– Дима, можно чуть потише? Люди спят.
– Вот Сашка меня тоже все время одёргивала, когда я петь начинал. Мол, соседям мешаем, полицию могут вызвать. При чем здесь полиция, если человеку петь хочется? Я ж не из базуки стреляю? А соседям, может, в радость моё пение. Всяко лучше их него Джексона с его кошачьим визгом. Скучный там народец. Пластиковый какой-то, как карточки. По моему глубокому убеждению, нормальному человеку обязательно встряски нужны, и положительные, и отрицательные. А какие там встряски? Разве что в казино. Все по расписанию, все по правилам, по инструкции. До абсурда доходит. Поехали мы разок к Мишке. Сашка движок запускает, а на табло лампочка загорается. «CHECK». Ну это значит, с движком проблемы. Сашка сразу за телефон, в «аварийку» звонить. Я ей – плюнь ты, фигня. Машина же едет, а лампочка, может, от сырости загорелась или ещё от какой ерунды. Поехали, и так опаздываем. Она – ни в какую. Мол, машина на гарантии, пускай ремонтируют. Потом в инструкцию суётся. Там написано: «В случае загорания лампочки „CHECK' – см. двигатель». Сашка выходит из машины, поднимает капот, с минуту см. на двигатель, опускает капот, садится назад, включает движок. Лампочка гаснет! Ура!.. Вот видишь, говорит, надо всегда действовать по инструкции, её профессионалы пишут. Мне и крыть нечем!
В общем, не житуха у них, а сплошная инструкция по эксплуатации. Их, может, и устраивает, а по мне тоска зелёная. На второй месяц семейной жизни заскучал я по обществу себе подобных. Встряски душа запросила. Хоть какой-нибудь. Спрашиваю однажды у Сашки, а в Америке коньяк палёный продают? Она в ответ: а зачем тебе? Может, говорю, бизнес откроем. Чего без дела сидеть? Я отличные рецепты знаю, могу производство наладить в подвале. Никакая экспертиза не отличит. Подвал у нас просторный, четыре ванны влезет, закаточная машинка и ксерокс для этикеток. На Санта-Монике или в чёрных кварталах продукцию толкать будем после десяти вечера. Там по ночам – сухой закон, а мы тут как тут. Неплохая прибавка к семейному бюджету. И налоги платить не обязательно. Где у вас спирт достать можно и пустые бутылки?.. Зря я ей это предложил. Ничего не поняла. Мол, зачем покупать неправильный коньяк, если спокойно можно купить правильный? И как можно не платить налоги? Словно с луны свалилась. Полмира на всяком леваке живёт, а она спрашивает – зачем? Смешные люди – очевидных вещей не понимают. С такими каши не сваришь. В смысле, коньяка… Нет, я вас опять хочу спросить – почему они лучше нас живут?
– Это не они лучше нас живут. Это мы живём хуже их.
– Доктор, я все-таки сбегаю за бутылкой. Коньяк давление нормализует, а у меня, чувствую, поднимается.
Дима поднялся со стула и нетвёрдой походкой двинул к двери, но, сделав три шага, остановился.
– Нет… Павел Валерьевич, вы правы. Пора тормознуть… Хотя коньяк у меня настоящий. Тоже оттуда.
Он вернулся и плюхнулся на стул.
– Вы как-то не так на меня смотрите, доктор.
– По-моему, нормально смотрю.
– Нет, вы смотрите с недоверием… А-а-а, понимаю. Думаете, как все просто – приехал в Америку, разбил стекло, женился, вид на жительство получил… Многие годами добиваются, а тут появился ухарь – раз и в дамки. Верно?
– Немного есть. История, действительно, выглядит несколько неправдоподобно.
– Так часто бывает. Очевидное враньё принимают за истину, и наоборот. Я б и сам наверняка не поверил бы. Но пока я предельно откровенен. Все сказанное – чистая правда. Хм, интересно… Если существует чистая правда, значит, должна быть и грязная. Да ладно… В дальнейшем клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.
Дима положил правую руку на истории болезней, левую прижал к сердцу и громко засмеялся. Я снова был вынужден напомнить про тишину.
– Все, понял. Ноу проблем… Больше не буду. Да, так о чем я? О простоте душевной. На самом деле не такие они простые, как кажутся. Ещё проще, ха-ха… Своего не упустят, иначе б не рассекали на «лексусах» и «шаттлах». Помню, едем как-то с Сашкой по Сансет, видим аварию. Притормозили посмотреть. Пустяки – две тётки бамперами поцеловались на перекрёстке. Стоят, объясняются с полицейскими, целлюлитом трясут. Целы, невредимы, ни одной царапины. Вдруг слышат вой сирены – «скорая» подъезжает. Тут же обе, прямо при копах, на травку ложатся, ручки на грудки складывают, глазки закатывают – типа умирают бедняжки. Натурально так, Станиславский поверит. Санитары их туши на носилки кое-как перетащили, в карету сунули и в госпиталь. Я Сашку спрашиваю, чего эти коровы кривляются? «Оскара» не получат. «Оскара нет, а страховку запросто, – отвечает жена, – если пострадали в аварии, им заплатят». – «А-а-а, – подмигиваю, – понимаю. Теперь не надо передо мной кристально чистых корчить и палёным коньяком попрекать… Мы, кстати, за стекло страховку получили? В смысле – ты?» – «Нет, не успела я застраховать…»
Вот так в буднях и шопингах текли американские деньки… Я постепенно превращался в американца, а Сашка в русскую. В чем это выражалось, сложно объяснить, но это точно происходило, иногда болезненно. Организм сопротивлялся.
– Простите за нескромный вопрос… А как насчёт любви? В высоком понимании?
Дима пожал плечами и почесал рыжую макушку.
– Ну до объяснений у нас дело не доходило. «Аи лав ю» я лично не говорил и из уст Сашки не слышал. Меня все и так устраивало, её, вероятно, тоже, зачем же друг другу душу травить? Я и темы этой не заводил.
– И тем не менее. Вы любили её?
– Не знаю, что и сказать. Если менталитет откинуть, то девчонка неплохая, без гонора. По крайней мере, на тот момент… С другой стороны, серенады под окном, наверно бы, не пел. У нас ведь не типичная ситуация. Минуя конфетно-цветочную стадию, сразу под венец, да ещё и по расчёту. Без ухаживаний, без страданий. Любовь без страданий, что хот-дог без сосиски. Да и друг друга толком не знали… Постель не в счёт.
– Разумеется. Но часто бывает, когда брак по расчёту перерастает в настоящий и люди начинают любить друг друга.
Дима ещё раз почесал макушку.
– Бывает… Но вам лучше услышать историю до конца, а после я отвечу… Я тогда у Сашки и о перспективах боялся спрашивать. Как оно сложится после суда? Особенно, если проиграем… Скатертью
