– Тоха! Здоров, двоечник…
Антон обернулся на голос. На диване, под портретом Льва Толстого сидел одноклассник Матвей Тараконов, слегка потолстевший за прошедшее со школьной поры время. Потолстела в основном брюшная область, из чего напрашивался вывод о малоподвижном образе жизни и любви к пиву. Ранняя плешь делала его похожим на позднего Брюса Уиллиса, а добродушный вид – на мишку коала. Матвей жил в соседнем дворе, их с Антоном пути частенько пересекались. Последний раз – месяца два назад в универсаме. На тот момент Тараконов перебивался на какой-то коммерческой радиостанции в должности заместителя редактора. Говорил, что собирается уйти. Мол, нестыковки с руководством. Якобы, чисто творческие. По образованию он, так же как и Антон, был гуманитарием, четыре года назад защитив диплом на факультете прикладной психологии в одном из ВУЗов столицы. Вернувшись на родину, попытался открыть частный кабинет психологической разгрузки и релаксации, но дело быстро заглохло из-за отсутствия клиентуры. Местная публика предпочитала разгружаться проверенными способами и не выпендриваться. Релаксировать, в основном, приходили ребята из налоговой и братва. Но высшее образование не пропало даром. Матвей пристроился в пару журналов консультантом, отвечая на письма читателей, у которых возникали психологические проблемы. Быстро оброс связями в масс-медиа и вскоре полез в гору, доползя до радиостанции. Судя по продуктам, наполнявшим тогда магазинную тележку, Тараконов не жаловался на финансовые трудности. Сегодняшняя встреча в издательстве не очень удивила Антона – на книжных развалах периодически мелькали брошюры по занимательной психологии, принадлежавшие перу одноклассника. Характером Матвей обладал компанейским, младших в школе не обижал и преподавателей шалостями не изводил. Хотя отличался врождённым прохиндейством и склонностью к интригам.
– Ты чего здесь? – сосед по школьной скамье пожал Антону руку и чуть подвинулся в сторону, предлагая место на диване.
– Роман написал, – Антон присел под пальмой, – издать хочу. На той неделе рукопись оставил, сегодня обещали ответ дать.
– Не понял… Ты ж в библиотеке, кажись, работал. Что, в большую литературу решил податься?
– Ну, не знаю, насколько это литература, – скромно опустил Антон, – так, проба пера. А библиотеку закрыли. Временно. До сентября. Дачный сезон, читателей мало. И так за счёт спонсоров выживаем.
– То есть, это твой творческий дебют?
– Я, вообще-то, писал раньше… Ты ж помнишь, ещё в школе. Но в основном для себя. Так, под настроение. Рассказы небольшие, наброски. Пару очерков, правда, напечатали. Исторические, про Потёмкина. Может, читал в «Библиотечном деле»?
– Нет, не читал. Не мой профиль, – Матвей поудобнее расположился на диване, – а теперь, значит, решил порадовать широкую публику?
– Ну, если напечатают, конечно. Вдруг не понравится?
– О чем вещь, если не секрет?
– Так, о разном, – неопределённо развёл ладони Антон, – о жизни. Читать надо.
– А жанр? Дюдик, триллер, бабский роман? Или фантастика?
– Это пусть издатели решат, – улыбнулся Антон, – я согласен на любой.
– Правильно, – тоже улыбнулся Тараконов, – лишь бы заплатили.
– Лишь бы издали.
– Я тоже так поначалу думал… Тебе Данилец встречу назначил?
– Нет, какой-то Ульянов. Лев Романович.
– Ничего ж себе, какой-то, – искренне удивился Матвей, – это ж генеральный! Обычно с новичками Данилец работает, шеф художественного отдела. Видно, твой роман заценили!
Охранник выглянул из будки и окликнул Антона.
– Молодой человек, минут пять придётся подождать. Лев Романович ещё не освободился.
– Хорошо, – кивнул Антон.
– Видишь, как строго, – кивнул в сторону проходной Матвей, – не в приёмной жди, а перед вахтой. Прям лаборатория секретная, а не издательство. Шаг влево, шаг вправо, огонь на поражение.
– Посторонние нигде не нужны… Погоди, а сам-то к кому? Ты ж на радио пахал.
– Пришлось уволиться. Не могу с бездарями работать. Одна серятина.
Тараконов немного привирал. Уволился он не сам, его просто турнули, за то, что в прямом эфире занимался скрытой рекламой всяких товаров, выдавая это за свой художественный замысел. Доходами с руководством, естественно, не делился. Пару раз его предупреждали, затем, вывели из студии и указали на дверь.
– А сюда – вот, перевод притащил, – Матвей кивнул на стоящий между ног кейс, – Мураками. Ранние рассказы. Редактор по «иностранке» завис где-то. Обещал к четырём быть.
– Мураками? – обалдел Антон, – ты ещё и с японского переводишь?
Ответить Тараконов не успел, в издательство ввалился изрядно вспотевший бритоголовый крепыш в линялой жилетке на голое тело, навьюченный внушительным рюкзаком и державший в руке два воздушных шара размером с колесо «Камаза». Плечо украшала яркая татуировка на воздушно-десантную тематику, а щеки – трехдневная щетина, добавлявшая мужественности лицу. Оглядев холл, он заметил посетителей на диване и устремился к ним.
– Здорово, бойцы, – грубо поприветствовал он, уронив рюкзак на пол.
– Добрый день, – ответил за двоих Тараконов.
– Короче, слушай команду. Быстро взяли и купили, что скажу. Подержите пока.
Парень всучил каждому по шару и принялся выкладывать на пол яркие упаковки.
