Ушастик жалобно посмотрел на кабанью тушу и облизнулся. Недоеденный кусок он потерял при бегстве, и теперь уходить от еды ему не хотелось.
– Иди поешь, – разрешил я. Все равно, прежде, чем двигаться дальше, мне надо было вправить сустав и перемотать соскочившую шину. Да и Потапу нелишним будет хоть немного прийти в себя.
Спуск и в самом деле привел нас к широкому быстрому ручью, берега которого густо заросли осокой. Все водоемы в АТРИ, независимо от глубины и протяженности, имеют повышенный радиационный фон, так что пить воду или долго купаться в них вредно для здоровья, но быстро перейти вполне можно. Мы, конечно, нахватаемся рентген, но их количество вряд ли превысит допустимую для человека норму.
Мы с Потапом остановились в десяти шагах от воды, настороженно оглядывая окрестности. Я посмотрел на рысенка, но тот был спокоен. Значит, «пахучих» живых существ поблизости нет. И на том спасибо. А как тут дела обстоят с областями измененного пространства? На первый взгляд, все чисто.
– Перейдем вброд? – спросил Потап.
– Давай рискнем.
– Только я первый, – сказал Потап.
Но секалан опередил его – бодро рванул к воде, остановился, принюхиваясь. Мы с Потапом внимательно наблюдали за неожиданным «маркером». Ушастик вошел в ручей, полакал воду, обернулся к нам.
«Пейте, вода безопасна», – подумал зверь.
– Это для тебя, – забывшись, я возразил вслух. – А для нас нет.
– Не понял. – Потап удивленно посмотрел на меня. – Ты чего сейчас сказал?
– Да это я так… Сам с собой… Не обращай внимания.
Ушастик по очереди оглядел нас с Потапом, будто сравнивал, а потом вопросительно уставился на меня: «Почему ты все время думаешь о нем, как о себе? Вы с ним разные. Ты – другой…»
«В смысле?» – на этот раз я решил обойтись без слов, просто подумал.
Рысенок замялся, будто не знал, как объяснить.
«Ты – такой, как я. А он нет», – наконец прозвучал ответ.
У меня внутри вдруг что-то оборвалось. Сразу вспомнилась атака ка-волн возле «Октябренка». Я тогда выдержал ее, сумел сохранить рассудок. Остался самим собой… Или… Или все же изменился?..
Я растерянно уставился на секалана. Уж не намекает ли этот ушастый урод, что я стал таким же, как он, – мутантом?! А Потап? Он тоже побывал под ка-излучением, а такое не проходит бесследно…
– Серега, с тобой все в порядке? – забеспокоился Алексей. – В последнее время ты какой-то странный.
– М-да… Слушай, Леша, а если бы ты вдруг понял, что я превращаюсь в зомби, меченосца или другого мутанта. Что бы ты сделал?
– «Выстрел милосердия», – без колебаний ответил Потап.
Я вздрогнул и поглядел на него:
– Ты серьезно?
– Да. Это правильнее, чем жить безмозглым кровожадным уродом. Так что если такое случится со мной, то «выстрела милосердия» я буду ждать от тебя. Договорились?
Я промолчал, но Потап, к счастью, не заметил паузы.
Глава 5
Из сборника заповедей военных егерей:
«Хороший егерь обязан быть дипломатом, то есть уметь произносить фразу «Нет проблем, мужики!» до тех пор, пока не перезарядит автомат».
Ранним утром мы вышли наконец к лагерю ученых. Его прозвали Стрелкой из-за высокого флагштока с флюгером соответствующей формы, который фиксировал направление ветра. Некогда задуманный как временный палаточный городок, ныне лагерь превратился в настоящее поселение из сборных двухэтажных домов, окруженное двойным бетонным забором с колючей проволокой, пулеметными дотами и вышками с часовыми. Кроме того, поселение опоясывалось открытым трехсотметровым пространством. Все деревья и кусты здесь тщательно вырубались, так что подойти к охраняемой территории незамеченными мутанты или мародеры не имели возможности. Короче, настоящая маленькая крепость, которую охраняли подразделения внутренних войск. По долгу службы мне не раз приходилось бывать на Стрелке, так что знакомых хватало и среди «ботаников», и среди «вояк».
Мы остановились в тени вездесущих лиственниц перед тем самым открытым пространством. Вольно или невольно, но я встал так, чтобы деревья закрывали нас от часовых. Рядом со мной застыл Потап. Он вообще последние часы вел себя странно: то и дело впадал в прострацию, не отвечал на вопросы и повторял, как тень, все мои движения.
Ушастик, напротив, после блокпоста словно ожил. Его регенерация полностью завершилась. Рысенок был сыт, здоров и доволен жизнью. Я чувствовал: секалану до чертиков нравится его новая стая, то есть мы с Потапом. Звереныш искренне собирался провести с нами остаток своих дней. Жаль, что это невозможно – нам придется расстаться. Причем прямо сейчас…
Ушастик встрепенулся и недоуменно уставился на меня.
«Тебе на Стрелку хода нет», – пояснил я.
«Почему?»
«Там ученые. Они станут проводить с тобой опыты».
Рысенок наклонил голову, пытаясь осознать, что я имею в виду. Он не понимал слов как таковых – воспринимал образы, эмоции. Такие понятия, как «ученые» и «опыты», были ему незнакомы. Я напряг воображение, представил операционный стол, на котором лежит связанный секалан. Рядом стоит человек со скальпелем и собирается порезать рысь.
Ушастик тревожно дернул ушами – картинка ему не понравилась.
«Ученые убьют меня?»
«Не знаю. Но, скорее всего, да. Не стоит рисковать».
Я спохватился и покосился на Потапа. Но тот стоял абсолютно безучастный и никак не реагировал на наш разговор, будто оглох.
«Ты защитишь меня!»
Я отрицательно покачал головой: «Не получится. Как бы мне самому не оказаться в скором времени на том самом операционном столе. Вдруг я на самом деле мутант?»
«Не ходи туда, – заскулил Ушастик. – Лучше пойдем на закат. Там много вкусной пищи…» В его воображении возникла картинка: окрестности Муторая, битком забитые вольными бродягами, которых мы убиваем и едим.
Я хмыкнул: веселенькая перспективка!
«Нет, Ушастик. Иди один. Ты выздоровел, окреп. Наберешь себе новую стаю панцирных псов».
«А ты?»
«А мы с Потапом на Стрелку. К людям. Кстати, помнишь, ты назвал нас с ним разными? Будто я – такой же, как ты, а он другой. Что ты имел в виду?»
На этот раз секалан сумел сформулировать ответ:
«Ты – живой, как и я. А он – мертвый, как и все зомби…»
Открытое пространство до забора мы с Потапом преодолели без проблем. Еще издали я помахал рукой часовым на вышках, обозначая свои миролюбивые намерения. Снял с лица капюшон, показывая лицо.
– Бедуин, ты? – прозвучал окрик. – А с тобой кто?
– Да это ж Потап. Ты что, не признал?
– А, Потап… Здорово. – Часовой высунулся из укрытия, подошел к краю вышки и помахал нам рукой. – Проходите к шлюзу. Сейчас дам отмашку на пост, вам откроют.
Одна из створок внешних ворот поползла в сторону, открывая проход в крытый бронированный коридор, который соединял собой оба забора – внутренний и внешний.
Коридор вел в шлюз-предбанник – небольшое помещение без окон, все стены, пол и потолок которого были обшиты специальным антирадиационным листовым материалом на основе свинца. В дальней от входа стене виднелась еще одна дверь, которая, собственно, и вела внутрь лагеря. Но чтобы попасть туда,
