основания подозревать, что произошло что-то очень серьезное. Все казалось странным – даже то, что Уэлсли приехали поездом, хотя лошади были с ними.
К шести часам вечера по городу ходила уйма самых противоречивых слухов о случившемся с Уэлсли и его женой в последние два дня. Одни говорили, что Мег бежала с Питером Фарнзвортом и ее муж, нагнав любовников, в ревности убил Питера. Другие, вспоминая трагедию Дженни Томас, настаивали на том, что Питер угрозами увез девушку и, когда Джеффри нашел их, Мег уже была близка к смерти. А третьи придерживались мнения, что Питера убил совсем не Джефф, а Меган, которой каким-то образом удалось освободиться от веревок и поразить похитителя ножом прямо в сердце.
Между тем Мег и Джефф целых два дня провели дома, в счастливом неведении, даже не подозревая о возмутительных слухах, которые денно и нощно будоражили город. В конце концов правду сказал человек, от которого ее меньше всего ожидали.
Сразу после окончания воскресной службы Джордж Фарнзворт поднялся на кафедру и, разрываясь от горя, рассказал горожанам о том, что произошло на самом деле. Перед всем городом он принес покаяние за поведение сына и попросил прощения, а упомянув господина и госпожу Уэлсли, отозвался о них как о глубоко порядочной и заслуживающей всяческого уважения семье.
После публичного признания Джорджа Джеффри отправился к нему домой и просидел у него где-то с полчаса. Ни одному человеку, в том числе и Мег, не было известно, о чем они вели беседу, но именно с того момента отношения между Уэлсли и Фарнзвортом наладились и больше никого не беспокоили.
Следующие две недели для Меган прошли в безмятежном упоении. День за днем супруги наслаждались своей близостью, строительство дома продвигалось очень быстро. Достигнув четвертого месяца беременности, молодая женщина не чувствовала недомогания и была такой веселой, что старые девы даже завидовали ей и разделяли ее счастье. Каждый жест, движение, слово – все говорило о ее уверенности в преданности и любви мужа.
И вот одним ярким сентябрьским утром она открыла дверь и увидела перед собой младшего сына преподобного Колдуэлла, который стеснительно протягивал маленький конверт. В немногословной записке говорилось:
«Госпожа Уэлсли, могу ли я зайти к вам завтра утром в десять?
Мне бы хотелось поговорить с вами кое о чем.
Джон Колдуэлл».
Быстро пробежав ее содержание, Мег попросила мальчика передать свое согласие и, убежденная, что новый священник хочет навестить ее по делам, связанным с благотворительными взносами, закрыла дверь.
Глава 34
– Дело в том, госпожа Уэлсли, что ваш брак недействителен.
Мег долго смотрела на человека, неподвижно сидящего на диванчике, потом засмеялась.
– Отец Колдуэлл, это же абсурд. Мы в самом деле муж и жена. Нас обвенчал преподобный Мартин еще несколько месяцев назад.
– Да, я знаю это, – терпеливо проговорил священник, – но все-таки ваш брак до сих пор недействителен.
– Подождите, подождите, – подняв руку, сказала Мег. – Давайте все с самого начала. Вы говорите, что если свидетельство о браке не подписано, то он не считается действительным? Значит, все эти месяцы я и господин Уэлсли прелюб… жили в незаконном браке?
Господин Колдуэлл откашлялся.
– Да, госпожа Уэлсли, и я думаю, что в вашем положении лучше поскорее это исправить.
– Да, разумеется, – побледнела девушка, – только я никак не могу понять, почему его преподобие ничего не сказал об этом ни мне, ни моему мужу?
– Но он говорил! Незадолго до перевода в Асторию отец Мартин составил для меня подробный список еще не решенных вопросов. И ваш брак был в первой строке.
– Это все понятно, но почему он нам ничего не сказал об этом?
Колдуэлл заерзал на стуле, не зная, как ответить на этот щекотливый вопрос.
– Если вы хотите, я могу показать вам записи, оставленные его преподобием.
Меган пожала плечами: хорошо, давайте посмотрим. Она подвинулась к нему и взглянула в большую тетрадь.
– Насколько я понимаю, вы вышли замуж в мае.
– Да, двадцать девятого мая.
Колдуэлл кивнул и перелистал несколько страниц.
– Вот, посмотрите. – Он показал на первую строку.
«18 июня. Говорил с Дж. Уэлсли о подписании свидетельства о браке…»
Он перевернул еще несколько страниц.
«27 июня. Напомнил Дж. Уэлсли о свидетельстве о браке».
«3 июля. Видел Дж. Уэлсли в кафе – свидетельство о браке…»
«14 июля. Написал записку Дж. Уэлсли о свидетельстве о браке».
К полному замешательству Мег, священник читал и читал до тех пор, пока не дошел до конца августа, и затем неожиданно остановился.
– А почему нет записей после двадцать первого августа? Господин Уэлсли все-таки подписал свидетельство?
