ладью – ход, который она должна была сделать еще два хода назад, а Номер Один – безупречный игрок. Это еще один знак того, как она на самом деле сейчас невнимательна.
Ему хочется подойти к ней и выразить свое сочувствие. Но он решает не делать этого, пока не будет уверен, что ведет себя подобающим образом. Меньше всего на свете он хотел бы обидеть ее.
Главный инженер транспортатора сейчас на дежурстве. Может, он согласится уделить ему немного времени, чтобы его просветить. Спок решает немедленно отправиться в транспортаторную.
И в этот момент Номер Один поднимает глаза. По-видимому, она почувствовала его пристальный взгляд. Она взглядом спрашивает его, в чем причина.
Он переглатывает. Возможность просвещения исчезает. Так или иначе, он должен говорить с ней сейчас.
Спок подходит к ней и останавливается рядом. И, пока его мозг напряженно работает, пытаясь найти путь решения проблемы, Спок пытается выиграть время, притворяясь, что заинтересован шахматной партией.
– Интересная ситуация, – замечает он.
– Вы так полагаете? – первый офицер указывает на стул рядом с ним.
– Хотите сыграть?
Он кивает.
– Благодарю. – И садится. – Какой-либо перевес?
Номер Один качает головой.
– Нет.
– Тогда я буду играть черными, – решает он, – и это значит, что сейчас мой ход.
– Верно. Значит, вы наблюдали за игрой.
– Извините меня. Это только оттого, что игра мне знакома – мы играем в нее на Вулкане. А здесь немногое мне знакомо.
– Вам не нужно извиняться, – говорит она ему.
Он смотрит на нее и спрашивает себя, нельзя ли просто заговорить и
рассказать о своей дилемме. Но, как и прежде, он опасается, что заденет ее чувства. Он в тупике, и обращает внимание на игру.
И немедленно видит, что его положение угрожающе. Через миг, он переводит черную пешку уровнем выше, чтобы она оказалась на пути белого слона. Это попытка усыпить ее внимание и завлечь ее фигуру в ловушку, и таким образом уравнять силы.
Похоже, что Номер Один не замечает его замысла. Она берет черную пешку.
Спок в ответ переводит ферзя выше уровнем. Ловушка готова.
Теперь она не сможет ее избежать. Неважно, куда она двинет своего слона, вулканец возьмет его той или иной фигурой.
Первый офицер хмурится. Смирившись с судьбой слона, она пытается установить за него цену. Фигура, которая возьмет слона, сама попадает под удар, – хотя в данном случае все, чем вулканец должен пожертвовать – это пешкой.
Но он колеблется. Ему вдруг приходит в голову, что эта ситуация предоставляет ему возможность, которую он искал.
Проходит порядочно времени, и Номер Один не выдерживает.
– Делайте ваш ход, мистер Спок. Это всего только пятилетняя миссия.
Он поднимает на нее взгляд.
– Мои извинения. Я только пытался оценить вашу потерю. Ее
масштаб.
Она возвращает взгляд – и, думает он, – понимает. Между ее бровями
появляется морщинка.
– Это была… – Она замолкает, потом начинает снова. – Это будет
значительная потеря. Но игра продолжается.
Он кивает.
– Тем не менее, это печально.
– Да, – соглашается первый офицер, – это печально.
Спок замечает, что в уголке ее глаза появилась слеза. Она ее не
вытирает, и слеза медленно катится вниз вдоль ее прямого носа.
– Все еще ваш ход, – напоминает она ему.
Признательный судьбе за подаренную ему возможность, Спок берет ее
слона. Но с этого момента игра Номер Один значительно улучшается.
Образ: Эбделнэби, с потеками эля на губах, его большие глаза увлажнились от прилива откровенности. Он наклоняется над столом, сжимая кружку с тем, что он ранее описал как «динаршанская отрава».
– Вы хороший человек, лейтенант, – вокруг стоит страшный шум, и но
Эбделнэби умудряется его перекричать. – Я имею в виду, чер-ртовски хороший человек. Я имею в виду… то есть… черт, вы ведь знаете, что я имею в виду, верно?
Споку хочется думать, что да.
– Спасибо, – отвечает он.
Шеф транспортационного отсека выпячивает подбородок и кивает на
кружку Спока, которая по-прежнему полна, если не считать маленького глотка, который он отпил полчаса назад – и нашел это довольно неприятным.
– И вы молодец, что воздерживаетесь. Эта штука ка-ак прыгнет… прямо как рогатая змея с Альдебарана… Опомниться не успеешь.
Не в первый раз за вечер, Спок находит, что ему нужен перевод.
Похоже, что ему всякий раз нужно разъяснение. И ему хочется теперь, чтобы его мать чаще использовала английские идиомы, когда он был подростком.
– Прыгнет? – спрашивает он. – но каким образом?
Эбделнэби поворачивается к Питкэрну, тому, кто скоро заменит его на
посту шефа транспортационной. Он качает головой.
– Каким образом, он спрашивает!
Питкэрн хмыкает, его грубоватые черты излучают благодушие. Он
склоняется к Споку с решительно заговорщическим видом.
– Нэби имеет в виду, лейтенант, что эта штука тебя зашпаклюет, ты и глазом не успеешь моргнуть.
Он вздыхает.
– Зашпаклюет?
Эбделнэби склоняется еще ниже над столом.
– Опьянит, мистер Спок. Сделает пьяным.
Наконец-то ясно.
– Понимаю, – говорит лейтенант. – Он смотрит на шефа
транспортационной. – Тогда зачем, разрешите спросить, вы это употребляете?
Эбделнэби, уставясь на него, молчит секунду или две. Затем выпрямляется.
– Это х-хороший вопрос. Оч-чень хороший вопрос. – Он
поворачивается к другому землянину. – Мистер Питкэрн, зачем это мы это употребляем?
Питкэрн думает и пожимает плечами.
– Потому что мы… м-м… – Он снова пожимает плечами. – теперь, когда вы это спросили, я не совсем уверен…
Подходит официантка.
– Повторить, джентльмены? – спрашивает она.
Эбделнэби и Питкэрн переглядываются.
– Н-нет, спасибо, – отвечает шеф транспортационной. Она уходит – и при этом немного раздражена, думает Спок.
Музыкальный аппарат в углу начинает орать пуще прежнего. Звук
делается почти непереносимым.
