наложили запрет, то никто даже не потрудился задокументировать это событие, и внуки тех людей, которые обеспечивали весь мир краской, позабыли о ней. Может, и так, но когда я думаю об индийском желтом, то всегда задаюсь вопросом: те объяснения, что мне довелось услышать, — это реальность или лишь отражение реальности, которое может и не совпадать с реальностью? А может, это просто чья-то шутка?
Гуммигут и аурипигмент
Офис компании «Мань Луэн Чунь» располагается на втором этаже старого здания в глубине Западного района Гонконга. Здесь все заставлено сумками-подделками под известные бренды, а стены завешены боа из крашеных куриных перьев. Всего в паре кварталов отсюда находится стеклянный небоскреб, который официально именуется «Центральный», хотя местные жители привыкли называть его «Цветным», поскольку каждый вечер прожекторы, установленные на здании, разрезают небо разноцветными лучами в заданной компьютерной программой последовательности. Вот наглядный пример того, как современные технологии сосуществуют с древними традициями. Центральный небоскреб сверкал огнями на миллионы долларов, а компания «Мань Луэн Чунь» оставалась, как и много веков назад, самым известным поставщиком товаров для художников. Когда я шла сюда впервые, то ожидала увидеть темное старомодное помещение, но офис компании оказался современным и светлым, даже слишком светлым, на мой вкус. Правда, потом оказалось, что яркий свет — это скорее плюс, поскольку при свете неоновых ламп я смогла хорошенько рассмотреть трансформацию одной из красок, когда она превращается из коричневой и невзрачной в нечто прекрасное.
Меня сопровождали двое друзей, художник Фэн Су и его компаньон Юн Ваймань, писатель и фотограф. Они предложили представить меня господину Ли, владельцу компании, чья семья много поколений владела известными художественными лавками в Гуанчжоу, а последние двадцать лет Ли жил в Гонконге. В торговом зале почти не было фабричных тюбиков с краской, зато фирменные красители лежали в маленьких белых блюдечках в стеклянном шкафу. Для тех, кто интересуется историей красок, это был просто рай. Тут тебе и щепотка киновари, и кусочки азурита и малахита, и несколько кубиков аурипигмента, похожих на глину.
Аурипигмент в переводе значит «золотой пигмент». Долгое время это вещество пользовалось огромным спросом у алхимиков, поскольку считалось, что раз оно золотого цвета, то должно иметь те же характеристики, что и золото, которое алхимики стремились получить. Художники не разделяли подобных восторгов, отчасти потому, что аурипигмент темнел, стоило только поверх него нанести какую-то другую краску, но основная причина скепсиса заключалась в том, что этот краситель содержал мышьяк. Ченнини предупреждал, что аурипигмент довольно ядовит и по токсичности его превосходит лишь оранжевый собрат реальгар: «Мы пользуемся реальгаром только для панелей, поскольку с ним ни одна краска не дружит. Краситель нужно растирать с большим количеством воды. Будьте предельно осторожны!»
Я не слишком удивилась, обнаружив аурипигмент и реальгар в китайском магазине, поскольку китайцы относились к двум этим краскам с куда меньшей осторожностью, чем европейцы. В 1705 году в Голландии посмертно издали книгу, написанную немцем Георгом Эберхардом Румфиусом, который большую часть жизни провел в Азии и даже получил титул «индийский Плиний»: с одной стороны, за горячее рвение к знаниям, а с другой, за то, что смешивал мифы и реальность.
На острове Ява тоже добывают разновидность аурипигмента. Отважный естествоиспытатель Румфиус писал: «Во рту эта краска не вяжет, довольно безвкусная, хотя чуток напоминает купорос». Румфиус обнаружил, что аурипигмент вовсю продают на яванских рынках, а еще на Бали и в Китае и используют не только для рисования, но и для окрашивания тканей: сначала втирают в материал, а потом оставляют на несколько суток в задымленном помещении, чтобы закрепить цвет. Яванцы и китайцы не считают его ядовитым, скорее наоборот, поскольку без страха используют как лекарство, но «лишь в малых количествах». В 1660 году в Батавии (ныне Джакарта) Румфиусу довелось видеть женщину, с которой после принятия этого снадобья случился припадок, и несчастная «лазала по стенам, как кошка».
