автомагистралей в Германии временно приостановлены!
23
Sidney and Beatrice Webb. Industrial Democracy, p. 800.
24
H. J. Laski. Labour and the Constitution, 'The New Statesman and Nation', No 81 (New Series) Sp. 10th, 1932, p. 277. B книге, где проф. Ласки впоследствии развил свои идеи более подробно, (Democracy in Crisis, 1933, особ. стр. 87), его убежденность в том, что парламентской демократии нельзя позволить превратиться в препятствие на пути социализма, выражена еще более прямо: социалистическое правительство не только 'возьмет в свои руки широкие полномочия и будет править с помощью декретов и распоряжений, имеющих силу закона', а также 'приостановит действие классических процедурных правил, предусматривающих формы протеста или оспаривания действий правительства', но даже само 'сохранение парламентской формы правления будет зависеть от получения им (т. е. лейбористским правительством) от консервативной партии гарантий того, что результаты его реформаторской деятельности не будут аннулированы в случае поражения на выборах'!
25
Поучительно в этой связи кратко рассмотреть правительственный документ, в котором в последние годы обсуждались эти вопросы. Еще тринадцать лет назад, т. е. до того, как Англия окончательно отказалась от экономического либерализма, процесс делегирования законодательных полномочий уже зашел так далеко, что было решено создать комитет, чтобы выяснить, 'какие гарантии являются желательными или необходимыми для обеспечения верховной власти Закона'. В своем докладе 'Комитет Дономора' (Report of the [Lord Chancellor’s] Comittee on Ministeris Powers, cmd. 4060, 1932) показал, что уже тогда парламент прибегал к 'делегированию полномочий оптом и без разбора', но счел это (это было до того, как мы действительно заглянули в тоталитарную пропасть!) явлением неизбежным и относительно безобидным. И действительно, передача полномочий как таковая не обязательно представляет опасность для свободы; интересно, почему она стала необходимой в таком масштабе. Среди причин, перечисленных в отчете, на первом месте стоит тот факт, что 'парламент в наши дни принимает ежегодно столько законов' и 'многие подробности носят настолько специальный характер, что не подходят для парламентского обсуждения'. Но если все дело в этом, то непонятно, почему нельзя проработать технические подробности до, а не после принятия закона парламентом. Гораздо более важная причина того, почему во многих случаях 'если бы парламент не прибегал к делегированию законодательных полномочий, то оказался бы не в состоянии принять именно такие и такое количество законодательных актов, сколько требует общественное мнение', наивно раскрыта следующей фразой: 'многие из законов столь сильно влияют на человеческую жизнь, что главное здесь — гибкость'! Что это означает, как не предоставление права принимать решения по своему усмотрению (так называемых 'дискреционных полномочий'), то есть власти, не ограниченной никакими закрепленными правом принципами, которая, по мнению парламента; не поддается ограничению твердыми и недвусмысленными правилами?
26
Socialism and the Problems of Democratic Parlamentarism. — 'International Affairs', v. XIII, p. 501.
27
К. Mannheim. Man and Society in the Age of Reconstruction. 1940, p. 340.
28
По классическому определению А. Дайси ('Конституционное право'. — 8–е изд., с. 19S), правозаконность — 'это прежде всего абсолютный авторитет и главенство действующего законодательства, противопоставленные произвольным распоряжениям властей н исключающие не только произвол со стороны правительства, но и саму возможность действовать в каких–то ситуациях по своему усмотрению'. В Англии этот термин приобрел ныне (в большой степени благодаря работе Л. Дайси) более узкий и специальный смысл, который нас здесь интересовать не будет. Более широкое (и традиционное для Англии) значение понятия правозаконности или власти закона выявилось в начале XIX в. в Германии, когда там велись споры о природе правового государства.
29
Поэтому нельзя сказать, что юридический теоретик нацизма Карл Шмитт совершенно поправ, противопоставляя либеральному правовому государству национал–социалистский идеал 'справедливого государства'. Правда, такая справедливость, противоположная формальному правосудию, неизбежно ведет к дискриминации.
30
Таким образом, вовсе не свобода и закон вступают в конфликт, как это считали в XIX в. Уже Дж. Локк показал, что не может быть свободы без закона. Реальный конфликт — это противоречие между законами двух типов, настолько непохожими друг на друга, что не следовало бы для их обозначения употреблять один n тот же термин. К первому типу, соответствующему принципам правозаконности, относятся общие, заранее установленные 'правила игры', позволяющие индивиду прогнозировать действия правительственных органов и знать наверняка, что позволено и что запрещено ему, наряду с другими гражданами, делать в тех или иных ситуациях. Ко второму типу относятся законодательно закрепленные полномочия властей действовать по своему усмотрению. Поэтому в условиях демократии, если она идет по пути разрешения конфликтов между различными интересами не по заранее установленным правилам, а 'по существу спора', правозаконность может быть с легкостью уничтожена.