Каст умолк. У него на шее, как у остальных галлов, сверкало серебряное ожерелье.
Гладиаторы неуверенно переминались в ноги на ногу, поглядывая на солдат.
— Самое разумное, что бы вы все могли сейчас сделать, — это вернуться с нами, — сказал Никос.
— Ты лучше хорошенько подумай, Никос, — тихо сказал ему человек в шкурах. — Сначала думай, потом говори.
Никос промолчал.
— Поставь себя в наше положение, Никос, — заговорил Эномай, молодой стройный гладиатор, робкий на вид. — Представь, что тебе и мне дают по копью и велят нам друг друга проткнуть на забаву зевакам.
— Никогда не смотрел так на то, чем вы занимаетесь, — признался Никос.
— А ведь так оно и есть, — подтвердил человек в шкурах. — Ты подумай.
Никос подумал и ничего не ответил.
— Хватит болтать! — рявкнул на них опершийся на стену Крикс.
— Что вы будете теперь делать? — спросил Никос.
Гладиаторы молчали.
— Пусть избирают нас в сенат, — сказал Каст. Никто не засмеялся.
— Лукания — страна холмов и лесов, — проговорил Эномай и робко глянул на человека в шкурах.
— Мир велик, — сказал тот. — Идем с нами, Никос.
— Лукания? — переспросил один из солдат, бывший пастух с широкими скулами и желтыми лошадиными зубами.
— Вот уж где можно затеряться! — подхватил другой солдат. — Там пасутся целые табуны диких коней. Все пастухи Лукании — конокрады. Хозяева не платят им ни гроша, вот им и приходится выкручиваться.
— Там много дичи, а ручьи так и кишат рыбой, — продолжал пастух. — Я бы не возражал отправиться с вами в Луканию…
— И я! — поддержал его второй солдат. — Все равно того, что нам платят, хватает разве что на кукурузную кашу да салат.
— Вас всех повесят, слышите? — гнул свое старый Никос. — У вас даже нет вожаков.
— Довольно болтовни! — повторил Крикс, отделяясь от стены. — Мы изберем вожака и отправимся в путь.
— Крикс будет трибуном! — крикнул кто-то из гладиаторов, вызвав общий смех.
— Вы возьмете меня с собой? — спросил пастух.
— Все равно вас всех повесят, — предрек солдат постарше.
Близилась заря, небо над двором трактира серело. Факелы были потушены. Двор сделался просторнее, вообще выглядел другим, не таким, как раньше.
— Я с ними, а ты? — сказал один силач-слуга другому.
— А как же трактир?
— Очень может статься, что из-за Фанния нас всех повесят, — сказал первый слуга. — Или, того хуже, сошлют в рудники…
Силачи сгрудились и стали шептаться. Через некоторое время все они встали и направились к гладиаторам.
— Назад! — крикнул им мелкий Каст.
— Мы все как один уйдем с вами, — сказал один из слуг, — если вы нас примите.
Гладиаторы смотрели на них с сомнением.
— Учтите, для вас у нас нет оружия, — предупредил Каст.
Слуги еще посовещались.
— Они говорят, что сами раздобудут оружие, — сказал парламентер. — Еще они говорят, что вожаком должен стать вот этот. — И он указал на Спартака.
Спартак спокойно выдержал его взгляд, потом с усмешкой бросил Криксу:
— Ты среди нас самый толстый.
Взгляд Крикса остался скорбным, но остальные гладиаторы повеселели. Галлы хотели видеть вожаком Крикса, остальные предпочитали Спартака. Наконец, остановились на двоевластии.
Тишина воцарилась вновь. Гладиаторы расхаживали по двору в смущении оттого, что выбрали себе главных. Слуги принесли из амбара дубинки и топоры. Вооружившись, они вытянулись в цепочку вдоль стены. Гладиаторы молча ждали продолжения. Человек в шкурах отошел в угол двора, к солдатам.
— Как нам быть с вами? — обратился он к ним.
— Возьмите и нас с собой! — взмолился пастух с лошадиными зубами. — Я знаю леса Лукании.
— У нас нет для них оружия, — напомнил Крикс. — И потом, они староваты.
— Откуда ты знаешь, что мы тоже хотим идти с ними? — обратился к пастуху другой солдат. — Вас всех поймают и повесят, попомните мои слова.
Солдаты, пребывая в сомнении, долго переговаривались. Наконец, вперед выступили несколько из них, в том числе пастух.
— Тебя мы принимаем, — сказал Спартак пастуху. Тот от радости подпрыгнул и ринулся к гладиаторам. Гладиаторы посторонились.
— Опомнись! — угрожающе сказал ему Крикс.
Пастух виновато вобрал голову в плечи и перешел к слугам. Кто-то из слуг сунул ему в руки дубинку. Пастух оскалил лошадиные зубы и помахал дубинкой в воздухе.
Человек в шкурах стал спрашивать у других солдат, пожелавших примкнуть к гладиаторам, сколько им лет и чем они занимались до воинской службы. Судьбу каждого гладиаторы решали голосованием. За некоторых голосовали единогласно, по поводу других голоса разделились. В конце концов приняты были только те, кто помоложе; присоединившись к слугам, они тоже получили кто дубинку, кто меч, кто трезубец. Отвергнутые вернулись к своим и снова уселись на булыжники.
Солнце уже было готово высунуться из-за горизонта и окрашивало небеса в цвет крови. Слюдяные окна трактира поблескивали. Крикс и гладиатор в шкурах слушали несвязные речи своих людей. Наконец, Крикс сказал Спартаку, презрительно пофыркивая:
— Если бы мы с тобой ушли сейчас вдвоем, нас никогда бы не поймали. Отправились бы в Александрию. Женщин в Александрии хоть отбавляй.
Человек в шкурах внимательно его слушал.
— Верно, скрыться вдвоем куда легче, — подтвердил он. — Но в порту Путеолы есть разные люди.
— Если у тебя водятся денежки, на борт корабля тебя пустят без лишних вопросов, — сказал Крикс.
— Нет, — сказал Спартак. Крикс молча ждал продолжения. — Сейчас так нельзя, — прозвучало из- под шкур. — Возможно, позже…
— Ну да, позже, — пробурчал Крикс. — Когда нас повесят.
Гладиатор в шкурах размышлял, глядя на остальных, радостно суетящихся во дворе.
— Сейчас нельзя, — повторил он. — Может быть, ты хочешь уйти сам, один? — спросил он после паузы, пристально глядя на Крикса.
Тот ничего не ответил. Отойдя от Спартака, он остановился у стены. Гладиаторы шумно спорили, решая, как быть дальше. Всеми владело радостное возбуждение. Неожиданно человек в шкурах запрыгнул на стол и высоко поднял руки, словно собрался обламывать ветки на деревьях.
— Уходим! — крикнул он изо всех сил. — В Луканию! — Его веснушчатое лицо расплылось в улыбке.
Гладиаторы дружно издали одобрительный крик и стали собираться в путь. Слуги и те из солдат, которым разрешили примкнуть к гладиаторам, по-прежнему подпирали стену.
— А вы? — обратился к ним Спартак.
