товары и службу людей — на самом деле эти куски, диски или намного более редкие металлические кружочки надо было обменивать — ему далась с большим трудом и до сих пор он до конца ее не понимал. По ночам он выкладывал содержимое мешка наружу, разбивал на кучи одинаковых и пересчитывал, и каждую ночь их становилось все меньше и меньше. — Я тщательно пересчитал все наши монеты, Брат Какзим, и если я отдам всем столько, сколько они требуют, нам самим останется буквально несколько штук.
— Ага, так вот значит какая у тебя неприятность, Брат Керк?
Керк неохотно кивнул гловой.
— Заплати им, — в третий раз сказал Брат Какзим, на этот раз совершенно спокойно. — И посмотри на меня, Брат Керк…
Керк так и сделал, заранее зная, что лучше этого не делать, но голос Брата Какзима звучал слишком настойчиво. Неподчиниться было невозможно.
— Ты же не сомневаешься во мне, не правда ли?
Нижняя губа Керка задрожала. Он не хотел лгать, но заставить себя сказать правду тоже не мог.
— И это из-за денег, Брат Керк? Разве я давал тебе денег меньше, чем нам нужно? Деньги — это не то, о чем надо беспокоиться, Брат. Заплати этим насекомым. Заплати им щедро. Запомни, деньги растут как виноградные лозы в тенистых местах. Всегда можно собрать урожай. Никогда больше не волнуйся из-за денег, Брат Керк.
Но он не был таким дураком, по меньшей мере в этом. Старейшины Братства никогда не послали бы полностью неподготовленного халфлинга. Правда точное понятие о деньгах по-прежнему ускользало от него: как и почему можно уровнять день жизни с куском от керамического диска, а комнаты, которые он и Какзим занимали над скотобойней, стоили целую керамическую монету каждую неделю, а гнойная опухоль Розы равнялась серебряной.
Но Керк знал откуда вообще появляются деньги и откуда взялись деньги Брата Какзима. Когда появлялась необходимость наполнить опустевший мешок, они вместе прокрадывались в Урик, потом шли через лабиринт одинаковых зданий и перекрестков квартала темпларов. В одном из крошечных переулков, из которого не было выхода, Брат Какзим отодвигал в сторону камень и открывалась дыра в земле, но монет в ней стало гораздо меньше, по сравнению с тем разом, когда Керк впервые увидел ее.
Без сомнения Брат Какзим мог собрать урожай керамических дисков с других деревьев. При этом Брат Какзим не рисковал своими пальцами, залезая в карман. Брат Какзим просто проникал в сознание богатого человека при помощи своей могучей псионической силы — именно это Брат Какзим делал сейчас с самим Керком — и человек просто бросал кошелек на землю и уходил, не понимая, что он делает.
И Керк должен был бы выбросить свои сомнения под давлением Невидимого желания Брата Какзима. Возможно, что Урикиты действительно были не сложнее наевшегося мекилота. Возможно, что можно было касаться их сознания раз за разом, и они никогда не сообразят, что их мысли не полностью их. Но старейшины Черного Дерева научили Керка защищаться от невидимых атак, причем напавший на него псионик не будет даже подозревать о том, что его атака отбита. Они также научили его никогда не недооценивать врага.
Керк придал своему сознанию нужнуя форму. Теперь он прост, как мекилот и сбит с толку. Его мысли куда-то исчезли, сознание совершенно пусто. Брат Какзим принял иллюзию за реальность и влил в него любовь и привязанность к себе, пока Керк глядел, учился и подавлял тошноту.
— Теперь ты видишь, младший брат, что тебе не о чем беспокоиться.
Брат Какзим подошел так близко, что их одежды соприкоснулись. Он по-дружески обнял своего ученика, и хотя Керк едва не запаниковал, он заставил себя оставаться спокойным и податливым. Его учитель сумашедший. Это делает его еще более опасным.
Керк не вздрогнул и не отшатнулся, когда Брат Какзим ущипнул его за щеку так сильно, что едва не проколол кожу, и тем не менее едва все не испортил, освобожденно выдохнув, когда Какизм убрал руку. Брат Какзим ущипнул Керка еще раз, на этот раз не в щеку, но в левую часть шеи, прямо над пульсирующей артерией.
— Вопросы могут убивать, — спокойным тоном предупредил Брат Какзим, а его пальцы начали сжиматься, перекрывая артерию.
