которыми доводилось ей встречаться, но именно это что-то послало ее телу слабый импульс возбуждения, от чего у нее слегка закружилась голова.
– Вы не войдете? – пролепетала она и, сделав шаг назад, открыла дверь настежь.
Джефф с любопытством посмотрел на девушку и задался вопросом: почему у нее такой вид? Уже во второй раз за сегодняшний день он слышал этот слабый задыхающийся голос, и, как и прежде, его хрипловатый тембр приводил его в волнение.
– Я знаю, что опоздал, – пробормотал он и, избегая ее взгляда, вошел в дом.
В ожидании услышать извинения Мег посмотрела на него. Но их не последовало. «Я знаю, что опоздал» – это все, что она получит от гостя. Никаких раскаяний, никакой смиренной мольбы о прощении. Просто признание самого факта.
– Ужин готов, – сообщила она, рассудительно решив проигнорировать его опоздание. – Проходите в столовую и садитесь.
– Меган, – услышала она глубокий грудной голос.
– Да? – спросила она и вдруг покраснела.
– А где столовая?
Взорвавшись нервным смехом, она пояснила:
– Налево, первая дверь.
Кивнув, он посмотрел вслед уходившей девушке. Почему она нервничает? Не думает ли она, что он швырнет ее на стол и предъявит законные права супруга? Эта воображаемая картина вновь сладко возбудила его. Через мгновение Джеффри уже нахмурил брови и выругал себя за свою слабость.
Прежде чем войти в столовую, он внимательно осмотрел ее. Стол был накрыт для двоих, но почему-то Мег выбрала за столом не противоположные места. Одно – во главе стола, другое – поблизости, справа. Стол, покрытый кружевной скатертью, был сервирован дорогими серебряными приборами, фарфором и хрусталем. Посередине стола возвышался канделябр с еще не зажженными свечами.
Джефф с ужасом осматривал стол. Все выглядело так, будто он ожидал двух влюбленных для интимного ужина, хотя он был уверен, что Мег не интересовалась им, равно как и он ею. И зачем столько хлопот? Он все еще был погружен в размышления, когда хозяйка дома вошла в комнату, держа в одной руке деревянное блюдо, в другой – чашу с картофелем.
Джефф быстро посмотрел на поставленное на стол блюдо. Бифштекс. Он просил, и она приготовила. Неужели она пытается угодить ему? И если да, то почему? Ведь он уже женился на ней. Чего еще она хочет, разыгрывая роль безумно любящей жены?
– Все готово, – улыбнулась Мег, усаживаясь за стол и предлагая Джеффу сделать то же самое. – Из погреба я принесла бутылочку вина. Откройте, пожалуйста.
Джефф кивнул. Со скорбным видом эксперта вставил и провернул штопор, с хлопком открыл бутылку, понюхал вино и разлил в бокалы.
Мег нерешительно подняла свой бокал.
– За дружбу, – предложила она, – эта дружба начиналась трудно, но, надеюсь, наши… отношения… которые мы укрепим сегодня, окажутся ценными для нас.
Буквально мгновение она думала, что Джефф не присоединится к тосту, однако, едва заметно пожав плечами, он поднял бокал. Мег собиралась было чокнуться, но он, проигнорировав ее жест, сделал глоток, уклонившись от традиционного звона хрусталя. Поставив бокал, он взял с деревянного блюда большой кусок мяса и спросил:
– И как вы думаете, что теперь будет?
– Ну, – начала она, дрожащей рукой ставя бокал, – во-первых, наш брак будет оглашен завтра утром, во время воскресной службы. Я думаю, мы обязательно должны присутствовать на ней.
«Господи, еще не хватало, чтобы все глазели на меня, пока я умираю от скуки и слушаю бесконечную службу преподобного Мартина».
– Вы пойдете со мной? – поторопила его с ответом Мег. – Если вас там не будет, люди начнут подозревать что-то неладное.
– А как продвигаются дела с моим лесом? Вздохнув, Мег опустила вилку.
– Нормально. Уверяю вас, что весь этот день только им и занимались. Ну как, пойдете?
– И что потом?
– Не знаю, – ответила Мег, раздраженная нескончаемым потоком его вопросов. – Думаю, нас поздравят, и, быть может, кто-то пригласит к себе на вечер.
– Нет уж, – решительно сказал Джефф, отправляя большой кусок мяса в рот, – никаких вечеринок. Я еще не до такой степени негодяй.
– Но, Джеффри…
– Я же сказал, никаких вечеринок… Пожалуйста, передайте картошку. Да, кстати, замечательнейший бифштекс.
– Спасибо, – мило улыбаясь, поблагодарила Мег и, подав гостю пюре, решила на время отложить этот разговор.
Джефф посмотрел в тарелку и перевел взгляд на хозяйку.
– Интересно, почему это она оранжевая?
– Я добавила туда немного специй для цвета.
– Знаете, картошка должна быть белой. Зачем ей еще какой-то другой цвет?
– Ради Бога, – взорвалась Мег, больше не в состоянии выносить его придирок. – Разве вы никогда не слышали, что для большей аппетитности в блюда добавляют различные специи? Где же вы воспитывались? Не в хлеву ли?