– Нет, в тот день преподобный Мартин покинул город.
– Простите, а вы сами когда-нибудь просили господина Уэлсли подписать свидетельство?
– Ну, в общем-то да.
– И что?
– Он сказал, что придет на следующий день и подпишет его.
– Но он не сделал этого?
– К сожалению, нет.
После такого ответа Мег не скоро заговорила.
– Благодарю вас, я очень вам признательна, – поднялась она, неестественно улыбаясь.
– Что вы, ничего, госпожа, мм… мисс… госпожа Уэлсли, – ответил он, тоже вставая. – Я уверен, что это всего лишь маленькая оплошность, которую несложно исправить. Я знаю, как занят ваш муж…
– Да. – Мег изо всех сил старалась оставаться вежливой. – Да, он очень занят, особенно после пожара, знаете, столько работы с лесом.
– Конечно, я понимаю, – проговорил господин Колдуэлл. – Такая трагедия, – посочувствовал он, отдавая себе отчет в том, что пожар в лагере Уэлсли был значительно позже 21 августа. – Вы поговорите с мужем…
– Обязательно, – кивала она, – я непременно с ним поговорю.
– Ну и хорошо, – улыбнулся священник, – я же знаю, как вам будет неприятно, когда весь город узнает об этой оплошности. Поэтому чем быстрее, тем лучше. Правда?
– Да, – согласилась Мег, открывая дверь и протягивая гостю шляпу. – Надеюсь, что у господина Уэлсли найдется на этой неделе время и мы навестим вас.
– Прекрасно. Буду ждать.
– Спасибо, ваше преподобие. До свидания.
И только дверь закрылась, как из глаз Мег полились слезы.
– Ну и ерунду ты несешь! – возмутилась Виргиния, ставя перед Мег чашку ромашкового чая. – Ты просто должна сказать ему.
– Джинни, ты ничего не понимаешь! Преподобный Мартин по меньшей мере десять раз напоминал Джеффу, что нужно подписать свидетельство, но он так и не сделал этого.
– У него могло быть множество причин. Ну, например, забыл, был очень занят. Или…
– Он просто не хотел! – зарыдала младшая сестра.
– Не будь глупой! Почему это вдруг ему не хотеть этого, он без ума от тебя.
– Он считает меня своей любовницей! Теперь мой ребенок будет незаконнорожденным!
– Мег! Как ты можешь такое говорить?
– А что мне остается делать? – С мукой в глазах посмотрела Мег на сестру. – Вот ты, будь ты на моем месте, что бы ты тогда делала?
Виргиния медленно опустилась на стул.
– Пей чай, дорогая. Она покачала головой.
– У тебя еще остался херес?
– Спиртное? Ведь сейчас еще даже не полдень. Ты что, совсем с ума сошла?
– Может быть. После того, что со мной случилось за последние шесть месяцев, это вполне могло произойти.
Виргиния тяжело вздохнула.
– Мегги, послушай, ты должна поговорить об этом с Джеффом. Вечером он вернется домой, и ты спокойно обо всем расскажи ему.
– А если он скажет, что не хочет подписывать свидетельство о браке?
– Не скажет.
– А вдруг?
– Не скажет, уверяю тебя.
– Ох, как бы я хотела тебе верить!
Но Виргиния и сама бы хотела этому верить.
– Ну давай, вытри слезы и попей чайку. Все будет отлично. Могу даже поспорить, что не успеешь ты сообщить ему о визите святого отца, как Джефф тут же побежит подписывать этот документ.
– Ты думаешь?
– Уверена, – сказала сестра, надеясь, что Бог не покарает ее за ложь во имя спасения.
– Ну хорошо. – Мег поднялась и медленно натянула перчатки. – Мне кажется, ты права. Я обязательно обо всем поговорю с ним.
– Вот и молодец. Ну, иди же.
– Иду.
– Обещаешь, что расскажешь?
– Обещаю.
Весь оставшийся день молодая женщина провела на кухне за приготовлением любимых блюд Джеффри. Однако когда, оживленный, он пришел вечером домой, Мег и слова не могла вставить в его нескончаемый поток новостей. Еще до ужина муж потратил целый час, рассказывая о преимуществах улучшенного проекта своего нового канала. И как только иссякла эта тема, Джефф с энтузиазмом перешел к другой, делясь радостью по поводу быстрого строительства дома. А после ужина она услышала от него такое, что уже никак нельзя было обмолвиться о визите священника.
Они сидели в гостиной и пили кофе, когда Джефф вдруг взял ее руку и нежно поцеловал.
– Дорогая, эти последние две недели были самыми счастливыми в моей жизни, и, если бы можно было остановить время, я сделал бы это не задумываясь.
– Правда? – спросила Мег.
– Да, – прошептал муж. – Я думаю, что в это мгновение мне больше ничего не нужно от жизни. Я не хочу ничего менять между нами, Меган.
Мег вздохнула. Сегодня был совсем не подходящий день для выяснения отношений.
На следующее утро Джефф