У Керка оставалось не больше одного удара сердца, чтобы придумать вопрос, который бы его не убил. — Я… я не понимаю, почему пещерный народ должен умереть сегодня ночью, — прошептал он с искренним ужасом, который заставил Брата Какзима разжать пальцы.
— Когда вода умрет, вместе с ней умрет и Урик. Урик должен умереть. Все живое в Пустых Землях должно умереть, прежде чем восторжествует Черное Дерево. Это наша цель, младший брат, это наше заветное желание.
Керк тяжело вздохнул, но внутренно начал успокаиваться. Когда Брат Какзим начинал говорить о Черном Дереве, все его мысли сосредотачивались на более важных вещах, чем какой-то халфлинг-ученик. Тем не менее он оставался настороже; Брат Какзим не ответил на его вопрос, а это был честный вопрос, на который он действительно хотел получить ответ.
— Но почему мы начинаем с пещерного народа, Брат Какзим? Разве они не умрут вместе с остальным Уриком, как только мы отравим воду? Почему мы должны сами убивать их? Почему бы не дать заразе убить их вместо нас?
Тактическая ошибка: Брат Какзим опять прижал его спиной к ближайшей стене. Керк испугался, что может произойти самое худшее, но его невидимая защита не был прорвана. Так что других атак, физических или псионических, не последовало, зато Брат Какзим зашипел ему в самое ухо на языке халфлингов.
— Вырви свой язык, прежде чем выдавать все наши секреты. Народ в пещерах должен умереть, потому что наш яд невозможно впрыснуть в резервуар мелкими порциями. Ингредиенты должны кипеть на огне много дней, прежде чем получится яд, который в состоянии уничтожить сначала Урик, а потом и все остальные города в Пустых Землях. О нашей отраве надо заботиться также, как птицы заботятся о своих яйцах. — Глаза с белым ободком забегали, и Керк затаил дыхание. Какзим был на грани экстаза, и это всегда означало что Керк должен будет что-то сделать без благодарности или помощи. — Ее надо поместить в алебастровые горшки — десять горшков, каждый восемь футов в высоту и достаточно широкий. Ты должен будешь найти такие горшки и доставить их в пещеру.
Керк мигнул, пытаясь преставить себе алебастровые горшки настолько большие, что в ним можно было утонуть, и совершенно не представляя себе, где он может найти такие штуки или как привести их в пещеру с резервуаром, даже если найдет. На этот раз его замешательство и смущение были неподдельными, но Какзим не правильно принял его изумление за понимание.
— Ага, младший брат, наконец-то ты начал понимать.
— Это тебе не Лаг, который можно было распихать по пакетам и так продавать. Наша отрава — яд вместе с болезнью, и в огромном масштабе. Когда она закипит и дойдет до совершенства, мы нальем ее в горшки, а те сунем в резервуар с водой и Урик начнет умирать. Кто бы не набрал воды из городского колодца или попил из фонтана, заболеет и умрет. Всякий дурак, ухаживающий за умирающим, умрет в свою очередь, эпидемия чумы быстро перекинется на весь город и за неделю, Брат Керк, максимум за две, вся земля Урика наполнится мертвыми и умирающими, людьми и нелюдьми. Ты можешь видеть это, Брат Керк? Ты можешь видеть это?
Брат Какзим опять схватил Керка за одежду и при помощи Невидимого Пути послал в его сознание страшные картины раздутых тел, разбросанных по улицам и домам города, по дорогам и полям, и даже здесь, по живодерням Кодеша. В видении Брата Какзима умирали только Урикиты, но Керк точно знал, что всем живым существам нужна вода, а любое живое существо, выпившее воду после того, как Брат Какзим испортит ее, умрет. Полезные животные, дикие звери, птицы, насекомые, даже деревья, которые пьют воду своими корнями, все умрут.
И даже халфлинги…
Керк видел картину, нарисованную Братом Какзимом, яснее, чем сам Брат Какзим, и его затошнило от нее. Он кивнул, но без особого воодушевления. Несчастные преступники, живущие в темных углах подземного резервуара, на самом деле были самыми счастливыми людьми в Урике. Они умрут первыми, и без особых мучений.
По телу Керка пробежала холодная дрожь. Он посильнее обхватил себя руками, пытаясь согреться, и сказал себе, что это ничего большего, чем ночная прохлада, пришла ночь и пурпурные сумерки сменили
