долетал до моей табуреточки.
Я не стал беспокоить его во время трапезы. Через черный ход выскользнул из трактира и решил подождать на улице. Якобы шел в заведение — и оба-на! Здрасте, Александр Сергеевич!
Не надо было никуда выходить. Но, как говорится, что было, то прошло, назад не воротишь.
Что я ему хотел сказать? «Вы не правы, товарищ. Предлагаю немедленно извиниться».
Шняга! Но, как говорят в сериалах, слишком долго я ждал этого дня.
А он, мне думается, не ждал. Поэтому сразу в бочку полез, забыв про манеры. «Кто такой, чё надо?!» А я ведь только сказал: «Здрасте, Александр Сергеевич. Не узнаете?»
Но, видимо, тон был не слишком мягкий, и он это почувствовал.
— Угрюмов я, Паша. Помните, должок выбивал? А вы мне добрый совет дали. На четыре года строгача.
Уверен, я бы успокоился, если бы он развел руками и сказал: «Ну, извини, старик, не рассчитал. Это все судья, сам понимаешь. Не держи зла. Хочешь, выпьем?» Или что-нибудь подобное. Не убивать же я его собрался, в конце концов, несмотря на плохое настроение.
Но он не прочувствовал остроты момента, не дипломатом оказался. Потому что с бодуна был. Просто оттолкнул меня и на всю улицу послал на XXXL. Громко так, не обращая внимания на играющих у трактира в «пристенок» детей.
А когда я притормозил его за рукав, развернулся и без слов заехал мне кулаком в переносицу.
Будь я на ринге или просто собран, от этого выпада без труда уклонился бы. Но подвел фактор неожиданности. Уж чего-чего, но такого поведения я от представителя власти не ожидал. Или это у них теперь в порядке вещей? Я ж не хамил, просто поздоровался и представился. Или он сразу решил, что я его резать буду? Так ведь не собирался.
В любом случае, ответная реакция не заставила себя ждать. Я почти на автомате выдал порцию красивых ударов по его морде и брюху. Он грохнулся в остатки лужи. Кое-как поднялся, размазывая кровавые сопли по щекам. Но в честный поединок вступить отказался, понял, что проиграет. Ствола, похоже, у него не было, за пазуху не полез. Прошипел что-то вроде: «Ну, suka… Готовься» и, набирая номер на мобильнике, поскакал в сторону отдела милиции. Вызывать подкрепление…
«Статья 318 Уголовного кодекса РФ, часть первая. Применение насилия, не опасного для жизни, либо угроза применения насилия в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей наказывается штрафом в размере от двухсот до пятисот МРОТ… либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет».
Вряд ли я смогу рассчитывать на МРОТы. И даже на арест. Пять лет и не годиком меньше! Двинуть по морде человеку из Большого дома и надеяться на штраф? Скажете, он не исполнял должностных обязанностей? А кто про это знает? Никто! Он заявит, что выполнял, да еще документики задним числом состряпает. Типа, не пиво я в трактире пил, а внедрялся в места скопления преступного элемента, чтобы найти грабителя, уродующего женщин. Или еще что-нибудь симпатичное. Вот вам рапорт, вот справочка. Исключительно служебная необходимость. Но был узнан элементом и подвергся внезапному нападению. А меня и слушать-то никто не будет. Хоть два вагона свидетелей приведу. Ибо я элемент, которому веры нет по аксиоме.
Короче, жизнь удалась. Проблема с Ксюхой на фоне последнего происшествия сразу показалась несерьезной. Да и не проблемой вовсе. Легким недоразумением.
Вот так, с шуточками-прибауточками я доехал до вокзала. Контролеры меня не потревожили. Хоть здесь повезло. Электричка подползла к перрону, я еще минут пять сидел в вагоне. Не потому что боялся засады, просто не хотелось выходить. Куда дальше? Может, остаться? Насовсем. И кататься по железным дорогам Ленинградской области всю оставшуюся жизнь.
Но все-таки вышел. Никто из органов меня не встречал. Я представил, что предпринял Добролюбов. Объявил план «Перехват» и «Антитеррор». Расклеил листовки с моими приметами. Вернулся в трактир с группой поддержки, возможно, с Булгаковым. Сейчас трясут Керима, Жанну и Людмилу. Хотя что толку их трясти? Адрес мой известен, фамилия тем более, приметы сам в карточке описал. Связи? Так не знают сослуживцы моих связей. Но им не поверят и закроют трактир, чтоб были сговорчивей. Проверят, короче, на причастность. Лишь бы не накостыляли. Хорошо б их Людмила своим тесаком пошинковала, ей, по-моему, все равно, кого кромсать.
