Крупье лгал, как ему и было положено.
– Красное. А что такое чет? – Сафра поглядела на незнакомые закорючки и ткнула в ту, что понравилась ей больше всех, похожую на двойную петлю или движение крыла ядовитых стрекоз, охотящихся на побережье.
– Ты что, цифры не знаешь? – изумился он. – Сколько тебе лет?
– Двадцать, – солгала Сафра, не моргнув глазом. – А тебе ксива нужна?
– Нет-нет, – крупье определенно не хотел терять клиента. – Вы, ариане, всегда выглядите как дети. Маленькие, тощие…
– Это потому что нам чаще всего нечего жрать. – Сафра, набычась, поглядела на складку у него на шее. Такую складочку и свисающее над ремнем брюхо не нагуляешь, ворочая парус из мочевого пузыря ирраги или орудуя багром на водорослевых фермах.
«Будь у Исины хотя бы четверть того, что ты лопаешь каждый день, она не умерла бы с голоду».
– А кто виноват? Сами и виноваты. Так на что ставишь?
– Красное. Чет. И вот это.
– Бесконечность. Это значок бесконечности. Высшая ставка. Редко выпадает.
– Мне нужно все – или ничего! – заявила Сафра, уперев в бока грязные кулаки. – Давай, мешок жира, сыграем по полной!
– А ты с огоньком! – В мутных глазах крупье появился даже отголосок флирта. – Так и быть, если проиграешь, я угощу тебя!
– Я не курю кафир, – Сафра брезгливо вздернула губу, – и тебе не советую.
– Не нужны мне твои советы, – огрызнулся крупье. – Все. Ставка принята. Пеняй на себя.
Он приложил маленькую ладонь Сафры к монитору, затем ввел код игры и ставку.
– Не боись, не обману, – хмыкнул он, поймав ее недоверчивый взгляд. – У нас на это есть Наблюдатели. Вон мигают, с картин.
– Если обманешь, я сама расквашу тебе харю, – сказала Сафра. Крупье рассмеялся.
– Лихая девчонка! – Он крутанул рулетку, бросил в нее шарики и подмигнул. – Я поставил бы на тебя!
Сафра молчала. Колесо рулетки крутилось невыносимо медленно, за это время можно собрать и распустить парус, как ей не раз приходилось делать при охоте на анаку. Раньше они хорошо продавали свою добычу. Но с гарпуном мог управляться только отец, когда еще не пристрастился к кафиру…
Можно было, конечно, наняться на водорослевую ферму. Но там все рано или поздно начинают курить кафир и умирают в вонючей луже, утратив контроль над своим мозгом и кишечником. Можно было даже выйти замуж за Тулима, третьей женой. «Хорошее предложение, лучшего тебе не видать», – сказала ей сваха.
– Красное. Чет. Бесконечность. Ты выиграла, крошка! – в голосе крупье сквозило неподдельное изумление.
– Хорошо, – сказала Сафра. – Сколько?
– Если ставишь на Бесконечность, результат надо спрашивать наверху. – Он нехотя начал нажимать кнопки. – Для этой ставки каждый раз рассчитывается специальный курс. Вот, поглядим… Н-да, негусто. Сегодня ты выиграла всего девять жизней.
– Почему так мало? Я слышала, геймеры выигрывают жизни тысячами!
– Так то на больших планетах, там может действовать общепланетарный курс! Если ты поставила на Бесконечность, это означает, что тебе переходят все жизни, которые есть на счете конторы. И, – он сник, – после твоего выигрыша контору здесь, скорее всего, закроют. И без того дела шли неважно. Какие-то они неазартные, эти ариане…
– А где находится ближайшая планета? Я могу использовать выигранные жизни там?
– Да. Наши конторы находятся на пятнадцати планетах. Две трети из них – захолустье вроде этой, хотя таких тухлых сборов нигде нет, – крупье скривился. – Отсюда ближайший пространственно-временной туннель ведет напрямую к Гамме Индейца. Ее планета Навахо – перевалочный пункт к Фомальгауту.
