Антон выключил газ, разложил болтушку на две тарелки, вымыл руки и снял фартук.
– Вчера вечером мы не смогли прийти, – сказала Кнопка. У нас были гости и родители остались дома.
– Я так и подумал, – сказал Антон. – Погоди, я сейчас.
Взяв обе тарелки, он вышел из кухни. Кнопка осталась одна. Попробовала надеть яичную скорлупку на голову Пифке.
– Если ты этому научишься, – шептала она, – сможешь выступать в цирке.
Но такса, похоже, не любила цирк. Она то и дело сбрасывала скорлупу.
– Не желает, вот дурацкая псина! – возмутилась Кнопка и огляделась вокруг.
Боже, до чего маленькая кухня! Что Антон мальчик бедный, она поняла сразу. Но такая крохотная кухня повергла ее в изумление. Она глянула в окно на серый двор.
– Не сравнить с нашей кухней, а? – обратилась она к собаке.
Пифке завилял хвостом. Но тут вернулся Антон и спросил:
– А вы с Пифке не хотите посидеть в комнате, пока мы с мамой будем есть?
Кнопка кивнула и схватила Пифке за ошейник.
– У мамы вид еще совсем больной, – предупредил мальчик, – но я очень тебя прошу, не вздумай сказать ей об этом.
Хорошо, что Антон подготовил Кнопку. Его мама, бледная-бледная, сидела в кровати, вид у нее был несчастный. Она приветливо поздоровалась с Кнопкой и добавила:
– Как мило, что ты пришла к нам.
Кнопка сделала книксен и в свою очередь сказала:
– Приятного аппетита, фрау Антон. Вы прекрасно выглядите. Как ваше драгоценное здоровье?
Мальчик расхохотался, подоткнул матери под спину еще одну подушку и поправил Кнопку:
– Мама вовсе не фрау Антон. Антон только мое имя.
– Ох, уж эти мужчины, – в отчаянии проговорила Кнопка, закатывая глаза. – Разве на них можно сердиться, вы согласны, сударыня?
– Никакая я тебе не сударыня, – ответила мать Антона, – я просто фрау Гаст.
– Гаст, – повторила Кнопка, – ну конечно же, и на дверной табличке написано «Гаст». Кстати, очень красивая фамилия.
Девочка вознамерилась, все, что видит здесь, считать красивым, чтобы не обидеть Антона и его маму.
– Ну как, мама, вкусно? – спросил Антон.
– Отлично, мой мальчик! – ответила больная, уплетая за обе щеки. – Ну ничего, завтра я сама займусь готовкой. А то у тебя уже и поиграть времени нет. Да и домашние задания от этого страдают. Вчера он даже приготовил бифштекс по-германски, – сообщила она Кнопке.
А Антон опустил лицо в тарелку, чтобы не видно было, как его радует похвала.
– А я в готовке совсем не разбираюсь, – поведала Кнопка. – У нас готовит толстая Берта, она весит целых сто восемьдесят фунтов. Но зато я умею играть в теннис.
– А у ее отца есть машина с шофером, – доложил Антон.
– Если хочешь, как-нибудь мы тебя тоже покатаем. Директор – славный малый, – сказала Кнопка. – Директор – это мой папа, – пояснила она.
– У него мерседес, – здоровенный лимузин, и кроме того, у них десять комнат, – расписывал Антон.
– Но у вас тоже очень хорошо, фрау Гаст, – сказала Кнопка и посадила Пифке на кровать.
– А откуда вы друг дружку знаете? – спросила фрау Гаст.
Антон наступил Кнопке на ногу и ответил:
– Знаешь, мы просто однажды разговорились на улице и сразу друг другу понравились.
Кнопка кивком головы подтвердила его слова и искоса взглянув на Пифке, заявила:
– Господа, Пифке нужно на улицу.
Фрау Гаст сказала:
– Да и вам, ребятки, тоже неплохо будет немножко погулять. А я еще полежу.
Антон отнес тарелки на кухню и взял свою кепку. Когда он опять зашел в спальню, мать заметила:
– Антон, тебе пора постричься.
– Ну нет! – воскликнул он, – только не это! От стрижки волосы падают за воротник и потом так щекотно…
– Дай-ка сюда кошелек, – потребовала мама. – И без разговоров отправляйся стричься.
– Что ж, если тебе это так важно, – сказал он; – схожу, ладно. Но деньги у меня свои есть.
