Шарль Мурё: «Гипотеза об искусственном получении золота вовсе не нелепа! По-иному истинный учёный думать не может…учёный ничего не утверждаёт априори… Трансмутация — это факт, который мы наблюдаем ежедневно».
Этому смелому высказыванию человека острого ума, наделённого высоким научным духом и глубоким чувством правды, противопоставим слова Анри Ле Шателье, члена Института, профессора химии факультета точных наук. «Я отказываюсь наотрез, — пишет он, — давать интервью относительно синтетического золота. Считаю, что это просто мошенничество, как в случае пресловутых бриллиантов Лемуана».
Нельзя было более кратко и более грубо выразить своё презрение к Адептам прежних времён, учителям, почитаемым современными алхимиками. Для Ле Шателье, явно ни разу не открывавшего книги по герметике, трансмутация — синоним шарлатанства. Ученики почивших великих людей, мы, естественно, должны унаследовать их дурную репутацию. Ну и пусть, мы гордимся этой славой, единственной, впрочем, какой нас удостаивает дипломированное невежество, бахвалящееся своими крестами, грамотами, пальмовыми ветвями. Что ж, пусть ослы и дальше кичатся своей поклажей, мы же лучше возвратимся к нашему предмету.
Приведённые ответы — за исключением ответа Шарля Мурё — по сути своей сходны. Проникнутые академическим духом, они проистекают из одного источника. Наши уважаемые учёные признают теоретическую возможность трансмутации, но отказываются верить в её материальное воплощение. Они и «за», и «против». Их выжидательная позиция — превосходная уловка: и не скомпрометировали себя, и не закрыли себе пути к отступлению.
Можно ли в качестве доказательства сослаться на превращения атомов в молекулах некоторых веществ? Как признать эти процессы фактом, если они поддаются лишь косвенной проверке и подтверждаются лишь окольными путями? Простая ли тут уступка, какую современники делают древним авторам? Но герметической науке не подобает просить милостыню. Она достаточно богата наблюдениями и обладает достаточным количеством экспериментальных фактов, чтобы не стоять с протянутой рукой. Теоретические идеи, за которые ратуют сегодняшние химики, давно разработаны алхимиками. Это их достояние, и никто не в силах оспорить то очевидное положение, что они опередили своих оппонентов на пятнадцать веков. Именно алхимики первыми претворили в жизнь эти идеи, отталкиваясь от принципа единства вещества — непоколебимого основания их философии. Почему же современная наука с её разнообразным и мощным оснащением, точными методами, опирающимися на совершенную аппаратуру, до сих пор не признала истинность основного принципа герметики? Мы, со своей стороны, вправе заключить, что алхимики прежних времён с помощью весьма простых средств сумели представить прямое экспериментальное доказательство непреложности представлений о трансмутации металлов. Наши предшественники не были ни безумцами, ни обманщиками, и основной идее, которой они руководствовались в своих работах, просочившейся в научные круги, чужда изменчивость гипотетических положений.
Поэтому мы без всякой предвзятости заявляем, что выдающиеся учёные, чьи мнения мы здесь привели, ошибаются, когда отвергают свидетельства об успешной трансмутации. Эти люди составили себе ложное понятие о строении и глубинных свойствах материи, хотя и полагают, что проникли во все её тайны. Увы, замысловатость их теорий, обилие слов, уготованных для объяснения необъяснимого, и особенно пагубное действие материалистического образования принуждают их всматриваться вдаль в поисках того, что лежит у них под ногами. В большинстве своём, овладевая математическими приёмами, они научаются логике и строгости мышления, но утрачивают простоту и здравый смысл. Они мечтают замкнуть природу в свои формулы, выразить жизнь через уравнения. Раз за разом сбиваясь с пути, они не осознают, что отдаляются от истины, оправдывая тем самым суровое евангельское изречение: «Имеют глаза и не видят, имеют рассудок и не разумеют!»
