Ну, а что, если... есть все-таки человек, кто знает смысл этого куплета?
А что, если смысл этого куплета выявит нечто омерзительное, подобное убийству Кеннеди? И все это станет достоянием его и Карен?
Что же тогда будет! Уфф!
Драммонд направился в спальню. Сердце у него опять готово было выскочить из груди.
Глава 18
Понедельник.
10 часов утра.
– 'Лос-Анджелес таймс' слушает, доброе утро.
– Попросите, пожалуйста, Карен Биил.
– Минутку.
– Карен Биил слушает, – послышалось на другом конце провода.
– Ты помнишь то место, где нас называли 'прекрасные люди'? – спросил Драммонд.
Минута замешательства, затем ее смех:
– Разумеется.
– Ты не смогла бы встретиться со мной в двенадцать тридцать?
– Да. – На этот раз ее голос звучал серьезно.
– Никому не говори.
– Хорошо.
Драммонд повесил трубку. Он звонил из телефона-автомата на бульваре Уилшир, в полуквартале от своего офиса. Он не знал, прослушивается ли рабочий телефон Карен, но на всякий случай принял меры предосторожности. Лекцию Дика Гейджа он выучил наизусть: эти люди профессионалы, и именно так нужно к ним относиться.
Нервное напряжение, вызванное событиями последнего уик-энда, не оставляло Драммонда. Но было в этом напряжении и что-то приятное. Впервые на долгое время он испытывал какой-то необычный прилив энергии. Восприятие окружающей действительности обострилось. Он постоянно анализировал все, что происходило вокруг. Мимо его взгляда не ускользало ничто – ни жизнь улиц, ни машины, ни прохожие.
'Наверное, так чувствуют себя тайные агенты, шпионы иностранных государств', – не без юмора думал он. Теперь, казалось, он стал понимать, почему они этим занимаются. Постоянно находиться настороже, направлять всю силу ума против опасного противника – в этом было что-то первобытное и возбуждающее. В подобной ситуации проявлялась вся примитивная суть гомо сапиенса, едва прикрытая изысканной внешней оболочкой. Но больше всего Пола поражало, что это открыл он в себе самом, докторе Драммонде.
В серовато-зеленом костюме и кремовой с серебристым отливом блузке Карен выглядела потрясающе. Гостеприимная хозяйка ресторанчика 'Каса Рената' встретила ее как родную дочь, которую не видела много лет, и проводила к столику, за которым сидел Драммонд, на ходу неустанно повторяя на смеси итальянского и ломаного английского, что девушка – сущий ангелочек, что она счастлива оттого, что 'прекрасные люди' снова посетили ее заведение.
Они несколько огорчили хозяйку, отказавшись от столика у окна – она так хотела показать всем прохожим, какие у нее очаровательные клиенты. Однако Драммонд решительно настоял на своем, и им накрыли столик в глубине зала, подальше от любопытных глаз и не менее любопытных параболических микрофонов. Драммонд плохо разбирался в возможностях высокочувствительной аппаратуры, но по фильмам знал, что существует такое оборудование, с помощью которого можно подслушать любой разговор даже в более переполненном помещении, чем ресторанчик 'Каса Рената'.
Карен подошла к Драммонду и весело поздоровалась.
– Привет, Карен. Наша 'мама' права: ты выглядишь как ангелочек. Водка с тоником, как всегда?
– Не возражаю.
Он заказал два напитка, и 'мама' удалилась.
Драммонд, улыбаясь, смотрел на Карен, наслаждаясь ощущением тепла, пробежавшего по всему телу, радуясь, что теперь она рядом, совсем рядом. Ему хотелось притянуть ее к себе, коснуться ее лица, снова поцеловать в прекрасные губы.
– Что такое? – спросила Карен, вскинув брови, хотя прекрасно понимала, что с ним происходит.
– Ничего особенного. Я просто сижу и пытаюсь вспомнить, как англичане говорят о таких девушках, как ты. Первоклассная птичка?
Карен рассмеялась.
– А о тебе? Может быть, 'хорошенький пижон'?
Пол кивнул головой:
– Сейчас я себя и впрямь хорошо чувствую.
Принесли напитки. Они заказали спагетти и легкую рыбную закуску.
– Ты приехал сегодня утром? – спросила Карен.
– Нет, вчера вечером. Целый день вчера разбирал хлам в офисе, привел все в порядок и около восьми выехал. Мне нужно было уехать из дома, покинуть долину.
