операция. Больше Сафру до конца полета никто не беспокоил.
На земле Сафру встречала целая делегация.
– Вы Сафра? Позвольте познакомиться, я – Наблюдатель Игры, – представился ей высокий худой землянин с эспаньолкой, – Йозеф Танкин, к вашим услугам, а это…
Он познакомил ее еще с одним седовласым мужчиной-Наблюдателем и кучей официальных лиц. Повел ужинать в шикарный ресторан на двухсотом этаже заново выстроенных башен-близнецов на Манхэттене и вел себя так, что она даже почти не ощущала ошарашенных взглядов официантов.
– Видите ли, юная леди, – сказал он, поднимая бокал с «Дом Периньон» великолепного урожая 2020 года, – поскольку, если вы выиграете еще хотя бы один раз, наша Игра закончится, мне бы хотелось знать наперед вашу цель. Чего вы хотите?
– Я скажу это завтра, в Конторе. – Сафра смотрела ему прямо в глаза.
– Вы милый бесстрашный ребенок, – улыбнулся Йозеф Танкин, но глаза его оставались холодными, как океаны Гидры. – И несчастный, о да, очень. Потому что вы не видите вокруг никакой радости. Не позволяете себе ничуть удовольствия. Какой бы ни была ваша цель, она не стоит того, чтобы потратить на нее свою молодую жизнь. Вы ведь еще так юны!
– Три миллиона геймеров Игры сдувают свою жизнь в море за мгновение, – пожала плечами Сафра. – Их цели еще глупее!
– Наверное, по-настоящему глубоких целей вовсе нет? – вкрадчиво сказал Йозеф.
– Есть, – сказала Сафра. – Завтра я скажу вам мою цель. И выиграю все три миллиона жизней. Включая вашу.
И вот теперь она сидит напротив него, Йозеф Танкин в роли крупье, остальные смотрят с портретов на стенах.
– Итак, ваша цель.
– Независимость Арианы.
Глаза Танкина расширяются в неподдельном изумлении. Затем сужаются. У него всего несколько мгновений, чтобы переубедить ее.
– Позвольте дать вам совет. Полтора миллиона – это очень много. Больше, чем вы можете вообразить. Перед вами Вселенная – зачем вам этот жалкий кусок грязи?
– Не ваше дело. Я ставлю. Вы принимаете или нет?
– Ставка принята. Красное. Чет. Бесконечность.
Колесо рулетки крутится. Один круг, второй, третий. Никто не видел, как Йозеф Танкин нажал на секретную пружину, замедляющую ход колеса. Он немного поднажал и мысленно усмехнулся. Правила, несомненно, хороши, но настает момент, когда единственным правилом остается право сильного.
Колесо рулетки немного замедлилось, но продолжило вращаться. Онемев, Танкин в отчаянии жал на секретную педаль, а шарики продолжали отстукивать по гладкому металлу, пока не скатились вниз.
– Красное. Чет. Бесконечность, – торжественно объявил Наблюдатель-стаут из своей рамы.
– Игра окончена. Три миллиона жизней, включая наши. Вы что же, планируете доставить нас на Ариану и превратить в партизан? – Йозеф поморщился от такой перспективы. – Я уже слишком стар, и солдат из меня негодный.
– Нет. Желание может быть исполнено только в течение недели?
– Таковы правила, – тонко усмехнулся тот.
– Хорошо, через одну неделю пускай Ариана заявит о своей независимости, а все эти кровососы- компании уберутся восвояси. Как вы это сделаете – мне плевать. Но если через неделю я не увижу это в галактических новостях – я введу черный код. На вас всех.
Она сидела, утонув в кресле, ее ноги смешно не доставали до полу, но ни один из них не сомневался в серьезности ее слов.
– Ты сумасшедшая сука! – Йозеф выхватил маленький лазерный пистолет. Никто не понял, как это произошло, но он вдруг начал оседать на пол с очень удивленным лицом. Сафра чуть приподняла маленький кулачок с зажатой в нем арианской духовой трубкой. Конечно, гостью система просканировала на входе, и сканер нашел бы любой кусочек пластика, любой кусочек металла, который она бы попыталась пронести. На ботинки обратили особое внимание, заставив отдать кинжал вместе с ножнами. Но трубку из кости арианской акулы, очень сходной по строению с человеческой, сканер не заметил. Сафра носила ее прикрепленной к внутренней стороне рукава. Она научилась стрелять отравленными шипами иглобрюха еще до того, как ей исполнилось пять лет.
