Ему было страшно неудобно держать в одной руке Колина и флягу, а другой – приподнимать с земли Элис.
Вдруг Элис застонала от резкой боли в плече.
– Что такое? – забеспокоился Натан. – У тебя что-нибудь болит?
– Плечо, – простонала она. – И нога.
Натан покосился на ее ноги, не имея возможности осмотреть их, так как все еще держал Колина и флягу.
– На, попей, – сказал он, поднося флягу к её запекшимся губам. – Сейчас я посмотрю, что там у тебя с ногой.
Элис жадно припала к фляге, но закашлялась: у нее так пересохло в горле, что она не могла сделать ни глотка. Натан смотрел на нее с тревогой. Лицо у Элис было красным, как помидор, а глаза блестели слишком ярко. Натан уже видел такое у людей, с которыми случался тепловой удар. Да, выглядела Элис скверно. Чертовски скверно! Ее надо было немедленно укрыть от палящего солнца и иссушающего техасского ветра. А жара между тем все усиливалась, да и ветер крепчал. Элис наконец смогла выпить немного воды и слабо оттолкнула от себя флягу.
– Колин, – прошептала она. – Вода.
Натан осмотрел ребенка, боясь, что тот тоже еле жив от жары. Но если не считать того, что мордашка у Колина раскраснелась от жары и долгого плача, выглядел малыш гораздо лучше, чем Элис.
– Он сможет попить из фляги? – спросил Натан.
Элис медленно закрыла глаза.
– Нет. Только сосать, – еле слышно прошептала она.
– Сосать?
Элис не могла пошевелиться, ей было трудно говорить, поэтому она лишь опускала и поднимала веки, пытаясь таким образом отвечать на вопросы Натана. Натан в недоумении огляделся по сторонам.
– Что сосать?
– Тряпку… – еле слышно произнесла Элис и попыталась достать из-за пазухи высохшую пеленку. – Это сможет сосать…
Натан несколько минут не мог понять, что она от него хочет. Когда до него наконец дошло, что надо делать, он осторожно опустил Элис на траву, взял пеленку и смочил ее водой из фляги. Колин схватил влажную тряпочку, засунул уголок себе в рот и блаженно зачмокал губами. Натан удивился, что малыш тут же перестал плакать. Он высасывал из пеленки воду и смотрел на своего отца голубыми, как небо, глазами.
Натан посадил сына на траву и повернулся к Элис. Лицо его озарилось улыбкой, когда он увидел, что глаза у Элис открыты, а взгляд вполне осмысленный.
– Хочешь еще воды? – спросил Натан.
Женщина еле заметно кивнула, с трудом отвечая на его улыбку. Он снова приподнял Элис за плечи, но на этот раз нащупал пальцами дыру на рукаве. И тут же услышал стон Элис. Склонившись над ней, он осмотрел ее плечо.
– Боже мой, Элис, да у тебя тут такая ужасная рана! – в испуге воскликнул Натан.
– Я знаю, – еле выговорила она. – Очень болит.
– Неудивительно. Ты можешь мне сказать, что произошло?
– Я плохо помню, – прошептала она. – Кажется, Чили сбросила меня, а потом лягнула.
– Мерзкая скотина! – выругался Натан. – Я пристрелю ее сейчас же!
– Нет! – всполошилась Элис, хватая его за руку, словно он уже вынимал револьвер. – Это лошадь Линн.
– Я знаю, – пробурчал рейнджер. – Не волнуйся, ничего я ей не сделаю. А теперь полежи спокойно и дай мне осмотреть твою ногу.
Натан приподнял подол платья Элис и поморщился, увидев, как распухла ее лодыжка.
– А тебе не кажется, что нога сломана? – озабоченно спросил он.
– Не знаю. – Элис опять закрыла глаза. – Может быть.
– Элис, Элис! – заволновался Натан. – Не теряй сознания, держись, милая! Открой глаза. Нам надо вытащить тебя отсюда.
Она медленно подняла веки.
– Ну вот и умница. А теперь скажи мне, ты можешь согнуть колено?
Элис осторожно согнула ногу в колене.
– Да.
– А лодыжка? Ты можешь подвигать ступней?
На этот раз попытка пошевелить больной ногой закончилась жалобным стоном.
– Нет, – прохрипела Элис. – Очень больно.
– Понятно, – кивнул Натан. – Не тревожь больше ногу. Или у тебя перелом, или ты очень сильно ушиблась.
