– Нулан! – окликнул Тарк, и под ногами в землю впилась стрела. – Людей на склоны, быстро!
– Уже сделано, командир.
– Вот гады! – глухо произнес Родж у костра и вытянулся поперек Хагафи.
«А-а, Кром! – мысленно произнес Тарк. – Этак нас всех продырявят. Загостились, пора и честь знать».
Глава 3
Пока Конан и когирцы бродили по сожженному стану, осматривая мертвецов, царедворец Сеула Выжиги неподвижно сидел на гнилой колоде, точь-в-точь нахохлившаяся ворона. Когда к нему направился Конан, Тахем даже не шелохнулся, лишь скосил на него прищуренный глаз.
– Одни афгупы, – безрадостно сообщил Конан. – Клан Парящего Сокола, дальняя родня моих приятелей, западных вазулов. Мужчин перебили в драке, с остальными разделались позже. Их слегка помучили, а потом продырявили копьями. Даже не ограбили. Спешили, видать.
Тахем сокрушенно покачал головой.
– Подумать только, когирские рыцари пытают пленных, точно низменные апийцы… Не иначе, этот мир летит в пропасть. – Внезапно он вскинул голову и посмотрел Конану в лицо. – Убийцы никого из своих не оставили?
– Забрали с собой, если кто и погиб, – угрюмо ответил Конан.
– Прикажи своим людям посмотреть наверху. – Он указал на северо-восточный склон.
Конан окинул взглядом каменные выступы и осыпи вперемешку с лоскутами желтого дерна.
– Наверху? Зачем?
Стигиец с кряхтением поднялся, сделал несколько шагов к кострищу и указал на стрелу, торчащую из земли под тупым углом. По ее толщине и оперению Конан сразу определил, что стрела афгульская. Он пошарил взором по земле и обнаружил еще несколько стрел. Все они смотрели оперенными концами в одну сторону. На кромку северо-восточного обрыва.
Тахем поднял обломок стрелы с отпечатками окровавленных пальцев и холщовую тряпку в багровых пятнах.
– Когда наши друзья разделались с афгульскими мужчинами в стане, их обстреляли с горы. Похоже, кого-то зацепило. Но когирцы не отступили, а значит, они отогнали или перебили стрелков. Надо послать несколько человек наверх, пусть глянут, нет ли там мертвецов.
Конан кивнул – стигиец говорил дело. Дюжина спешенных воинов с мечами наголо вскарабкалась на обрыв и исчезла за кромкой. Вскоре один из них появился вновь и замахал руками.
– Кого-то нашли, – заключил Конан и торопливо двинулся вверх по круче. Осыпая ущелье жалобными стонами и кряхтеньем, Тахем следовал за ним.
На плоском гребне лежали четыре афгула с короткими луками в руках; рядом валялись полупустые колчаны. Убийцы подобрались к ним с тыла, двоих закололи в спину, двоим разрубили черепа. Все четверо были совсем еще мальчишки, лет по тринадцать-пятнадцать.
Когирские воины стояли к ним спиной и глядели вниз, на дно неширокой, но глубокой балки на другом склоне горы. Там лежал еще один труп, дорогой наряд и бронзовые доспехи ничем не напоминали грязные лохмотья афгулов. Осторожно ступая на шаткие плитки известняка и сланца, Конан спустился к мертвецу, взял за окровавленную руку, перевернул на спину. Мутные глаза уставились в безоблачное небо, из ноздри выползла упитанная муха и с недовольным жужжанием отлетела в сторонку.
– Апиец, – прохрипел рядом Тахем, держась за впалую грудь – его замучила одышка.
В темноте апийский воин свалился в балку, и острый камень проломил ему череп на макушке. Наверное, он даже вскрикнуть не успел, и товарищам не удалось его найти.
– Но откуда здесь люди Каи-Хана? – недоумевал стигиец. – И почему у них когирские доспехи и кони?
Конан уже все понял. Он повернулся к старику и безрадостно улыбнулся краешком рта.
– Это бандиты Тарка, дезертира из моего бывшего отряда. В Нехреме он изрядно нашкодил под моим именем, а после нанялся к барону Ангдольфо и шатался по Когиру с толпой подонков. Я надеялся, что взбучка под замком Парро слегка охладила его пыл.
– Кто-то убедил его взяться за старое, – задумчиво произнес стигиец. – И этот «кто-то» совершенно перестал стесняться в выборе средств. Тебя боятся, Конан. Пытаются натравить афгулов. Абакомо не сумел тебя купить и теперь хочет уничтожить.
Конан задумчиво смотрел вдаль, сцепив руки за спиной.
– Вот бы с ним потолковать, – произнес он чуть позже.
Старик фыркнул.
– И думать забудь! За своими горами Абакомо недосягаем. Видел бы ты, что он сделал с моим племянником! А ведь тот был не чета тебе – настоящий чародей, великий искусник! У самого Тот-Амона в фаворе…
Не слушая стигийца, Конан повернулся и стал спускаться в ущелье.
Афгульская конница перекрыла путь в самом узком месте. Над плоским травянистым дном ущелья высилась живая серая плотина, усеянная блестками стали и бронзы.
Горцы рядились в лохмотья и почти никогда не мылись, но очень заботились о доспехах и оружии. Ощупывая шеренги зорким взглядом, Конан различал тяжелые забарские кинжалы, длинные пики, кривые сабли, короткие луки. Выражения обветренных лиц не сулили ему ничего хорошего. Некоторых всадников Конан узнавал – вместе с ними он ходил в набеги на Пешкаури, а потом громил туранскую конницу Ездигерда. С ними он делил добычу, пищу и ночлег. А теперь они жаждут его крови.