– Проигрывать надо достойно, – сказала Сафра и встала. – Встретимся через неделю. И не вздумайте меня искать!
Она вышла, оставив Наблюдателей в оцепенении взирать на тело старейшего из них.
– Чистая победа! – восхитился стаут после долгого молчания. – Я поражен и тронут!
На матовом экране одного из портретов что-то мигнуло, затем появилось расплывчатое пятно. Это подключился еще один Наблюдатель – медузообразное существо из созвездия Тукана, технический эксперт Совета, которому после событий на Проционе были незамедлительно переданы все файлы с информацией.
– Кажется, мне удалось найти разгадку, – прохлюпало существо в ретранслятор. – Жаль, что она в результате оказалась бесполезной для вас. Я перевел систему в графический режим и проверил, каким образом работает генератор. Господа, увы, вы перехитрили самих себя. После десяти миллиардов генераций с участием чипа система, если угодно, перестает генерировать закономерности. И становится крайне восприимчивой к влиянию извне. В общем, это примерно то же, что ввести посторонний предмет в перенасыщенный соляной раствор – он мгновенно кристаллизуется. Графически это выглядит как сворачивание хаотических флуктуаций в точку. Или в бесконечность. Вашей Сафре так невероятно повезло потому, что она не отступила и дала Игре, так сказать, кристаллизоваться вокруг нее. Мне еще не совсем понятно, почему Игра выдавала этот результат только при ее молекулярном коде, но в целом…
– Значит, все-таки дело было в ней самой, в этой проклятой девчонке! Мы еще можем ее отследить по браслету и убить, – приподнялся в своем кресле седовласый землянин в военной форме – генерал Эггс.
– Вы так думаете? – Фомальгаут поднял на Эггса свои оранжевые глаза. – Фомальгауты древняя раса, мы на миллиард лет древнее вас. И я вам говорю – когда разумное существо имеет такую силу духа, его невозможно свернуть с пути. Существо более развитое можно было бы остановить доводами о целесообразности жертв, приносимых в угоду пустопорожним рассуждениям. Ибо свобода есть только то, что мы сами о ней думаем. Но Сафра примитивна, как фомальгаутский моллюск – нахи. Она знает только одно движение, и это движение вперед. Никому, кто не готов отдать за это свою собственную жизнь, не остановить ее.
– Я могу попытаться! – В глазах стаута загорелся азартный огонек. – Это самый достойный противник, что я встречал за свою жизнь!
– И проиграете, – встопорщил гребень фомальгаут. – Потому что вас будет вести азарт прокатиться на гребне, а ее – иллюзия великой цели. Что ж, это был интересный опыт. Начинайте вести переговоры с корпорацией «Стаут Ариана и К».
– Что? – взревел стаут. – Выполнить ее волю? Проиграть?!
– Не будьте моллюском, – холодно обронил фомальгаут. – Разумное существо использует все, даже собственный проигрыш. Ее требования по здравом размышлении не так уж существенны. Что такое сто тысяч нищих оборванцев Арианы, если нашего влияния на ключевые фигуры в объединенном галактическом совете достаточно, чтобы выполнить ее условия – и получить наш статус, а также все выигранные Сафрой жизни обратно! А какую популярность это обеспечит Игре на долгие века вперед! Мы ведь хотели даже создать подобную легенду – не с такими, конечно, потерями, признаюсь! И вот эта легенда есть, причем никто не сможет заподозрить нас в ее фальсификации. Играйте – потому что мы честны с вами до конца! Это дивиденды на века, господа! Разве я не прав?
– Правы, – кисло признал стаут. – Но в вашей правоте никакого удовольствия!
– Ах да, удовольствие! Удовольствие оставьте глупцам. Таким, как Сафра. Она дорого заплатит за него.
– Вы полагаете? – вклинился землянин.
– А вы? – покачал головой фомальгаут. – Слепая, глупая, такая красивая в своей прямоте! Уж вы-то