Кстати, надо Гере позвонить. Булгаков знает, что я с ним тусуюсь, наверняка нагрянут.
Я набрал его номер, объяснил тему. Так и так, дал мусору по морде, сейчас в бегах. Имей в виду, могут прийти, поэтому наведи порядок и протри пыль. Гера от всей души поздравил: набить рожу менту — поступок настоящего бродяги. Сказал, что минут через пять перезвонит. Посоветуется с опытными людьми.
Не обманул. Перезвонил, когда я слонялся по залу ожидания, изучая расписание поездов на Магадан и рекламу Российских железных дорог.
— Короче, Пашунь, тема гнилая, но не смертельная. Я Тихоне рассказал, он что-нибудь придумает. Ты пока загасись, а часикам к десяти к котельной подгребай. Нашей, с трубой. Тихоня туда тоже подтянется. Покумекаем. Он, кстати, сам с тобой хотел потрендеть. По мобиле больше не трещи, они слушать могут. Пока.
Понятно, о чем хотел потрендеть. О долге. О том, когда верну.
Да, проблемы окружают, как охотники волка. Не вырваться.
Отсвечивать в местах скопления милиции — это самый надежный способ спрятаться, но я прятаться не собирался, поэтому с вокзала отправился бродить по городу и любоваться его красотами.
Увы, кроме Тихони, мне сейчас никто не поможет. Но Тихоня за спасибо не впишется. И за идею тоже. В основе любой идеи в конечном итоге лежат материальные блага. Какими лозунгами ни обвешивайся, даже про родину. Значит, он потребует расчета.
На мою трубку пока никто не звонил. Я тоже решил не беспокоить Керима и Жанну. Вдруг именно сейчас их мучают в застенках, заставляя есть шаверму собственного приготовления?
Пару часов бесцельно болтался по исторической части Питера, затем принял участие в марше несогласных. Я теперь тоже в некотором роде в оппозиции властям, тоже несогласный. Покричав на митинге, взял билет на автобусную экскурсию по городу. Покатаюсь, что-нибудь новое узнаю, буду потом на зоне рассказывать. Там умные и эрудированные в авторитете. Думаете, идиот? Вместо того, чтобы искать выход из кризиса, катаюсь на автобусе? Скажете, такого не бывает? Хотите проверить? Подойдите к менту на улице, дайте в шнобель и сразу поймете, что бывает, а чего нет.
Увы, эрудицию я на новую ступень не поднял. Экскурсия была рассчитана на приезжих лохов, гид в основном вещал, где и с кем провел молодые годы президент. Про музей-квартиру карбонария и администратора П. А. Угрюмова не упомянул вообще. Слабоватая подготовочка, ему б годик-другой лекции в колледже почитать. Поэтому на тринадцатой минуте я уснул.
После экскурсии перекусил в малоприметной забегаловке и отправился на малую родину, то есть в свой район. К кочегарке с трубой.
Когда до нее оставалось менее пятисот метров, зазвонил мобильник. Номер был мне неизвестен, и я не стал отвечать. Что там услышишь, кроме: «Сдавайся, сволочь»?
Трубу украшала знакомая надпись про крышечку от фотоаппарата «Зенит» — «Зайка, я подарю тебе…» Во всю длину нарисована, чтобы издалека видели. Да он, похоже, маньяк. Настоящий фанат «Зенита».
Ни Геры, ни Тихони у конспиративного места еще не было. Я слился со стеной кочегарки и принялся ждать. Сливался недолго, Гера появился через три минуты после моего прихода. Издалека помахал рукой, мол, иди сюда. Надеюсь, он не ссученный и хвост не привел. А то придется лезть на трубу.
Авторитет Тихоня ждал нас в малоприметном подержанном «хундае» ярко-желтого цвета с шашечками на крыше. Скромность — украшение настоящего бродяги. Я сел рядом с ним, на заднее сидение. Гера опустился на переднее. Водила — хлопец с наружностью Мерлина Менсона курил на улице и в разговор не вмешивался. Сам Тихоня, когда я приземлился, раскладывал карточный пасьянс на мобильнике. Попросил
