправить на кухню, чтобы принести кофе, который поставила раньше. Чашки, блюдца, небольшой кувшинчик с молоком – словом, она нашли себе занятие, пока в комнате говорили о делах. Роль связной, этакой секретарши то ли при Никола, то ли при Кэлли. Чашки громыхали от вспышки гнева.
– Ну хорошо, – говорил тем временем Кэлли, – я вас слушаю. Что нужно вам?
– Мне нужно сохранить анонимность.
Когда Элен вернулась в комнату, Кэлли все еще стоял. Никола повернулась и облокотилась на книги, скрестив руки на груди и положив ладони на плечи, подобно эполетам. Она не пыталась кокетничать, но все же выглядела несколько глуповато.
– А что нужно мне?
– Вам нужен Шмидт. – И поскольку Кэлли в недоумении посмотрел на нее, Никола добавила: – Партнер Джея. Ну тот, кто...
– Да, – вспомнил Кэлли. – А мужчины, которые приезжали сюда...
– Эллиот вел машину. А второй – Голдман.
– Они будут заодно со Шмидтом? – Кэлли все еще переваривал информацию, полученную от Никола, и то немногое, что Элен сказала ему по телефону.
– Обязаны быть заодно. Это его прислуга.
Элен вошла с подносом. Никола опустила руки, и манжеты блузки съехали ей на пальцы. Блузка была ей сильно велика. Никола закатала рукава выше локтей.
– С тобой все в порядке? – спросил Кэлли, обращаясь к Элен.
Элен полуобернулась и, выставив ногу вперед, чтобы показать ему ссадины на голени, ответила:
– Короче говоря, все прекрасно.
– Я ведь могу просто арестовать вас. – Внимание Кэлли переключилось.
– Арестуйте Шмидта.
– Но это невозможно, не упоминая о вас. Какой у меня повод для обвинения? В чем? Он же не убивал вашего мужа.
– Но он знает, кто это сделал.
– Знает? Вот как?
– Ну... он знает, кто отдал приказ.
– Это разные веши.
– Мне все же не хотелось бы быть замешанной в этом.
Элен разлила кофе, но предоставила им самим взять чашки с подноса. Кэлли держал свою чашку, как водитель грузовика: обхватив ее ладонью и повернув ручкой от себя. Он сказал Никола:
– Если имело место незаконное заточение – вы мне нужны. Если сейчас была совершена попытка похищения – вы мне нужны. Если это было нападение – вы мне все равно нужны! Вот все возможности задержать его на время. Если я спрошу его о...
– О Джее.
– ...о Джее, да, то он, конечно же, не поймет, о чем я говорю, или ответит, что вы обезумели от горя, не отдаете отчета в своих поступках, страдаете приступами болезненной фантазии... У меня же ничего нет. Только вот вы.
– Все это чепуха.
– Но в чем же я могу его обвинить?
– И это чепуха.
Элен пыталась понять, в какой степени решимость Никола, твердость, с которой она вела эти переговоры, проистекают из страха. И пришла к выводу, что менее чем наполовину. Все остальное определяла несгибаемая сила характера. Элен подумала, что Кэлли получит от Никола только то, что она захочет дать ему, и не более. Она проиграла во всем том, в чем намеревалась проиграть. Кэлли тоже думал об этом, но все же сделал последнюю попытку:
– Дело ведь не только во мне. Есть люди, которым я должен докладывать.
– Так не докладывайте, – предложила Никола и, повернувшись к Элен, спросила: – Я думаю, что вряд ли вы курите?
– Больше нет. Но у меня остались сигареты.
Элен подошла к ящику стола и достала оттуда припрятанную на черный день пачку, так и не