Румфиус не возражал против использования аурипигмента в умеренных количествах. Он рекомендовал принимать малые дозы этого вещества для лечения анемии и достижения общетонизирующего эффекта. Как он сообщал, жители Тироля регулярно употребляли мышьяк, чтобы улучшить цвет лица, и подобная практика, кстати, существовала до конца XIX века. Правда, для собирателя мифов более интересным казался реальгар. Найти реальгар несложно, нужно просто поискать, где самки павлина вьют гнезда три года подряд, поскольку реальгар отпугивает змей. Я решила, что и мне тоже неплохо было бы отпугнуть пару змей, поэтому купила несколько граммов реальгара в крошечном коробке с китайскими иероглифами. У мистера Ли в продаже имеются почти все натуральные красители, упомянутые в этой книге, причем все они китайского происхождения, кроме двух: японской туши на основе сажи (как меня заверили, «самой дорогой в мире») и гуммигута, а ведь я пришла сюда именно ради него.
Гуммигут использовали в китайской и японской живописи как минимум с VIII века. Кроме того, тот же краситель обнаружен на ранних индийских миниатюрах, периодически им рисовали желтое одеяние Кришны, выбирая гуммигут в качестве альтернативы вонючей краске, о которой мы говорили выше. Гуммигут именуют также гамбоджей, это искаженное название Камбоджи. Краситель этот добывают и в других странах Юго-Восточной Азии: к примеру, в Таиланде было достаточно гуммигута, чтобы король Чулалункорн в знак уважения отправил гуммигут высшего качества в США. Во время Вьетнамской войны и режима «красных кхмеров» эту краску почти невозможно было приобрести.
Мистер Ли объяснил мне:
— Гуммигут буквально втаптывали в грязь. Но я все равно однажды привез пятьдесят килограммов грязного гуммигута, даже такая краска была тогда в дефиците.
Он показал мне кусок чистого («мирного», как он сказал) гуммигута — чуть сплющенный комок, словно пролежавший долгое время в кармане ребенка, наощупь напоминающий ириску, цвета высохшей ушной серы. Однако когда мистер Ли окунул кисточку в воду, а потом провел по невзрачной коричневой поверхности, то с кисточки капнула капелька невыразимо прекрасного, почти сияющего желтого цвета.
Китайцы называют такой оттенок «ивовым желтым» или «ротанговым желтым», хотя ни ива, ни ротанг здесь ни при чем. Гуммигут — это сгущенный млечный сок, который получают при подсечке коры деревьев рода Garcinia hanburyi, являющихся родственниками манговых деревьев, но не плодоносящих. Собственно, гуммигут получают тем же способом, что и резину, с одним принципиальным отличием. Каучук вытекает в течение нескольких часов из ствола, а наутро его уже можно собирать. В случае с гуммигутом делают очень глубокий надрез, вставляют полую бамбуковую трубку и возвращаются только через год.
Я спросила, есть ли у мистера Ли гуммигут военных лет.
— Где-то был, — ответил он и скрылся в подсобке, а через пару минут вернулся с замызганным пластиковым пакетом из местного супермаркета, наполненным зеленовато-коричневым гуммигутом: было похоже, как будто кто-то хорошенько разжевал ириску, а потом втоптал ее в грязь. — Вот такое сырье мы получали во время войны. В нем много посторонних включений.
— Мне хотелось бы тоже найти гуммигут, — мечтательно сказала я, представляя себя в джунглях, под чутким руководством специалистов ковыряющей стволы нужных деревьев мачете, а потом слушающей местные легенды о деревьях, которые плачут желтыми слезами.
— Лучше сразу выбросите эту затею из головы, — заявил мистер Ли.
Я изумленно воззрилась на него. Почему это?
— В джунглях много неразорвавшихся фугасов, так что иногда ради гуммигута люди жертвуют жизнью.
Да и сама эта краска представляет опасность, как я выяснила позже. Владельцы компании «Винзор энд Ньютон» получали маленькие посылки с гуммигутом от своих поставщиков в Юго-Восточной Азии с незапамятных времен, скорее всего с середины XIX века. Когда сырье прибывало на фабрику, его тщательно измельчали, а потом продавали втридорога. Но посылки, которые приходили из Камбоджи и Вьетнама в промежуток между 1970 и 1980 годами, кардинально отличались, поскольку в этом гуммигуте было полно осколков свинцовых пуль. Технический директор компании Ян Гаррет показал мне пять пуль,