Джефф очень медленно отодвинул от себя тарелку с непередаваемо оранжевым пюре.
– По правде говоря, родился я в очень богатой и влиятельной семье и жил в доме, а не, как вы изволили выразиться, в хлеву, на самой крупной скотоводческой ферме штата Колорадо. Мои родители, иммигрировавшие из Англии после того как поженились, принадлежат к очень знатным родам, историю которых можно проследить начиная с Вильгельма Завоевателя. Моя мать пользовалась репутацией очаровательнейшей хозяйки, и в детстве мне не раз доводилось сидеть за столом с самыми известными сановниками двух континентов. Некоторое время в нашей семье было два повара – американец и француз. И, на мой взгляд, они готовили очень редкие и экзотические блюда. Но, простите, никогда, никогда в моей жизни мне не подавали картошку оранжевого цвета.
– Тогда, – заявила в ответ Мег, стараясь оставаться невозмутимой после небывалых прежде излияний Джеффри о своей семье, – я рада возможности побаловать ваш тонкий вкус чем-то новым.
Неожиданно для себя Джефф разразился громким смехом. Действительно потрясающая женщина! Что бы он ни говорил, она всегда обращает это в свою пользу. И хотя он не желал в этом признаваться даже самому себе, его уважение к Меган росло с каждой секундой. Ему также было странно осознавать, что чем больше времени он проводил с ней, тем больше она нравилась ему. Но он отнюдь не хотел этого. Не хотел, чтобы она поражала его своим проницательным умом и возбуждала прелестным телом. Шантажируя, она уже заставляла жениться, угрожая, уже требовала его присутствия в церкви и теперь бросала вызов, предлагая есть эту чертову картошку! Питер Фарнзворт еще не знает, какой он счастливчик. О Всемогущий, пожалуйста, сжалься над бедным глупцом, который по-настоящему полюбит ее. Ведь она заставит этого беднягу плясать под свою дудку всю его оставшуюся жизнь.
– Хорошо, – наконец сдался он, – вы победили. Я попробую ваше пюре. Но если оно не понравится мне – обещайте, завтра мы будем есть картошку обычного цвета.
У Мег так и екнуло сердце. Завтра! Он говорит, что завтра они будут ужинать вместе! Значит, он согласен переехать в ее дом и готов начать разыгрывать спектакль, изображая счастливую семейную жизнь. Но спектакль ли? По ее телу пробежали мурашки, когда мысль о том, что они на самом деле муж и жена перед людьми и Богом, мелькнула в ее голове.
Ложка с пюре отправилась в рот Джеффа, и затем неожиданно раздался его истошный крик:
– Господи! Воды! Дайте мне воды!
– Что с вами?
– Воды! Дайте воды! – проревел Джефф, хватаясь за горло.
– Джеффри, что с вами случилось? – повторила Мег, с ужасом смотря на задыхающегося гостя.
– Все горит. – Он схватил бутылку вина и, запрокинув голову, до дна осушил ее. Но даже тогда удушающий кашель не прекратился.
Меган подбежала к нему и стала энергично стучать по спине.
– Остановитесь! – промычал он, отстраняя ее руку. – О Боже, я умираю! Принесите воды!
Все еще находясь в панике, девушка не сразу осознала, чего хочет Джефф. Постояв с минуту, она стрелой полетела в кухню, схватила с полки большой стакан и наполнила его доверху водой. Прибежав в комнату, Мег тут же сунула этот спасительный сосуд в его руки.
Джеффри без промедления выпил воду и с возмущением посмотрел на жену.
– Думаете, это смешно? Вам, наверное, не терпелось расквитаться со мной за то, что утром на мне не было свадебного костюма?
Мег в страхе отступила назад.
– О чем вы говорите?
– Что в ней?
– Паприка, совсем безобидная специя.
– Перестаньте дурачить меня. Это вовсе не паприка. Я прекрасно знаю ее вкус.
– Жаль, что вы мне не верите. Только я отлично знаю, что положила в пюре. – Подойдя к столу, она провела пальцем по оставшейся в кастрюле картошке и попробовала ее на вкус. Неожиданно глаза Мег округлились, и из них рекой потекли слезы. – Ой! – хватаясь за почти пустой стакан, воскликнула она, – это же стручковый красный перец! Я перепутала их!
Но до того как стакан приблизился к губам, Джеффри ловко выхватил его из рук девушки.
– Теперь-то уж вам не смешно, да? А может, постучать по спине?
Мег рванула в кухню и, включив кран, устремила свой горящий рот навстречу спасительному каскаду воды. И даже когда в горле был потушен неожиданно возникший пожар и девушка наконец смогла перевести дух, она по-прежнему продолжала стоять со склоненной над раковиной головой, вцепившись в ее тонкие края. «Джефф полагает, что я сделала это намеренно! За кого же он меня принимает, если готов верить, что я способна на такую подлость?»
От чувства обиды и разочарования по ее щекам потекли слезы. Он никогда не поверит, что это была всего лишь жалкая ошибка. Она ведь практически заставила его есть картошку, и, конечно,
