настоящий салют. Особенно сильное впечатление эта прекрасная новость произвела на местных автолюбителей.
Черный беспредел
«Хитрые вы, менты, с подходцами вашими…» – говорил бандит Фокс в известном фильме. И в чем-то он, несомненно, прав. А как ментам иначе? Иначе – тупик… На каждого умного вора найдется и мент с башкой.
Некую молодую особу ограбила некая молодая особь. В смысле – разбойник. Наставив в подворотне нож, снял с прелестницы ювелирные украшения и изъял наличность. Та – в органы. Органы, как всегда, проявили оперативность и налетчика изловили. Тот, разумеется, от всего отпирался. Встал традиционный вопрос об опознании. И тут прелестница вдруг заявляет, что забыла, как выглядит преступник и вряд ли сможет его опознать. Вероятно, с ней провели соответствующую работу связи задержанного, как это обычно и случается.
– Не бойтесь, гражданочка, – твердо заверил оперативник, – опознаете!
Пригласили в кабинет двух подсадных, понятых, подозреваемого. И действительно, потерпевшая, ни секунды не сомневаясь, ткнула пальцем в обидчика. Вот он, вражина! Обидчик возмущался в бессильной злобе, но ничего поделать не мог. Понятые подписали протокол, и негодяй отправился за решетку.
В чем секрет? Как всегда, в милицейском беспределе. И в подсадных. Подсадными были… негры. Причем русские негры. Афророссияне. Дети студентов из Африки соответствующего возраста. С русскими фамилиями и именами. А в протоколе цвет кожи не указывается.
При таком подходе и слепой кого хочешь опознает. Особого выбора нет.
Уголовное дело, конечно, впоследствии развалилось. Но… Товарищ на свободу не вышел. Пока он сидел в изоляторе по этому эпизоду, опера накопали еще с десяток. Так что не беспредел это, а грамотный подход. И, главное, справедливый.
Вывод: даже если вы, отправляясь на дело, наденете на голову самый фирменный чулок (или «балаклаву»), вас все равно опознают. Как бы вас адвокат ни успокаивал.
Экспертиза
Приключилась эта забавная история лет двадцать назад, еще при старом Уголовно-процессуальном кодексе, в золотые времена «знатоков», которые вели следствие.
Полагалось тогда следователю, прежде чем направить дело в суд, установить – нуждается ли обвиняемый в принудительном лечении от алкоголизма или нет? Процедура эта довольно проста. Следователь везет товарища к врачу-наркологу на экспертизу, тот изучает документы, осматривает «пациента» и выносит вердикт. Мероприятие проводилось вне зависимости от статьи обвинения. А теперь, собственно, к истории.
Вел один следователь дело по довольно редкой статье «самоуправство». Обвиняемый – уважаемый человек, научный работник, по совместительству руководитель предприятия. Что-то он там неправильно оформил, не туда направил, в результате и родилась статья. И хотя научный работник ничего крепче кефира в жизни не употреблял, его тоже необходимо было обследовать на предмет алкоголизма. Как того требовал строгий закон. Следователь подготовил документы, посадил товарища в служебную машину и повез на экспертизу.
А надо сказать, что сей следователь сам был не прочь заложить за воротник. Не потому, что следователь, а по велению души и тела. И так как закладывал он практически ежедневно, то на третий год службы мало чем отличался от завсегдатая портовых таверн. Или рюмочных штата Техас. Но когда начальство намекало ему на это, он ужасно возмущался и грозился уйти с опасной и трудной службы. Обидчивый был по натуре.
И вот вводит наш следователь-хроник обвиняемого в кабинет к наркологу. Документы держит сам обвиняемый. Нарколог несколько секунд смотрит на следователя, а после обращается к ученому:
– Давайте бумаги. Тут и без экспертизы все ясно.
И бух штамп! «Нуждается в лечении»! Результат, как говорится, – по лицу.
Таким образом, непьющий ученый огреб два года условно с принудительным лечением от алкоголизма, а следователь на замечания начальства больше не обижался. Но пить не бросил.
Шпионские страсти
Комитет государственной безопасности бывшего Советского Союза представлял собой эталон спецслужб. Высокий профессионализм и преданность делу партии. Никаких ошибок и недоработок. Ну или почти никаких…
В конце семидесятых ленинградский КГБ разрабатывал одного махрового контрабандиста. А так как последний постоянно уходил из-под топора, ребята из Большого дома решили поставить ему в квартиру «жука», говоря обычным языком – подслушивающее устройство. Технология установки в то время была довольно примитивной – в полу верхней квартиры сверлилось отверстие, куда и опускался жучок. Разумеется, в обеих квартирах при этом не присутствовали жильцы. Что и понятно – иначе это не разработка, а глумление. Попасть в жилища для бойцов незримого фронта труда не составляло – замки в советских дверях были типовыми, а ключи-«вездеходы» имелись на любой вкус.
И вот в намеченный день пара умельцев проникла в верхнюю квартиру. Шпионской дрелью начали сверлить дырку в полу. Когда дело близилось к концу, внизу раздался звон разбитой посуды. Быстренько спустились вниз. Екарный бабай! От потолка контрабандиста оторвался кусок лепнины и разбил старинную китайскую вазу! Операция находилась под угрозой срыва. Только слепой не поймет, что дело нечисто.
Но КГБ есть КГБ. Вернее, был… Мастера высшей пробы. Квартира контрабандиста находилась на втором этаже, форточка открыта, рядом дерево. Идея рождается молниеносно. Один боец несется в ближайшую столовую и просит напрокат столовского кота.
Полосатого оставляют в квартире, сами сваливают и садятся в машину «греть уши». Ситуация понятна – кот залез через форточку в квартиру и разбил вазу.
Вечером хозяин возвращается с работы. Динамики в секретной машине выдают первобытный мат и дикие крики несчастного кота, словно на хвост ему наехал каток. Причем мат вскоре стихает, а крики остаются. Не смолкают они и ночью, и утром, даже после того, как контрабандист покинул свое логово. Сгорая от любопытства, комитетчики открывают дверь и застают извращенную живодерскую картину. Бедный котяра привязан к старинному распятию, словно, прости господи, Христос! Хорошо, хоть не прибит. К чести офицеров, они оказались людьми порядочными и добросердечными. Черт с ней, с разработкой, но невинное животное страдать не должно. Инсценировали освобождение, отнесли кота обратно в столовую, купив ему наградной шницель. Контрабандист ничего не заподозрил, и посадили его впоследствии довольно
