Меньше всего русских, поляков и югославов.
Я совершенно ясно осознаю в себе эти две части — бывшего эсэсовца и теперешнего журналиста. Нет, герр Кранц, не смотрите на меня так. Я был у психиатра, он сказал, что ни раздвоения личности, ни шизофрении — ничего такого у меня нет. Он называет это ложной памятью. Хотя в неофициальной обстановке сказал мне, что все возможно — и переселение душ тоже. Мы знаем меньше одной тысячной о нашем мире, так что на свете может быть всякое. Даже такое. Я сам в это с трудом верил, но теперь убедился.
Так вот, я долго думал, кем был этот штурмбаннфюрер Ференц. Отец мой к тому времени уже умер, спросить было некого. И все же я решился и как-то спросил мать, не знает ли она случайно какого-нибудь еще Ференца, кроме меня. Разумеется, я ей ничего не сказал о том, что вспомнил, — не хотел ее волновать. А в том, что она сразу мне поверит, я сомневался. Она ответила, что одного из лучших друзей молодости моего отца звали Ференцем — видимо, отец ей рассказывал о своей жизни в Германии. Когда она сказала, что тот Ференц был штурмбаннфюрером СС, служил вместе с моим отцом и погиб в боях за Берлин, я чуть не упал в обморок. Судя по всему, это и был я.
В то время, как я уже говорил, я начинал работать журналистом, и взгляды на нацизм и фашизм у меня были тогда совершенно определенные. Я даже статьи об этом писал, довольно много — меня эта тема очень интересовала.
Как сейчас помню свою статью «Главная ложь нацизма»:
«Нацизм возник в Германии двадцатых годов. В стране, потерявшей все, в стране- неудачнике, разоренной войной и униженной странами-победителями, ограбленной и заплеванной. Могла ли новая идеология, порожденная оскорбленным и почти уничтоженным народом, быть идеологией сверхлюдей, считающих себя выше всех по праву рождения? Казалось бы, нет. Но это ведь так и было! Нацизм — это убеждения неудачников. Получалось-то как? Германия, а с ней и весь немецкий народ, проиграла войну и была хуже всех — хуже англичан, французов, американцев, хуже скандинавов, хуже поляков, даже хуже русских, которые в унижении немцев фактически не участвовали. Вот и получается, что нацист называет себя сверхчеловеком только потому, что чувствует себя полнейшим ничтожеством. И вся его агрессия истерична и продиктована одним только страхом. Главные слова нацизма раскрывают то, что пытается скрыть он сам: это не просто идеология лузёров, это идеология сверхлузеров!»
И ведь я верил во все это безоговорочно!
А спустя несколько лет со мной стало происходить нечто очень странное. Часть того Ференца во мне словно бы стала расти. Я теперь совершенно иначе, чем раньше, думаю и — главное — чувствую. Ведь Гитлер исказил самые чистые идеи. Его поступки были противоречивы и непоследовательны, он попросту пользовался всеми средствами — человеческой верой, желанием жить лучше, страхами и прочим — только для того, чтобы установить свою власть. Он никогда не верил ни в Германию, ни в германский дух. Думаю, что даже в ариев он вряд ли верил, — просто хотел силы и власти. А ведь изначально была задача восстановить древнюю религию, найти древние утерянные знания, стать лучше, чище, выше. Стать идеальными людьми, воспитывая себя и своих детей. И, что самое главное, — эта древняя религия действительно была верной! Эти древние боги насамом деле существовали, они существуют и посей день!
Вы спросите, откуда я все это взял? Не знаю, просто однажды я словно проснулся с этим. Я верю в это, вернее, тот Ференц верит и заставляет верить меня.
Мне снятся сны. Высокие, прекрасные горы, водопады, пещеры, освещенные золотистым, сиянием. И я там, обритый наголо, на мне странные белые одежды. Мне снится, что я читаю старинные книги и что-то узнаю об этом мире, что-то безумно важное. А потом я просыпаюсь и уже не помню этого важного.
А еще мне снится один человек. Он говорит мне о чести, о справедливости, об истине, он рассказывает о наших справедливых и прекрасных предках, а главное — о наших богах. Я думал, что этого человека я выдумал сам, в своих снах, пока не узнал его. Знаете, кто это был? Рейхсфюрер Гиммлер!
Я много думаю об этом, герр Кранц. Я чувствую, как он зовет меня, как с каждым днем во мне что-то меняется. Я вовсе не хочу становиться эсэсовцем или нацистом — Гитлера я как не одобрял, так и не одобряю. Но я знаю, что пройдет еще пара лет, и я не смогу сопротивляться этому. Не смогу сопротивляться нашим богам.
— Каким богам? — спросил я.
Честно говоря, я не был до конца уверен, что имею дело не с обыкновенным сумасшедшим, но его информация могла оказаться для меня чертовски полезной. Ференц помолчал, потом посмотрел на меня и медленно произнес:
— Вот за этим-то я и приехал, господин Кранц. За этим-то я и приехал.
В общем, существует переселение душ или нет — не так уж важно. Мы с Ференцем договорились, что я найду хорошего гипнотизера и мы проведем исследование его подсознания, ложной памяти или чего бы там ни было. Пока же я взял адрес молодого человека (он остановился в одномиз номеров любимого туристами всех стран отеля «Инка») и отправился домой, чтобы подобрать какой-нибудь материал про нацистских богов.
Что вообще означало слово «бог» для нацистов? Они употребляли его, хотя явно не в христианском значении и в необычном написании.
Единственным известным мне специалистом по немецкой лингвистике, кто интересовался бы еще и нацистской Германией, был мой очень дальний родственник Виктор. Кажется, когда семья моего отца жила в Германии, отец Виктора, француз, женился на моей троюродной тетке. Или что-то вроде того. Мы с Виктором в последний раз виделись лет семь назад, но частенько переписывались. Я присылал ему некоторые документы, а он консультировал меня по разным лингвистическим терминам. Виктор был высококлассным специалистом в своей области, отчасти вдохновленным и моими исследованиями.
Я написал ему письмо с просьбой объяснить мне происхождение немецкого слова «бог» и суть этого понятия в гитлеровской Германии. Свою просьбу я объяснил тем, что в настоящее время занимаюсь изучением ирминистической религии, которой интересовался нацизм. На следующий день я получил ответ:
Дорогой Ганс-Ульрих.
Немецкий термин Got существует издревле. Его первоначальные корни восходят к еще до санскритским аналогам слова «бог». Здесь Вы совершенно верно даете привязку к древней прафилософии и прарелигии — ирминизму. Следует отметить, что этим словом обозначается не какой-то конкретный бог, а неперсонифицированное древнейшее изначалье, нечто бессмертное. Боги же смертны, как вы знаете из мифов.
Разбирая это понятие этимологически, мы видим, что «бог» по-немецки Gott, по-английски God и.т.д. И эти понятия происходят от слов «хороший», «благой», «добрый» — Gut (по-немецки) и Good (по- английски).
По мнению современных ариософов, понятие Got значительно извратили христиане. А меж тем оно обозначает не что иное, как арийскую, первобытную сущность, чистое добро. На одном из элементов классического «Кольца чести СС» мы как раз можем наблюдать двойные руны «зиг», так называемую скрытую свастику, означающие собственно бога. Об этом неоднократно говорили и писали идеологи нацистов.
Гвидо фон Лист говорил: «Уста, могущество Слова! Духовная сила, несомая Словом, рвет физические оковы и дарует свободу, пред ней склонятся все завоеватели, привыкшие побеждать одной
