Вспоминая долгие годы их сотрудничества, Каказим осознал, что они оба были сбиты с толку своими амбициями. И тогда, без предупреждения от Черного Дерева или какого-то другого знака, Какзим узнал, что другой участник их заговора, Король-Волшебник Калак из Тира, был свергнут и убит. И меньше чем через десять лет после этого Дракон Борс и древний волшебник Раджаат, которого Братство Черного Дерева называло Обманщиком, исчезли, может быть погибли.
В первый раз за тысячу лет появилась возможность того, что брат Черного Дерева может преуспеть в своей жизненной миссии.
Какзим послал слово за Поющие Горы — первое за пятнадцать лет. Это было не просьба об указаниях, но сообщение: пришло время для выход на поверхность древней науки халфлингов о ядах, науки, которую он выучил за время жизни между корнями Черного Дерева. На самом деле, как он понял позже, время пришло… и прошло.
Какзим сообщил старейшинам, что он и тот мужчина, который думает, что является его хозяином, делают Лаг — древний и очень опасный элексир, который может восстанавить силы даже после полного истощения организма, но порабощает и сводит с ума тех, кто принимает его слишком часто. Основным исходным элементом являлся совершенно безобидный порошек зарнека, который они нашли в пещерах под таможней, в которой хранились все товары, попадавшие в Урик. Запас, учитывая их нужды и цели, казался неисчерпаемым.
Соблазнительный яд быстро распространялся среди отчаявшихся или угнетенных людей, сея смерть. Он и Экриссар планировали расширить свою торговлю на город-государство Нибенай. Когда оба города будут глубоко заражены Лагом, их короли-волшебники естественно будут винить во всем друг друга и начнется война. Была надежда, что в ходе нее они уничтожат друг друга, и благодаря ему, Брату Какзиму, Братство Черного Дерева увидит начало своих побед.
Какзим поклялся в этом своей жизнью. Он вскрыл свои старые раны на груди, над сердцем, и подписал послание своей собственной кровью. У него не было даже тени сомнения в удаче. Экриссар был совершенный идиот: жестокий, жадный, веривший до безумия в свою собственную важность и избранность, не замечавший своих недостатков, легко увлекавшийся, и к тому же жестоко уязвленный богатством и снисходительностью Лорда Хаману, того самого врага, которого они оба надеялись уничтожить. Планы, разработанные Какзимом, были элегантны и легко осуществимы, пока какой-то темплар чуть ли не самого низшего ранга, совершенно отвратительный тип, не встал у него на пути.
Паддл, Пуддл… а может Пикль? Какзим так и не запомнил его ужасное человеческое имя. Он видел его только однажды ночью, в помещении городской таможни, и тогда мысль о катастрофе даже не пришла ему в голову. Просто еще один одетый в желтое болван, тупоголовый чурбан, который бросился в битву, в которой не мог победить. Глядя на него даже нельзя было себе представить, что этот темплар Пикль вообще может встать у него на дороге, не говоря уже о том, чтобы вызвать катастрофу. И тем не менее именно этот тупоголовый болван в компании с разношерстными сообщниками разрушил все его планы, причем ему сопутстввовала такая удача, которая не бывает случайной.
Когда Какзим увидел, что катастрофа приближается, он сбежал, бросив Экриссара на произвол судьбы. Халфлинги не рабы, и Брат Черного Дерева не будет страдать ради Элабона Экриссара. Какзим похитил казну Экриссара и затаился, пока высший темплар шел к своей смерти через соляную пустыню.
Навсегда преданный старшим братьям Черного Дерева, Какзим послал еще одно слово через Поющие Горы. Он сообщал о своей неудаче и обещал пожертвовать своей ничего не стоящей жизнью. Какзим использовал правильные слова, но все его обещания были ложью. Он знал, что наделал ошибок, его победили, но он не сдался. Нет, он никогда не сдастся. Он получил тяжелый урок, но он готов попытаться опять. Его жизнь и миссия намного более важны, чем жизнь или миссия любого другого брата.
Брат Какзим ни в коем случае не собирался жертвовать своей жизнью. Да, он сказал старейшинам то, что они хотели услышать, и страстно надеялся, что они поверили в его обещание самоубийства и больше никогда не будут тревожить его. Он уже успел разработать новый заговор, здесь, в рыночной деревне Кодеш, когда прямо из леса к нему явился его новый помощник, и ума в нем было не больше, чем у листа, уносимого ветром.