Можно ли вернуть этих людей к более простому восприятию вещей, привести их к свету духовности, которого они лишились? Попытаемся и прежде всего скажем всем, кто захочет за нами последовать: нельзя изучать живую природу вне сферы её жизнедеятельности. Исследование молекул и атомов ничего не даёт, оно не способно ответить на самый главный вопрос, стоящий перед учёными: какова сущность невидимой таинственной силы, оживляющей материю? Что на самом деле мы знаем о жизни, кроме того, что она выражается в движении? Но в нашем дольнем мире всё — жизнь, всё — движение. Жизненная сила, столь очевидная у животных и растений, проявляет себя и в минеральном царстве, только в этом случае от наблюдателя требуется большая проницательность. Металлы в действительности живые и чувствуют — свидетельством тому ртутный термометр, соли серебра, фториды и т. д. Что есть расширение и сжатие, как не результат действия силы, обретающейся в металле, как не два проявления минеральной жизни? Однако для Философа недостаточно отметить, что от тепла железный брусок увеличивается в размерах, Философу важно определить, какая тайная воля заставляет его это делать. Как известно, под влиянием тепловых лучей поры бруска укрупняются, молекулы раздвигаются, поверхность и объём возрастают. В каком-то смысле он распрямляется, как и мы сами под благотворными солнечными лучами. Нельзя, стало быть, отрицать, что такая реакция имеет глубокую нематериальную причину, иначе не понять, как кристаллическая структура утрачивает свою кажущуюся инертность. Наличие у металла воли и души со всей очевидностью доказано в одном из блестящих опытов г-на Ш.-Э. Гийома. Откалиброванный стальной прут подвергали действию непрерывно возрастающей силы растяжения, которую регистрировали динамографом. В какой-то момент прут поддавался и начинал сужаться в поперечном направлении, точную степень этого сужения отмечали. Затем растяжение прекращали, и прут восстанавливал свои первоначальные размеры. Когда опыт повторяли, сужение происходило уже в другом месте. Продолжая действовать таким образом, замечали, что все точки прута последовательно откликаются на растяжение. Если потом стальной прут калибровали снова и начинали всё сначала, для получения симптомов, предшествовавших разрыву, требовалось приложить большую, нежели в первый раз, силу. Из этих опытов Щ.-Э. Гийом вполне обоснованно заключил, что металл ведёт себя как органическое тело, последовательно укрепляя свои слабые места и целенаправленно увеличивая внутреннюю силу сцепления, чтобы сохранить целостность своей формы, поставленной под угрозу разрушения. К подобному же выводу приходишь, изучая кристаллические соли. Если повредить грань какого-нибудь кристалла, а потом погрузить его в исходный маточный раствор, кристалл не только сразу залечивает рану, но и увеличивается в размерах значительно быстрее, чем остававшиеся в растворе нетронутые кристаллы. Несомненное доказательство жизненной силы металла мы находим также в том факте, что в Америке с железнодорожными рельсами без видимой причины происходит нечто странное. Ни в какой другой стране составы не сходят с путей чаще, и катастрофы не бывают столь необъяснимыми. Инженеры, которым было поручено выявить причину многочисленных аварий, связывают её с «преждевременным старением» стали. Вероятно, под влиянием особых погодных условий металл слишком рано стареет, теряет упругость, гибкость, прочность. Вязкость металла и внутренняя сила сцепления уменьшаются, он становится хрупким и ломким. Впрочем, ухудшение металлических свойств наблюдаётся не только у рельсов, то же самое происходит и с обшивкой броненосцев, которые обычно выходят из строя после нескольких месяцев эксплуатации. Ко всеобщему удивлению, обшивка во время испытаний раскалывается от удара простым чугунным ядром. Ослабление жизненной энергии — характерная примета старости, дряхлости металла — предвещает его близкую гибель. Но смерть — венец всего живого — неизбежное следствие рождения, а значит, металлы и минералы подчиняются законам предопределения (prédestination), управляющим всеми сотворёнными существами. Рождение, жизнь, смерть или превращение — три стадии единого цикла, составляющего основу физического существования, которое выражается прежде всего в обновлении, продлении своих функций и воспроизводстве путём порождения. Это наводит на мысль, что и металлы по примеру животных и растений обладают способностью к размножению своего вида.
Именно это основанное на аналогии представление претворяет в жизнь алхимия, и именно эту герметическую идею мы хотим выделить в первую очередь. Герметическая философия учит, а опыт подтверждает, что металлы, благодаря их собственному семени, можно подтолкнуть к самовоспроизведению и размножению. Об этом свидетельствует и Слово Божье. В Книге Бытия Создатель передаёт частичку своей энергии (activité) созданиям, образованным из самой его сущности (de sa substance même): ведь божественный глагол плодитесь и размножайтесь обращён не только к человеку, но ко всякой твари.
