Голос медицинского советника произнёс удовлетворённо:
— Два метра пятьдесят.
Но куда же он делся, доктор Бородач со своим мрачным лицом? Максик вертел головой во все стороны, но никого не видел. Перед самым его носом был карниз, с которого свисали занавески. Люстра, слегка позванивая, качалась рядом с его грудью. На шкафу лежал толстый слой пыли. Пыль виднелась и на белой лакированной рейке, которая на расстоянии полуметра от потолка окаймляла жёлтые обои. В углу над дверьми барахтался в паутине чёрный паук. Максик в ужасе отскочил и рукой задел за высокую книжную полку. С полки слетела книжка.
Доктор Бородач громко смеялся. Смех его походил на блеяние старого козла.
— Даже не верится! — насмешливо крикнул он. — Я превратил его в великана, а великан паука испугался!
Максик свирепо посмотрел вниз на письменный стол. Медицинский советник продолжал блеять.
— Почему вы надо мной смеётесь? — спросил Маленький Человек, который теперь стал большим. — В конце концов, я ведь не учился на великана. Только что во мне было всего пять сантиметров роста. А вы никогда не дрожали от страха?
— Нет, — ответил Бородач. — Никогда. Я не из тех, кому нужен страх. Если на меня набросится лев, то я его превращу в зяблика или бабочку.
— Значит, вы вовсе не медицинский советник?
— Нет, Но я и не фокусник, как твой Йокус.
— Так кто же вы?
— Я самый настоящий, взаправдашний колдун и чародей.
— О-о! — прошептал Максик. От страха он крепко ухватился за шкаф. Но так как шкаф был очень неустойчив, то дрожали оба — и шкаф и великан Макс.
— Сядь на стул, чтобы ты мог увидеть себя в зеркале! — приказал волшебник. — Ты ведь даже не знаешь, на кого ты стал похож.
Максик сел на стул и, посмотрев на себя в зеркало, вздрогнул и воскликнул в ужасе:
— Неужели это я? Не может быть!
В отчаянии он закрыл лицо руками.
— А мне кажется, что ты вполне подходяще получился! — заметил волшебник. Но, видно, на твой вкус мы не угодили.
Максик отчаянно замотал головой и прошептал:
— Я такой противный! Хуже жирафа!
— Так какой же рост тебя устроит? — спросил волшебник. — Только подумай как следует.
— Я с самого начала знал, чего хочу, — ответил Максик сокрушённо. — Но потом меня разобрало любопытство. А теперь я готов самому себе влепить хорошую оплеуху.
— Какого же роста ты хочешь быть? — настаивал Бородач. — А то всё ходишь вокруг да около.
— Ах! — тяжело вздохнул Максик. — Ах, господин волшебник, я хотел бы стать таким же, как все мальчишки моего возраста! Не выше и не ниже, не толще и не тоньше. Я не хочу быть чудом вроде редкой почтовой марки или трёхгорбого верблюда. И не хочу быть смелее или трусливее, глупее или умнее и…
— Ну хорошо, хорошо, — проворчал волшебник и взял в руки красный пузырёк и ложку. — Значит, ты хочешь быть обыкновенным шалопаем? Нет ничего проще. Открой рот!
Максик — двухсполовинометровый великан — послушно раскрыл пасть и проглотил густую красную микстуру. И даже облизал ложку.
В ушах его сразу засвистело и загремело. Голова разболелась. Сердце бешено колотилось. Пёстрые круги завертелись в глазах, как фейерверк.
И вдруг наступила тишина.
— Посмотри в зеркало! — приказал волшебник.
Сначала Максик струсил. Потом осторожно приподнял веки на два миллиметра. Потом вытаращил глаза, соскочил со стула и с радостным криком вскинул вверх руки.
— Да! — орал он во всю глотку. — Да! Да! Да!
А в зеркале какой-то мальчишка размахивал руками. Это был очень симпатичный мальчуган лет двенадцати-тринадцати. Максик подбежал поближе к зеркалу и вытянул вперёд руки, словно пытаясь обнять собственное отражение.
— Это я?! — кричал Максик.
— Это ты, — крякнул волшебник и засмеялся. — Это Макс Пихельштейнер, самый обыкновенный мальчик тринадцати лет.
— Я так счастлив! — тихо сказал Максик.
— Надеюсь, что навсегда, — заметил медицинский советник. — Ну, а теперь сматывай удочки!
— Как же мне вас отблагодарить?
Волшебник встал и указал на дверь:
— Ступай и не благодари!
Глава 12
Наконец-то он стал ростом с обычного мальчишку. Но то, что другие дети считают совершенно естественным, для него оказалось необыкновенно новым, От радости он готов был остановить любого прохожего и спросить: «Ну, что вы скажете? Разве не здорово?»
Конечно, он этого не делал. Люди, наверное, немало бы удивились и в лучшем случае только ответили бы: «Что же тут особенного? Мальчишек твоего роста что песку морского!»
А кое-кто, может быть, даже и рассердился бы. Но некоторые прохожие всё-таки смотрели на него во все глаза, хотя он их ни о чём и не спрашивал. Лицо его сияло, словно он только что выиграл автомобиль. Кроме того, он как-то странно себя вёл: то и дело вздрагивал и даже отскакивал в сторону, словно боялся, как бы его не раздавили. Хотя теперь перед его глазами мелькали лица, и шляпы, и шапки, а не ботинки и каблуки, как прежде. Вечная история со старыми привычками! От них труднее избавиться, чем от хронического насморка!
Но было и ещё нечто более странное в его поведении: он останавливался чуть ли не перед каждой витриной. И вовсе не из-за красивых вещей. Нет, он останавливался, чтобы поглазеть на отражение замечательного, как ему казалось, мальчика. Он смотрел и не мог насмотреться досыта.
При этом случалось, что кто-нибудь за его спиной произносил:
— Ну и осёл!
На сей раз это был мальчуган его возраста с волосами соломенного цвета. Спереди у него не хватало одного зуба.
— Это всего лишь десятая витрина, в которую ты на себя любуешься, сообщил мальчуган. — Я таких обормотов, как ты, за всю свою жизнь ещё ни разу не видел. Ты поцелуй себя в зеркале. Или объяснись самому себе в любви.
Конечно, Максик разозлился. Но, с другой стороны, не мог же он, этот парень, знать всех обстоятельств дела.
— Отвяжись, — спокойно сказал ему Максик.
Но паренёк с соломенными волосами и не думал отвязываться.
— А шажочки-то у тебя, словно у годовалого младенца, которого ходить учат. Дай-ка, пупсик, свою ручоночку, а то головку зашибёшь.
В Максике всё кипело.
— Сейчас ты получишь ручоночку! Вернее, ручоночкой по роже!
