гуронов и все испробованные средства не давали результата, эти индейцы совершали обряд под названием лонуиройа, „являющийся самым верным средством (и это его главная цель) изгнания из города или деревни бесов и злых духов, которые вызывают и распространяют все заболевания и недомогания, причиняющие страдания телу и духу“. Однажды вечером люди, как безумные, начинали метаться по деревне, ломая и переворачивая в вигвамах все, что попадалось под руку. Они разбрасывали по улицам горящие головни и всю ночь напролет непрерывно бегали с завываниями и пением. Под утро они засыпали в надежде увидеть во сне какой-нибудь предмет (нож, собаку, шкуру и т. д.). Утром каждый из них ходил от вигвама к вигваму, собирая подарки. Их полагалось принимать в молчании, которое длилось до тех пор, пока наконец кто-нибудь не дарил данному человеку вещь, которая привиделась ему во сне. Принимая ее, он издавал радостные крики и под поздравительные возгласы присутствующих метался по хижине. Считалось, что людям, получившим в подарок вещь, которая им приснилась, гарантировано здоровье; тем же, кому в этом отношении не повезло, грозит беда.
В других случаях, вместо того чтобы прогонять из своих жилищ демона болезни, первобытные люди предпочитают не причинять ему излишнего беспокойства и обращаются в бегство сами, делая все возможное, чтобы удержать его от преследования. Когда эпидемия оспы надвигалась на патагонцев, которые приписывали эту болезнь козням злого духа, они, оставив больных в селении, убегали. При этом, чтобы не подпускать к себе ужасного преследователя, они секли саблями воздух и разбрызгивали вокруг себя воду. Когда после нескольких переходов патагонцы достигали такого места, где дух, как им казалось, не может их настигнуть, они обычно зарывали оружие остриями в направлении того места, откуда пришли. Когда эпидемия болезни разражалась у пуле или тонокотов Гран-Чако, они также пускались в бегство, избирая не прямой, а извилистый путь отступления. Поступая так, они рассуждали следующим образом: когда демон болезни бросится за ними в погоню, извилистый, запутанный путь настолько-де утомит его, что он будет не в силах их настичь. Когда селения индейцев штата Нью-Мексико опустошала эпидемия оспы или другой инфекционной болезни, в обычае у них было каждый день менять местожительство, отступая в самые труднодоступные горные районы и в самые глухие чащобы, заросшие колючим кустарником, в надежде, что оспа побоится поцарапаться, продираясь через кусты. Когда у чинов, находившихся с визитом в Рангуне, вспыхнула холера, они, чтобы отпугнуть демона, расхаживали с обнаженными мечами и целые дни проводили в укрытии из кустов, чтобы демон не сумел их найти.
Периодическое изгнание злых духов. Спорадическое изгнание духов проявляет тенденцию переходить в систематическое. Постепенно возникает потребность в том, чтобы в установленное время года — как правило, раз в год — устраивать общее избавление от злых духов, чтобы, освободившись от пагубных влияний, скопившихся вокруг них за долгое время, люди могли почерпнуть новый заряд жизненной энергии. Некоторые племена австралийских аборигенов каждый год изгоняли со своей территории призраки умерших. На такого рода церемонии на берегах реки Барван присутствовал преподобный У. Ридли. „Отбивая ритм бумерангами, пел хор из двадцати человек, молодых и старых… Вдруг из-за укрытия из коры пулей выскочил человек с телом, вымазанным белой гончарной глиной, с полосами красного и желтого цвета на лице и голове и с пучком перьев, прикрепленным при помощи палки длиной в два фута над макушкой. Минут двадцать он, устремив взор вверх, стоял в полном молчании. Мой сосед- абориген пояснил мне, что это он высматривал души умерших людей. Наконец он начал двигаться, сначала очень медленно, но вскоре он что было сил метался повсюду, размахивая веткой и как бы прогоняя невидимых для нас врагов. Когда мне показалось, что пантомима подходит к концу, из-за деревьев неожиданно появился еще десяток людей в таком же наряде. Все они незамедлительно приняли участие в яростной потасовке с таинственными противниками… Наконец после целой серии быстрых выпадов, в которые они вложили все свои силы, люди дали себе отдых от этого утомительного занятия, которое продолжалось всю ночь и несколько часов после рассвета. Они, казалось, испытывали удовлетворение от того, что прогнали привидения на двенадцать месяцев. Тот же обряд совершался на всех стоянках по течению реки. По моим сведениям, этот обряд справляется ежегодно“.
