заговора требовалась масса компонентов, приготовленных с чрезвычайной тщательностью. И часто над одной единственной фазой приходилось читать множество страниц, исписанных магическими словами. Целых два дня ушло у нее на изготовление пасты, которая понадобилась, чтобы нарисовать крохотные фигурки внутри этих двух пентаграмм-близнецов. Теперь, наконец, последние приготовления были закончены. Приковав узницу за щиколотку к центру одного из рисунков, колдунья запечатала пентаграмму Мкори.
— Я не хочу, чтобы, когда ты очнешься в моем теле, ты сразу бросилась ходить. Ведь ты можешь еще больше покалечиться, — сказала она девушке с притворной заботливостью. — В любом случае, тебе понадобится какое-то время, пока ты привыкнешь передвигаться на одной ноге.
И Эфрель сделала короткую паузу, чтобы насладиться безутешными всхлипываниями обреченной пленницы. Затем она взяла в руки книгу по черной магии и начала произносить последние слова заклинания. Мкори, чей мозг был затуманен порошками и эликсирами, казалось, что отвратительное бормотание тянется целую вечность. Странный холодок пробежал по ее телу. Оно словно онемело. На нее накатывались волны тошноты, перемежаясь резкими приступами нестерпимой боли. Но потом на смену боли пришел тяжелый сон. Даже дышать стало безумно тяжело. Узница почувствовала, как ее душу медленно затягивает в водоворот тьмы, а измученное тело уплывает все дальше и дальше от сознания…
Стражники у городских ворот ничего не заподозрили, когда к ним, покачиваясь, подошли несколько их же товарищей и пьяными голосами потребовали, чтобы их выпустили за пределы города.
Но внезапно мелькнули лезвия ножей, и караульные осели в руках убийц, не успев даже пикнуть.
Мгновенно ворота оказались открытыми. Конан проскользнул внутрь, за ним безмолвно последовали отряды вооруженных людей.
— Прекрасно. Здесь мы разделимся на несколько групп. Нужно подойти к Дан-Легеху с разных сторон, — приказал Конан. — Командир каждой группы должен помнить: держаться вместе, двигаться быстро и производить как можно меньше шума. Встречным можно говорить все, что придет в голову. И постарайтесь не ввязываться в драки, пока не достигнете стен крепости. Нужно закончить со всем этим, прежде чем пеллиниты успеют что-либо заподозрить. Удачи!
Конан отдал короткие последние инструкции Имилю и Лейжесу, а сам, возглавив вместе с Арбасом свой отряд, быстро свернул в темноту ближайшего переулка.
Марш по улицам города прошел без приключений и каких-либо событий. Лишь несколько раз заговорщикам понадобилось обнажать мечи. Однако, когда небольшие отряды Конана сошлись у главных ворот Дан-Легеха, население города, чуткое к подобным вещам, уже что-то почувствовало. Наиболее мудрые закрыли дубовые двери на тяжелые засовы и вернулись к своим повседневным заботам.
Стража Дан-Легеха была встревожена видом небольшой армии, двигающейся по направлению к цитадели. На базальтовых стенах крепости собралось множество вооруженных людей, поднятых среди ночи по тревоге. Однако после великой победы дисциплина в армии горожан еще не наладилась, многие до сих пор не вернулись в крепость, а продолжали где-то праздновать. Воины сильно поредевшего гарнизона с тяжелым предчувствием наблюдали за окружающими их войсками. Никто не мог предвидеть атаки Дан-Легеха. Даже сама мысль об этом казалась абсурдной. Поэтому, когда пошла речь о защите цитадели, выяснилось, что внутри осталось сравнительно мало людей.
— Что вы хотите? Зачем вы пришли сюда? — время от времени спрашивал капитан караула. Ему так никто и не ответил. Врать было бесполезно. Любая ложь лишь подтвердила бы подозрения стражи. В конце концов, Конан, дождавшись, когда его войска заняли исходную позицию, прокричал:
— С вами говорит Конан-Амра! Я разоблачил заговор Оксфорса Альремаса, который хочет единовластно командовать всей армией. Я пришел сюда, чтобы арестовать заговорщиков! Как ваш генерал я приказываю вам сдать Дан-Легех моим людям. Если вы ослушаетесь, я обрушу стены этого проклятого замка на ваши головы!
Капитан стражи не купился на провокацию.
— Это измена! Мы должны хранить верность Пеллину, а не демону в образе предводителя пиратских наёмников!