– Хорошо. Давай мне мои жизни, и я пошла.
– Ты не хочешь даже отпраздновать победу? Наше заведение дает по этому поводу бесплатный кафир. Или гипно, если хочешь.
– Не хочу.
– Вот чертовка!
– Можешь взять вместо меня, – равнодушно сказала Сафра.
Глаза крупье жадно блеснули, пальцы забегали по клавиатуре – вдруг передумает?
– Вот это подарок! Настоящий русский подарок! Уж ты заходи еще! Вдруг и не закроют? В любом случае можно будет играть еще пару недель.
– Чтобы выиграть… что? – усмехнулась Сафра. – Нет уж, гони мне мои жизни!
– На, держи! – крупье вложил ей в руку черный пластиковый браслет. – Здесь твой личный код и коды твоих ленников – тех, чьи жизни ты выиграла. Игра выбирает их абсолютно случайно – если есть из чего выбирать. И здесь же – черный код на всех.
– Черный код?
– Код смерти. А ты думала, как еще Игра заставляет людей выполнять любое желание победителя? Потому-то ее и называют игрой на жизнь. Когда ты приложила ладонь к сканеру, он впрыснул тебе дозу реагента-маркера, который при определенных импульсах превращается в мгновенно действующий яд.
– А почему ты меня об этом не предупредил?
– Ко мне давно новички не захаживали. – Затянувшись дареным кафиром, крупье на глазах становился словоохотлив и правдив. – Отчеты в контору приходилось слать все реже. А я ведь на проценте…
– Надо было все же рожу тебе разбить, – сказала Сафра, взяла браслет и вышла.
– Ли Вонг? – открывший дверь сутуловатый человек был смертельно бледен. Он быстро покосился на черный браслет на ее руке – его руку украшал такой же. – Вы… ко мне? – сдавленным шепотом спросил он. – Что я могу для вас сделать? Все что угодно – только не просите меня добыть вам кафир! Это верная смерть! Верная! Пожалейте, у меня пятеро детей!
– Доставь меня на Навахо – и свободен! – сказала Сафра. Она стояла, глядя на него в упор из-под нечесаной черной челки.
От облегчения у Ли подкосились ноги. Он осел прямо на пороге, глупо улыбаясь:
– По правилам я выполняю только одно желание, и его действие ограничено одной неделей, – косясь на нее, торопливо сказал он.
– Доставь меня на Навахо, – повторила Сафра.
– Каким классом?
– А что такое класс?
…Два дня спустя Сафра вылетела на грузовом каботажном корабле, на котором Ли был пилотом. Она провела двенадцать дней полета до Гаммы Индейца, скрючась в маленьком тайнике между переборками, сооруженном для перевозки контрабандного кафира. Человек нормального роста и психики сошел бы с ума в этой клетке размером метр на метр наедине с двенадцатью брикетами сухого пайка и биотуалетом. Когда Ли после окончательной посадки открыл тайник, Сафра могла передвигаться только на четвереньках. Она выползла наружу, отряхнулась, как собака, посмотрела на Ли снизу вверх и холодно спросила:
– Где тут душ? Я хочу помыться!
Ночью Ли вывел ее из корабля, миновав паспортный и таможенный контроль, и проводил в примыкавший к докам грязный переулок:
– Все? Я свободен?
Она молча кивнула, набрала на браслете код отмены и развернулась, чтобы уйти, но Ли вдруг замешкался, а потом вытащил из кармана тощую пачку купюр:
– Возьми. У тебя же денег нет. Это талеты, они здесь в ходу. Хоть сапоги себе купишь.
– Мне хватит одной. – Сафра вытащила из пачки одну купюру, скупо улыбнулась и с видимым усилием выговорила: – Спасибо!
– И тебе тоже. Больше всего я боялся, что меня пошлют кого-нибудь убить. – Ли передернуло. – И еще,