Вначале он хотел отослать Керка обратно. Кровавые листья на кровавом Черном Дереве! Потом он захотел убить молодого наглеца на месте. Но без ресурсов Дома Экриссар за своей спиной, Какзим решил, что лишняя пара рук, глаз и ног не помешает — до тех пор, пока он не забудет, что ко всем этим полезным вещам прилагается и соображающая голова.
— Брат Какзим? Брат Какзим — вы нездоровы? С вами все в порядке? Это у вас один из ваших приступов? Не отвести ли вас в постель?
Приступы! Приступы скуки. Приступы разочарования! Он окружен идиотами, а служит ему вообще полный болван!
— Перестань выставлять себя на посмешище. И перестань тратить мое время. Ты же знаешь, сегодня очень важная ночь. Скажи мне то, что по-твоему я должен знать, потом уходи и перестань трещать о припадках. Ты — один из моих припадков.
— Да, Брат Какзим. Конечно. Я просто хотел сказать вам, что люди начали собираться. Они готовы — и вооружены так, как вы сказали — но, Брат, они требуют денег.
— Так заплати им, Брат Керк! — Голос Какзима поднялся до резкого и недовольного крика и он отвернулся от своего компаньона. Капюшен опять соскольнул с лица, открыв его тело для новой пытки. — Мы уже близки. Очень близки. А ты терзаешь меня своей глупостью! — Он опять повернулся к более молодому халфлингу, схватил его за плащ и как следует тряхнул. — Если мы проиграем и на этот раз, это будет твоя вина!
Керк отшатнулся назад, с трудом сохранив равновесие — счастье, что он вообще еще жив.
Старейшины Братства Черного Дерева предупреждали его, что Брат Какзим не будет легким хозяином, но он был благодарен судьбе за такую возможность. Они сказали, что Брат Какзим — гений в области алхимии. На Атхасе сейчас не было халфлинга, который знал бы столько как он об старых способах преобразования веществ и алхимических манипуляциях. Брат Какзим расшифровал древнее знание, которое Братство спрятало в Черном Дереве. Он знал все, что знали предки, и начал использовать их знания. Однако старейшины хотели знать, как именно Брат Какзим использует их. Они хотели, чтобы Керк был их ушами и глазами в Урике.
Ученик должен быть благодарен за такую возможность, за такое доверие, и Керк конечно был. Брат Какзим оказался мастером не только в алхимии; в этом плохо-пахнувшем городе Керк узнал такие вещи, которые он никогда не выучил бы Лесу Черного Дерева. Но Керк очень хотел, чтобы страшие братья узнали и о том, что Брат Какзим полностью сошел с ума. Над его изуродованными щеками глубоко сидели сумашедшие глаза с белыми ободками, которые глядели на тебя как будто из другого уровня бытия, их взгляд сбивал с толку любого человека, и даже у халфлинга путались мысли, когда он пытался глядеть в них.
Керк старался никогда не глядеть прямо в лицо Брату Какзиму, и особенно когда на того накатывал очередной приступ безумия, и это был тот самый случай. Он поспешно опустил голову и постарался наполнить свое сознание мыслями о доме: пышная зелень деревьев, с который день и ночь капают сверкающие капли воды, никогда не прекращающийся хор птиц и насекомых, сладкий вкус ягод черники, только что сорванных с лозы. Керк постоял какое-то время ожидая, пока опасность пройдет. Наконец он решил, что его жизни — пока! — ничего не угрожает, когда Брат Какзим поправил рукава своего плаща, а капюшон вернулся на место. Тем не менее он предусмотрительно оставался вне досягаемости своего хозяина.
— Там ждут не только люди, Брат Какзим. Дварфы, владельцы места, хотят чтобы им заплатили за эту ночь, и за комнаты, в которых мы живем. А плотники говорят, что мы должны им за те подмостки, которые они уже сделали. Мы должны также живодерам и этой эльфийке, Розе. Она говорит, что нашла подкожную опухоль иникса с гноем внутри, но не хочет продавать ее-Заплати им, — повторил Брат Какзим, но уже не так пугающе эмоционально, как несколько мгновений назад. — У тебя есть монеты. Я отдал тебе все наши деньги.
— Да, — согласился Керк, думая о том мешке, который лежал у него под кроватью. В Лесу Темного Дерева не было денег. Сама идея о том, что эти обломанные керамические диски можно обменять на еду,