— Стреляйте! — скомандовал Конан.
Со стороны его солдат на засевших за парапетами стен, полетели стрелы. Защитники открыли ответный огонь, и битва за Дан-Легех началась.
У пеллинитов было совсем мало людей, и они абсолютно не были готовы к атаке. Однако их защищали толстые крепостные стены. Конан знал, это будет кровавая схватка, но он рассчитывал, что она будет короткой.
Используя, как прикрытие любой выступ и рытвину, воины Конана осыпали стрелами защитников цитадели. Стрелы и копья падали невидимым дождем, несущим с собой смерть. Ночной воздух был наполнен воплями раненых и умирающих.
Несколько любопытных горожан рискнули посмотреть на то, что происходит, но либо стремглав убежали сами, либо были сметены шальными стрелами или их убили разбойники, находящиеся в арьергарде. Весть о битве быстро разнеслась по Призарту и долетела до гарнизонов, стоящих лагерем вблизи стен города. Но оказалось, что ворота города охраняются людьми Конана. Таким образом, о попытке дворцового переворота вскоре узнали все. Те, кто был недоволен происходящими событиями, тотчас же были подавлены сторонниками киммерийца. Внутри города начались сражения.
Подвесной мост у главных ворот подняли. Но импровизированные мосты из бревен, досок и другого вспомогательного материала позволили людям пересечь ров, окружавший крепость, и приблизиться к стенам. Атакующие прорывались сквозь град стрел и камней, прячась за сцепленными щитами и просто прихваченными с собой для этой цели досками. Под прикрытием огня лучников Конана им, в конце концов, удалось взобраться на стены, хотя первоначальные потери оказались ужасными. Несмотря на то, что пеллиниты дрались самоотверженно, их оставалось все меньше и меньше, некому было занять места погибших. Отряды Конана значительно превосходили их по количеству. Смертельный удар получили защитники крепости, когда несколько людей киммерийца, которые уже взобрались на стену, перевернули чан с кипящей смолой на головы врагов, пытавшихся сбросить их оттуда. К тому моменту как пеллинским воинам удалось справиться с горящими струями смолы, сеявшей смерть в их рядах, солдаты Конана уже заняли оборону у подножия стены с внутренней стороны.
Теперь все больше и больше сторонников мятежного полководца спускались по веревкам и веревочным лестницам. Они оттеснили отважных защитников от ворот. Это была отчаянная битва, но, в конце концов, люди Конана добрались до механизма управления подвесным мостом и опустили его. Теперь главные ворота крепости были открыты. Во главе своего войска Конан повел отряд орущих от возбуждения бандитов внутрь цитадели.
Боль затихла. Затем прошла и тошнота. Даже тьма, наконец, начала растворяться и сереть.
Свет.
Один глаз открыт. Неясные картины приняли какие-то очертания. Окружающее выглядело не совсем обычно. Привычная обстановка, но словно неуловимо искажена.
Теперь открыты оба глаза. Бурные радостные эмоции захлестнули все ее существо. Навернувшиеся слезы не позволяли детально рассмотреть предметы, будто выхваченные из мрака. Если смотреть одновременно двумя глазами, создавался давно забытый стереоскопический эффект. Непривычно.
Пальцы нерешительно ласкали гладкие линии лица.
Наконец, жуткий смех неописуемого триумфа сорвался с губ, которые никогда раньше не испускали таких звуков.
Эфрель радостно наслаждалась своим новым телом, еще никак не решаясь поверить в свершившееся. В этот момент в пещеру ворвался взволнованный Оксфорс Альремас. Он открыл рот от удивления, и некоторое время стоял, как громом пораженный, не в силах произнести ни звука и тупо уставившись на сложные пентаграммы.
— Привет, Альремас. — Эфрель улыбнулась и приняла одну из своих самых привлекательных поз. — Ну, как я теперь нравлюсь тебе?
Вельможа не мог произнести ни слова. Он застыл, не веря своим глазам, уставившись на прекрасную блондинку, говорившую с ним голосом, в котором звучали интонации Эфрель. Королева неоднократно рассказывала ему, что собирается отомстить роду Нетистенов, и Мкори в том числе. Она даже намекала, каким путем намерена расправиться с дочерью Марила. Но результат все равно оказался в высшей степени неожиданным.
Несколько мгновений Альремас стоял, разинув рот, прежде чем к нему вернулся дар речи.
