— Дело шаймана — сказать,— проворчал он,— обычно в таких случаях бросают жребий.
— А потом? — присев рядом, спросила Соня.
— Потом убивают жертву, бросают кости и спрашивают совета у милостивых богов.
— А нет ли способа попроще? — подал голос Зуриаб.
— Есть,— проворчал Айри.
— И какой?
— Идти…
Обратно шли в полном молчании. Однако, когда по дну каменного коридора побежал веселый ручеек, все заметно повеселели.
— Ну, теперь жди волка! — весело сообщил Заир.
— Да отсохнет твой поганый язык,— не менее живо отозвался Рахмат. Соня цыкнула на развеселившихся спутников, и те примолкли. Ручеек под ногами хоть и вселял надежду, но настораживал девушку. Ничего подобного на пути к водопаду она не помнила. Но ход-то был единственным! Или дорога теней имела несколько ответвлений, оставшихся в темноте незамеченными? Своими сомнениями Соня вполголоса поделилась с шайманом. Тот угрюмо почесал брюхо, пожевал губами и изрек:
— Нам, смертным, не уразуметь путей, уготованных Великим Небом.
Глубокомысленное изречение шаймана ничего для девушки не прояснило. Похоже, Айри и сам не очень хорошо понял, что сказал. По крайней мере он осмысливал собственную фразу довольно долго, звучно шлепая по ручью следом за девушкой, потирая брюхо и повторяя ее шепотом, то так, то этак меняя последовательность слов. Когда «Великое Небо» поменялось местами со «смертными» и смысл сказанного в корне изменился, шайман притих. Зато оживился Заир.
— Свет! — завопил он так неожиданно, что перетрусивший Рахмат чуть не рванул назад.— Я видел свет!
— Где? Когда? — наперебой затормошили его. Заир тыкал пальцем в кромешную мглу хода:
— Там. Солнечный свет! Это выход!
Рахмат испуганно вскрикнул.
— Чего орешь прямо в ухо? — обиженно поинтересовался Заир.— Думаешь, вру?
Рахмат затряс головой, ткнул пальцем в собственную ногу:
— Меня кто-то укусил.
— Волк,— убежденно сказал Зуриаб. Рахмат вздернул ногу и согнулся, пытаясь осмотреть место укуса. Страх лишил его способности соображать. Убедившись, что след зубов на щиколотке мало похож на укус волка, он потер больное место ладонью и пожаловался:
— Жжет. Какая-то тварь…
Соня вспомнила рассказ Хобра: «Тису укусила пещерная крыса. Она умерла от яда».
— Ну-ка, покажи,— приказала девушка степняку. Тот попытался согнуть ногу, застонал и в ужасе выпучил глаза. В темноте белки вокруг его зрачков казались огромными.
— Не могу,— прохрипел он,— не сгибается…
Только теперь до остальных дошло, что шутки кончились. Отпихнув Соню, к Рахмату придвинулся Айри. Присев на корточки, шайман долго разглядывал щиколотку сородича, потом поднялся, выудил из котомки плетеную веревку и обмотал ногу Рахмата.
— Что это? — жалобно поинтересовался тот.
— Противоядие,— подтверждая догадку Сони, коротко ответил шайман. Рахмат заскулил.
— Убить надо,— негромко предложил Зуриаб.
— Кого? — оборвав скулеж, жалобно спросил укушенный.
— Ну эту, ядовитую…
Рахмат несколько успокоился, а Айри махнул рукой:
— Найдешь ты ее в этакой темноте. Их тут немерено, как семечек в спелой дыне. Идти надо. Солнечный свет убивает яд пещерной крысы.
— Откуда ты знаешь? — Голос Рахмата дрожал. Шайман пожал плечами:
— Легенды…
Переждав, пока Рахмат успокоится, отряд двинулся вперед. Теперь шли быстрее, но свет впереди так и появлялся. Рахмат совсем пал духом. Он принялся ныть и обвинять Заира во лжи. Унять его Соне не удавалось.
Понимая, что жизнь сородича под угрозой, Заир стоически терпел, и часто так далеко отрывался от отряда в поисках выхода, что девушка теряла из виду его щуплую фигурку. Когда он исчез в очередной раз, Соня твердо решила урезонить Рахмата. Однако урезонивать ей не пришлось. Заир вывернул из-за крутого поворота впереди с радостным воплем:
— Я же говорил! Выход!
Зуриаб хлопнул его по плечу, Соня шагнула вперед, но чья-то рука отшвырнула ее к стене. Девушка ударилась затылком о каменный выступ. Сквозь застилающий глаза туман боли она разглядела бегущую к выходу человеческую фигуру. Человек бежал огромными прыжками, странно подволакивая ногу.
— Стой, Рахмат! — закричала девушка, но обезумевший от ожидания степняк и не подумал остановиться. Заир опомнился первым. Придерживая лук на плече, он рванул следом за Рахматом. Соня — за ним. Солнечный свет, вырвавшийся из-за поворота ей навстречу, ударил по глазам. В круглом сиянии выхода покачивалась фигура Рахмата. Обеими руками степняк держался за стены. Выйти он почему-то не спешил. Соня расслышала вырывающееся из его рта странное бормотание. Заир подбежал к нему. Рахмат оглянулся, отлепил одну руку от стены:
— Не подходи! — прохрипел он.— Мое! Все — мое!
Словно желая показать, что именно принадлежит ему, Рахмат широко повел рукой в сторону света, шатнулся и вдруг исчез.
— Упал…— оглянувшись на девушку, растерянно пробормотал Заир.
Соня подошла к выходу, взглянула вниз. Ее глаза болели от солнечного света. Дорога теней обрывалась в пропасть. Под скалами, далеко внизу, росли желтые от палящего зноя кустики, голубела полоска ручья. Тело Рахмата лежало возле воды, на камнях, широко раскинув неподвижные руки.
— Вот и жертва,— произнес над ухом девушки голос шаймана.
Со скалы спускались весь день, под нещадно палящим солнцем. Спуск вытянул из путников последние силы, однако, поругивая жару и обливаясь потом, они завалили тело Рахмата камнями и двинулись дальше.
Глава восьмая
Легкий ветерок принес прохладу, но всего на миг. Затем Соня почувствовала смрад, словно где-то рядом находился отстойник для сдохшей скотины. Шайман резко остановился, потянул носом.
— Ну и вонь…— скорчив презрительную гримасу, начал было Заир, но шайман махнул рукой, и, почуяв неладное, маленький степняк настороженно смолк. Зуриаб потянул из ножен меч.
— Пес! — коротко выругался шайман. Заир принял его высказывание на свой счет:
— А что такого я сказал?!
Айри отмахнулся от его возмущенного возгласа, как от назойливого комара:
— Пес Демона. Идет за нами.
Соня оглянулась. Ущелье по-прежнему было пустынным: ни шороха, ни звука. Чахлые кустики горнодела жались к безмолвным серым камням, высокие скалистые стены вздымались высоко над головой, в просвете между ними виднелись голубые осколки неба. Девушка пожала плечами:
— Никого…
И тут она увидела Пса. Он появился из-за дальнего поворота. Животное бежало легкой трусцой, чуть наискось, склонив к земле тяжелую косматую голову. Шерсть на его загривке топорщилась серыми клочьями, мягкие лапы бесшумно отталкивались от земли, длинный красный язык свешивался из пасти, почти задевая камни. Размерами Пес чуть превосходил ванахеймского белого волка. Справиться с такой
