грамотные…
– Я тебя умоляю! Этот грамотный двух слов связать не мог. Заладил заму, как петух: «Кто ваша крыша, кто ваша крыша?»… Только «мобилу» на веревочке крутит. Дурень. Мне аж за органы неудобно стало.
Вместо петуха Георгий имел в виду, конечно же, попугая. Не обращайте внимания, напарник в гневе.
– А профиль у нас один… Оклад только разный.
– И как ты собираешься раскрывать, если не секрет?
– Не знаю пока… Пускай Главк жену трясет, а я бы с зама начал. Не понравился он мне. На словах охает, а глазки бегают. Он ведь теперь основной на фабрике. Мотив – на лицо. А под бытовуху обставится самое милое дело. Эти штучки на всяких утконосов рассчитаны.
Да, видно конфликт с представителем управления получился у Георгия шумным, задев моего друга за живое.
– Алиби, кстати, у него нет… Я уточнил, между делом. Чушь какую-то несет.
– Ты считаешь, он собственноручно приложился?
Жора перемещается на стул, поближе ко мне.
– Нет, собственноножно… Естественно, сам. Выбрал момент, когда шеф один будет, и навернул «Дафной». Бочкарев легко мог проболтаться, что женушка намылилась в театр.
– И что ты предлагаешь?
– Для начала справочки о нем наведу. Что за кадр, откуда на фабрике взялся. Установочку сделаю в адресе, по учетам прокину. А через недельку сгоняем с тобой к нему на рабочее место. Без предупреждения. Посмотрим, удобно ли ему в новом кресле? И заодно покрутим.
Вот так, ненавязчиво, коллега втягивает меня в свою очередную авантюру.
– Главк Жанной Андревной увлекся. А зама покрутят так, для близиру. Формально. А мы с душой подойдем. Творчески, обстоятельно и вдумчиво…
Я согласен, что к заму надо подходить обстоятельно и вдумчиво. Но я очень хорошо знаю своего друга. В его понимании эти слова могут иметь несколько иной смысл. Нет, ничего противозаконного, не подумайте плохого про Георгия. Просто в последнее время он мне все больше напоминает героя пословицы, которого заставляли Богу молиться… Слишком много энергии, текущей не по тому руслу… С другой стороны, неплохо, что энергия еще сохранилась. Вон, Укушенный, вряд ли бы стал из-за «чужой» мокрухи так переживать. Да и я, если честно, тоже…
– Ну что, лады?
– Поглядим… Жор, ты, кажется, в кино хотел сняться? – я решил с убийства перепрыгнуть на искусство.
– Не откажусь, вообще то. А что за кино?
– Настоящее. На большом экране… У меня режиссер знакомый. Лабудянский. Вениамин Антонович. Могу познакомить. Он как раз фильм собирается снимать, актеров подбирает. Давай, словечко замолвлю.
– Ты серьезно?
– Никаких шуток. Все по взрослому. Камера! Мотор! Дубль семь, дробь два!
– Ладно. Только ты предупреди, что я не актер.
– Хороший опер, прежде всего, актер. Ты любому заслуженному фору дашь.
– Это верно. А про что фильм?
Я достаю из стола сценарий.
– Не знаю точно. Вроде драма. Или триллер. «Занесенные снегом». Вот, возьми, почитай. Тем более, ты сегодня выходной.
– Тут не до выходных, – тяжело вздыхает Георгий, но сценарий берет.
– Прочитай, а потом я тебя с Лабудянским сведу. Глядишь и найдет для тебя эпизодик. Главное, говори, сценарий классный, круче тучи и все такое. Будешь у нас кинозвездой. А хорошо сыграешь, может, еще куда пригласят. В сериал какой-нибудь, а то и снова на большой экран. Опять же, денег заплатят.
– Ладно, договорились, – Георгий сворачивает «Занесенных» в трубочку, – Ко мне тут тоже один творюга приходил.
– Кто-кто?
– Творюга. Творческий работник. Композитор. На моей земле живет. Оперу написал. Про ментов. Типа, сейчас это модно, книги, кино есть, а оперы еще не было. Вот он и сбацал. А мне текст принес, чтоб я оценил, как профессионал. Говорит, если нормально, он Гергиеву покажет, чтоб тот ее в Мариинском поставил.
– Ну и как?
– Да бодяга полная… Партия допроса, ария явки с повинной. Хор братвы… Какой нормальный мент будет петь на допросе? «Скажи-и-и-те, кто при-и-и-шил жену-у-у-у…»
Как вы догадались, последнее Жора попытался спеть. Получилось плохо. Хотя, наверно, у Хворостовского вышло бы не лучше. Я представил последнего на сцене, в милицейской форме, с дубинкой в руках… А живенько, кстати.
За разговорами об искусстве незаметно пролетел остаток часа. Подготовить бумаги я не успел, и сейчас придется петь арию для Шишкина. Вообще-то, у Шишкина есть заместитель по оперативной работе, который и должен нас строить. Должен, но не строит. Потому что у него красивое имя. Вакансия. Уже как