— Эфрель! Клянусь Повелителем Демонов, ты действительно сделала это! Ты на самом деле переместила свой дух в тело Мкори?
Эфрель мило засмеялась.
— Ты хочешь, чтобы я это доказала? Слушай. Однажды ночью, когда мне было шестнадцать лет, я встретилась с тобой в саду дворца, куда ты пригласил меня. Ты сказал, что на тропинке разговаривать неудобно и увлек меня под густую сень деревьев…
Пеллинский дворянин стоял, словно прикованный к месту, в то время как Эфрель заканчивала свой рассказ. Это был эпизод, который не мог знать никто, кроме них двоих. Тогда по наивности Альремас пытался совратить юную королеву, но когда они спрятались от посторонних глаз, все произошло совсем наоборот.
— А теперь быстро возьми этот серебряный нож и открой пентаграмму, — приказала колдунья.
Тон и интонации явно принадлежали Эфрель, но голос… Это был голос Мкори. — Да прихвати ключи от цепей. Поторапливайся! Я хочу скорее снова почувствовать, каково это — ходить без костылей.
Альремас стремительно бросился исполнять приказания. Он уже оправился от удивления, собрался с мыслями и начал объяснять взволнованным голосом:
— Тебе надо срочно идти наверх! На крепость напали! Конан поднял восстание! Он сейчас у ворот с сотнями своих людей. Представляешь, этот изменник даже Лейжеса перетянул на свою сторону! Похоже, что дела приняли плохой оборот.
Прекрасные черты нового лица Эфрель исказила демоническая ярость.
— Давай быстрее, не возись с этими цепями. Ты, болван! Не надо было мне оставлять его в живых после того, как он убил Марила. Другой генерал мог бы покончить с Лейжесом и с жалкими остатками императорской армии. Сет побери эту трижды проклятую душу! Конан заплатит мне за измену. Он будет страдать так, как не страдал до него ни один человек. Я подготовлю этому мерзавцу такой прием, какого он даже и во сне не видел!
Упала последняя цепь. С воем и проклятиями Эфрель побежала по лестнице из пещеры, даже не приостановившись, чтобы одеться.
А позади нее, в безмолвной пустой комнате, медленно приходила в себя Мкори. Она открыла свой единственный глаз, посмотрела на свое тело и закричала.
Закрепившись у ворот и оставив там людей, повстанческие войска быстро смели часовых, охранявших стены. Расставив и, здесь своих воинов, Конан ворвался в цитадель. Внутри, подобно пчелам в улье, на который напали враги, кишели солдаты Эфрель. Пеллиниты сражались бесстрашно и яростно, но у Конана был значительный перевес в силе. Шаг за шагом, по колено в крови он и его люди продвигались вперед.
Правая рука киммерийца благодаря сверхъестественной восстановительной способности организма почти зажила. Конан мог уже ею пользоваться. С длинным кинжалом в правой руке и с мечом в левой он сражался как безумный. Лица так и мелькали перед ним, появляясь и падая. Легендарный Амра, не останавливаясь ни на мгновение, прорубал себе путь через упрямо сопротивляющихся пеллинитов. Следом шли его люди, закрепляя завоеванные им позиции. Из головы Лейжеса не выходила мысль о Мкори и вскоре он отделился от Конана. С небольшим отрядом преданных ему солдат юноша пробивался через лабиринт коридоров Дан-Легеха в поисках своей возлюбленной. Его мучило беспокойство за девушку, так как молодой человек не был уверен в том, что Мкори до сих пор жива. А если даже он успеет спасти ее, то захочет ли она жить после заточения у колдуньи. Может быть, ее убили, когда началась атака? Лейжес и его люди встречали по пути все меньше и меньше вражеских солдат. Углубляясь все дальше и дальше в лабиринт извилистых коридоров, и все время спускаясь вниз, они явно уходили от звуков основной битвы. Предоставив Конану одному продолжать борьбу, Лейжес не останавливался ни на мгновение. Юноша торопился как можно скорее найти подземелье, где прятали Мкори. Если он придет слишком поздно… И вдруг молодой человек увидел ее впереди, прямо перед собой, в едва освещенном переходе. Обнаженная и охваченная ужасом Мкори бежала по направлению к нему. Светлые длинные волосы развевались вокруг ее стройного стана.
— Мкори! — закричал он и прижал ее трясущееся тело к своей груди. — Спасибо всем богам, что я нашел тебя целой и невредимой! Что они сделали с тобой? Конан говорил, что Эфрель собирается…
