— Ничего… У меня кое-что осталось.
Рука вновь пошарила на заднем сидении и извлекла распечатанную пачку вонючих чипсов.
— Нам ведь много не надо…
Чтобы не вызвать подозрений, Леночке пришлось согласиться.
Рядом с домом был еще один круглосуточный магазинчик, но два дня назад его захватили какие-то рейдеры, и теперь туда вселили «Корм для животных».
В общем, невезуха…
Они миновали парк. Жорик украдкой поглядывал на него. Видимо, по привычке. Но, слава Богу, не остановился. Да и зачем, если жертва сама приглашает в гости?
Вот и проспект Солидарности. Быстро довез. Доброму делу и пурга не помеха.
— Куда дальше-то?
— Возле того дома направо, во двор, а там налево.
Драйвер лихо выполнил команду, мыча-подпевая своей ужасной музыке.
«Улыбайся, улыбайся… Он тебе нравится, очень нравится… Что, тошнит? Держись, держись…»
Во дворе никаких признаков живого человека. И мертвого. Все забились в норы-квартиры. Такая уж погодка: хорошая собака хозяина из дома не выгонит.
Жорик тормознул возле помойки, ибо все остальные места были заняты. Ни про какие деньги не спросил. Это было бы с его стороны форменным свинством.
Леночка вышла из «Жигулей». Пошатываясь, на ватных ногах, но вышла. Номера не запомнила, его скрывал мощный слой грязи. Предусмотрительный… Чтоб свидетели не разглядели…
Она огляделась по сторонам. Привлекать было некого. Бежать без лыж — бесполезно. К тому же нет ни лыж, ни лыжни.
Оставалось продолжить смертельную игру.
Эх, надо было в детстве на карате ходить, а не на макраме…
Прежде чем запереть машину, Жорик пошарил в бардачке. Что он оттуда взял, Леночка не разглядела, но явно не томик Пастернака.
Пока шли к подъезду, в нежных девичьих ушах гремела Жорина музыка. Как такое убожество можно слушать!
Руки дрожали, попасть ключом-магнитом в замок не получалось.
Оглянулась, не идет ли кто. Никого…
Приглашенный понял заминку по-своему — отодвинул Леночку и так дернул дверную ручку, что вырвал замок с мясом. Сила в руках немалая — шею свернет играючи, не напрягаясь.
— Заходь!
Хорошо бы на лестнице курил сосед с первого этажа. Он спас бы… Но нет, не курил. Не заладился день с утра, чего же ждать от вечера?
Площадка, второй, родной этаж… Только бы Жорик не набросился раньше времени.
Господи, все как в сегодняшнем сне! Она пытается открыть дверь, руки хватают ее за горло и начинают душить… Душат, душат…
С замками возилась минуты две. Сердце грозило проломить грудь. Никогда еще порог ее жилища не переступала грубая мужская нога. Сантехник и почтальон не в счет. Драйвер терпеливо ждал и не торопил. Питекантроп.
— Что, никак не согреться?
— Да, знобит что-то… Проходи.
— Даму вперед.
«Умный… Знает, что могу дверь снаружи закрыть».
В прихожей он вытащил из карманов водку и чипсы, снял куртку, разулся. Не дожидаясь приглашения, прошел в комнату, оценил обстановку. Особенно внимательно — диванчик.
— Ничего у тебя… Уютно.
Плюхнулся в кресло, нагло вытянул костыли. Ну и запашок от носочков. Противогаз не спасет.
Взял с тумбочки журнал. Не попросив разрешения, закурил.
— А музыка где?
— Вот, на тумбочке.
Нажал кнопочку на сидюшнике. Думал, «Раммштайн», а оказался Юра Шатунов.
— Чего за шняга?
— Это хозяйки диск. Говорю, квартиру снимаю. Я такой отстой не слушаю.
— А сама-то откуда?
— Из Новгородской области.
— Деревенская, что ли?!
— Да какая деревенская? Райцентр крупный. Две тысячи человек. У нас даже театр есть. Правда, самодеятельный… И сам Укупник обещал приехать.
— А кто это?
— Ну, певец известный.
— Приехал?
— Пока нет.
— А я здешний. На Петроградке живу, возле «Петровского». И никаких театров, никаких певцов, гы- гы-гы… Никаких Укупников…
«Какой театр?! Какой Укупник? Тебе ноги уносить надо, а не про культурную жизнь родины рассказывать!»
— Ты посиди пока, я чайник поставлю.
— Ага… Пепельница где у тебя? — Жорик стянул с себя свитер, оставшись в линялой потной футболке с изображением веточки конопли и надписи «Все лучшее — детям». Накаченные бицепсы украшало тату фривольного содержания. Чувствовалось, что возвращаться до рассвета в машину гость не собирается.
«Да он еще и наркоман!»
Роль пепельницы сыграла баночка из-под йогурта, найденная на столе. Леночка метнулась на кухню, зажгла огонь, поставила чайник. Что же делать, что?!.. Позвонить в милицию? Услышит. Да и какой толк звонить — по телевизору говорят, что там сплошные оборотни…
Выскочить из квартиры и позвать соседей? А если не откроют? Народ сейчас осторожный.
Просто убежать? Так он квартиру обворует. Последнее заберет, чтобы на наркоту сменять.
Юра Шатунов ему, видишь ли, не нравится. Трэшер противный.
Мистер Проппер, где ты? Спасай! Спасай, лысенький!
Может, в туалете запереться и с мобильника Ларке позвонить? Она что-нибудь подскажет. Ах да, мобильник же отключен… Тогда просто запереться. Дверь крепкая, выдержит… Будет ломать — закричу, что вызвала милицию…
Леночка бросилась в спасительный сортир. Заперлась на крючок. Крючок слабоват, не выдержит. Надо что-нибудь сунуть в дверную ручку, тогда точно не откроет.
— Эй, Лен! Ты куда пропала?
— Сейчас! Душ принимаю!
Душ? В сортире?!
«Ишь, какой нетерпеливый… Подождешь, не министр».
Чем подпереть дверь? Быстрее, быстрее…
Открыла хозяйскую кладовочку над унитазом. Швейная машинка, старый чайник, утюг, банки, заваль. Чем подпереть, чем? Неужели зло опять победит добро?
А это что?..
ТОПОР.
Настоящий. Железный. Большой и острый!
