береговых скалах были естественные пещеры, как-то Джефи привез сюда кучу народу, и все плясали нагишом у костров.
Но праздники кончились, начались будни, мы наводили в хижине порядок, мыли пол, трезвые маленькие бродяжки, убирающие крохотный храм. У меня еще были остатки осеннего гранта, в туристских чеках, я взял один из них, сходил в магазин на шоссе и накупил муки, овсянки, сахара, мелиссы, меда, соли, перца, лука, риса, сухого молока, хлеба, бобов, гороха, картошки, моркови, капусты, салата, кофе, больших деревянных спичек для плиты, еле дотащил, плюс полгаллона красного портвейна. Скромный шкафчик для скудных припасов внезапно оказался нагружен страшным количеством еды. «Куда ж мы теперь все это денем? Придется скармливать бхикку».
Бхикку не заставили себя ждать. Приезжал бедный пьяный Джо Махони, мой прошлогодний приятель, и отсыпался дня по три, собираясь с силами для нового загула по Норт-Бичу и в «Плейсе». Я подавал ему завтрак в постель.
По выходным в домик набивалось до дюжины гостей, болтали, спорили, тогда я брал маисовую муку, смешивал с рубленым луком, солью и водой и пек на раскаленной сковородке маленькие лепешки, снабжая всю компанию вкуснейшим горячим к чаю. Год назад я бросал монетки, гадая по китайской Книге Перемен, и вышло: «Будешь кормить других». Вот я и стоял целый день у плиты.
– Вон те деревья и горы не волшебны, но реальны: что это значит? – вопрошал я, указывая во двор.
– Что? – спрашивали они.
– Это значит, что вон те деревья и горы не волшебны, но реальны.
– Ну да?
Потом я спрашивал:
– А что означает, что эти деревья и горы вовсе не реальны, а волшебны?
– Ой, хватит.
– Это означает, что эти деревья и горы вовсе не реальны, а волшебны.
– Так то или другое, елки-палки?
– Вы спрашиваете: так то или другое, елки-палки; что это значит? – продолжал я.
– Ну и что же?
– Это значит, что вы спрашиваете: так то или другое, елки-палки.
– Ох, иди закопайся в свой спальник, только кофейку налей. – У меня всегда стояла на плите целая кастрюлька кофе.
– Прекрати грузить, – кричал Уоррен Кофлин, – телега сломается!
Как-то вечером я сидел на травке с чьими-то детишками, и они спросили:
– Почему небо синее?
– Потому что небо синее.
– Нет, почему оно синее?
– Небо синее, потому что ты спрашиваешь, почему оно синее.
– Сам ты синий, – сказали детишки.
Были еще какие-то пришлые дети, которые кидались камнями в нашу крышу, думая, что домик нежилой. Однажды вечером они подкрались к двери, а у нас тогда жила черная кошечка. Только они собрались открыть дверь, как я распахнул ее изнутри, с черной кошкой на руках, и говорю загробным басом: «Я привидение».
– Ага… – Они уставились на меня с открытым ртом – поверили. Через миг их как ветром сдуло. Больше они никогда не приходили кидаться камнями – наверняка решили, что я колдун.
26
За несколько дней до отплытия Джефи в Японию намечались большие проводы. Он должен был отплыть на японском торговом судне. Предстояла грандиознейшая пьянка всех времен и народов – шоновская гостиная с проигрывателем выплеснется во двор с костром, затопит холм по верхушку и даже выше. Нам с Джефи к тому времени уже порядком насточертели все эти вечеринки, так что проводов мы ожидали без особой радости. Но приехать должны были все: и все его девицы, в том числе Сайке, и поэт Какоутес, и Кофлин, и Альва, и Принцесса со своим новым дружком, и даже директор Буддистской ассоциации с женой и сыновьями, и даже отец Джефи, и, конечно, Бад, и разнообразные никому не ведомые парочки со всех концов, с вином, едой и гитарами. Джефи сказал:
– Как же мне надоели эти вечные праздники. Давай, может, после вечеринки рванем в горы, они-то, небось, несколько дней будут гулять, а мы с тобой возьмем рюкзаки и свалим куда-нибудь на Портреро- Медоуз или Лорел-Делл.
– Идет.
Тем временем однажды вечером появилась сестра Джефи, Рода, с женихом. Свадьбу собирались играть у отца в Милл-Вэлли, куча гостей и все такое по полной программе. Дремотные сумерки, мы сидим себе в домике, тут она появляется на пороге – симпатичная худенькая блондинка, со своим хорошо одетым чикагским женихом, видным таким парнем. «Ура!» – заорал Джефи, вскочил и бросился на нее с поцелуями и объятиями, на что она отвечала с искренней радостью. А как они разговаривали!
– Ну как твой мужик, нормально хоть трахается?
– А то! Сама выбирала, охальник ты этакий!
– Смотри, пускай старается, а то, скажи, брата позову!