Некоторые времена года представляются особенно подходящими для общего изгнания духов. Такое время наступает, например, в конце полярной зимы, когда после многонедельной или многомесячной ночи на горизонте опять появляется солнце. Эскимосы с мыса Барроу, самой северной оконечности Аляски и одной из самых северных точек Америки, во время появления солнца прогоняли из своих домов коварного духа Тунью, Свидетелями этого обряда были участники полярной экспедиции Соединенных Штатов, зимовавшие на мысе Барроу. Перед домом совета был разложен огонь, и у входа в каждый дом на стражу встала старуха. Мужчины окружили дом совета, пока женщины и девушки ножами прогоняли духа из каждого дома, со злобой вонзая их в койки и оленьи шкуры и заклиная Тунью убраться. Изгнав Тунью из всех углов, эскимосы проталкивали его в проделанную в полу дыру и с громкими криками и неистовыми жестами выгоняли его на улицу. Одновременно с этим старуха, стоя у входа в дом, чтобы помешать возвращению Тунью, делала выпады длинным ножом. Женщины подгоняли духа к огню и предлагали ему броситься в него. Тут вперед выступили двое мужчин с винтовками, заряженными холостыми патронами, а третий поднес сосуд с мочой и вылил его содержимое в огонь. В этот миг один из тех двоих выстрелил в огонь. После того как дым рассеялся, залп повторился. Теперь считалось, что с Тунью на время покончено.
Поздней осенью, когда над землей бушуют штормовые ветры, разбивая ледяные оковы, в которые заковано море, когда сталкиваются и с громким треском разламываются плавучие льдины и ледяные глыбы взгромождаются в диком беспорядке одна на другую, эскимосам, живущим на побережье Баффинова залива, чудится, что до них доносятся голоса духов, населяющих пронизанный опасностью воздух. Кроме того, души мертвых бешено стучатся в двери, и горе тому несчастному, который попадется им в лапы, — он скоро заболеет и умрет. А тут еще призрак громадной бесшерстной собаки начинает гоняться за настоящими собаками, которые при виде его в судорогах и конвульсиях испускают дух. Повсюду разгуливают бесчисленные злые духи, которые стараются наслать на эскимосов болезнь, смерть, дурную погоду и неудачу на охоте. Наибольший ужас из всех этих бродячих духов внушает им Сэдна, владычица нижнего мира, и ее отец, в чье распоряжение поступают души умерших эскимосов. Другие духи заполняют воздух и воду, но Сэдна встает из-под земли. У колдунов наступает горячее время. Их пение и молитвы доносятся из каждого дома: это они заклинают духов, которые скрываются в таинственном полумраке освещенной светом лампы хижины. Труднейшая задача — изгнание Сэдны — приходится на долю самого могущественного из заклинателей. На полу большой хижины сворачивают конусом веревку, причем с таким расчетом, чтобы в верхней части осталось небольшое отверстие, символизирующее продушину для тюленей. Рядом с отверстием становятся двое заклинателей: один из них держит наготове гарпун, как бы следя за тюленьей полыньей, а другой держит в руке веревку от гарпуна. Третий колдун усаживается в глубине хижины и пением магического заклинания привлекает на это место Сэдну. И вот она уже, тяжело дыша, проползает под полом, вот она появляется в отверстии, вот в нее вонзается гарпун, и в гневе она поспешно отпрыгивает, утаскивая за собой гарпун, который двое мужчин изо всех сил удерживают за веревку. Наконец после жестокой схватки Сэдне отчаянным рывком удается выбраться на свободу, и она возвращается в свое жилище в Адливуне. В доказательство своей отваги заклинатели с гордостью предъявляют собравшимся забрызганный кровью гарпун, извлеченный из отверстия. На следующий день после того, как Сэдна и другие злые духи наконец изгнаны из селения, все жители — стар и млад — устраивают в честь этого события великое празднество. Но и здесь им не следует забывать об осторожности — ведь раненая Сэдна пылает гневом и готова наброситься на любого человека, переступившего через порог своей хижины. Для защиты от ее нападений эскимосы в качестве амулетов носят на своих капюшонах куски ткани, в которую их завернули сразу же после рождения.
В честь Нового года, который они отмечали то в январе, то в феврале, то в марте, ирокезы устраивали „праздник снов“, напоминающий аналогичный праздник гуронов. Праздник этот — что-то вроде сатурналий — растягивался на несколько дней, а иногда и недель. Мужчины и женщины в различных масках бегали от вигвама к вигваму, сокрушая и разбрасывая все на своем пути. Царила всеобщая распущенность нравов люди были как бы вне себя и не несли ответственности за содеянное, так что многие пользовались этой возможностью для того, чтобы свести старые счеты: дубасили своих врагов, обдавали их ледяной водой, обмазывали грязью и горячей золой. Другие хватали горящие головни и уголья и запускали ими в головы первых попавшихся людей. Единственным способом отделаться от такого рода преследователей было отгадать, что они видели во сне. В один из дней праздника совершается ритуал изгнания злых духов. Со
