Заслонился им от стрелка, который мог прятаться только во мгле коридора. И рявкнул:
— Дверь!
Фефим подскочил к двери, захлопнул пинком. Дорида налегла на нее спиной. Пролаза бросился к замочной скважине с отмычкой.
— Сундук! — Конан разнял руки, и Баррак повалился на гладкие каменные плиты. — Сундук придвинем. Дверь внутрь отворяется.
Они быстро подперли дверь тяжелым сундуком. Но никто не ломился в сокровищницу. В коридоре было тихо, как в могиле.
— Что дальше? — угрюмо спросила Дорида.
— Тут еще одна дверь. — Пролаза пересек комнату. — Может, удастся отворить.
Он повозился с замком и вскоре обрадовано сказал: «готово!» За дверью находился коридор — такой же точно, как все предыдущие, с той лишь разницей, что в полу не было гибельных люков. В конце коридора беглецы увидели две двери: большую в противоположной стене и узкую, низкую — в боковой. Узкая дверь была на запоре, широкая отворилась от первого прикосновения.
За ней Конан, вошедший первым, увидел комнату, похожую одновременно на колодец и амфитеатр. Прямо от цилиндрической стены начинались кольцеобразные ступеньки, которые вели вниз, на крошечную арену. Отовсюду веяло сыростью. Конан поднял голову и разглядел точно в центре потолка лючок шириной в пядь, а вокруг него десяток маленьких черных отверстий.
И ни одной двери, кроме той, через которую вошел киммериец. Слишком поздно обнаружил это Конан, слишком поздно заподозрил подвоз. Он оглянулся на спутников — все четверо были уже в комнате, спускались по лестнице. А дверь быстро затворялась!
В горле умер тревожный возглас. Дверь хлопнула. Конан в три прыжка взлетел на верхнюю ступеньку, обрушился на дверь всей своей тяжестью — с таким же успехом он мог ломиться рядом в каменную стену. В коридоре раздался скрежет, и Конан сразу понял, что это означает. Опускная решетка!
Чуть позже лязгнуло у него над головой. Он посмотрел в потолок и увидел круглое пятнышко света посередине. И услышал картавую медлительную речь:
— Господа, счастлив сообщить вам, что испытания подходят к концу. Близится утро, и тот из вас, кому удастся дожить до рассвета, станет моим слугой, надежным защитником сокровищ, укрытых в этих стенах. И как задаток он получит все деньги, которые вы украли из сундука…
— Эй, постой-ка! — перебил Конан. — Что значит — испытания подходят к концу? Мы, вроде бы, еще и не начинали…
Над головой раздался ехидный смешок.
— Ты заблуждаешься, отважный воин. Они начались, как только вас проводили в трапезную. С того момента я и мои слуги скрытно наблюдали за каждым вашим шагом, ловили каждое слово. И тот, кто действовал несообразно моим желаниям, тотчас выходил из игры.
Конан и его спутники недоуменно переглянулись.
— Бред, — заключила Саба. — Мугандир вообще ничего не успел сказать или сделать. Едва сел за стол, подавился костью и откинул копыта.
— И Гизайль, — поддержал ее Пролаза. — Он-то чем мог проштрафится? Сразу упился и сверзился вниз…
— Вы правы лишь отчасти. — Наверху снова захихикал Паквид. — Мугандир и Гизайль успели сделать немного, но достаточно для того, чтобы я пришел к выводу: эти люди меня не устраивают. Мне не нужны на службе трусы, а иранистанец боялся того, чего не понимал. Это его слова, вы все их слышали. Настоящий стражник, мой слуга, не вправе бояться ни богов, ни демонов. И не должен пить горькую! Выпивать можно, кто из нас без греха, но надо и меру знать. Правила в моей игре жесткие: не годен — умри!
— Но ведь Мугандир и Гизайль, — напомнил Фефим, — умерли своей смертью.
— Конечно, своей. Я лишь слегка им в том посодействовал, — благодушно пояснил Паквид, — точнее, не я сам, а моя магия. Да, я немного владею чарами, в юности постигал азы колдовства в одной тайной секте, о которой вряд ли кому-нибудь из вас доводилось слышать. Потом, правда я обнаружил, что истинное мое призвание — ростовщичество, но кое-какие навыки остались. Мне нетрудно подтолкнуть в яму пьянчугу, который и так едва держится на ногах. Или чуточку усугубить страх, разрывающий сердце труса. Ума не приложу, зачем такие, как Мугандир, идут в солдаты?
— А я тебе чем не угодила? — поинтересовалась Дорида. — Я же вроде не пьяница и не трусиха.
Паквид охотно объяснил:
— Исключительно своей щепетильностью, отважная воительница! Щепетильностью, которая в данном случае оказалась совершенно неуместной. Ты не пожелала бродить среди ночи по чужому дому, а остальные претенденты не увидели в этом занятии ничего зазорного. Следовательно, они поступили нормально, а ты — нет. Скажу откровенно: я бы на твоем месте пошел в месте с ними. Ты оказалась непредсказуема, Дорида. Это тебя и погубило.
— Я, между прочим, жива и здорова, в отличие от твоего прихвостня, — сердито напомнила шемитка.
Паквид промолчал.
— Кажется, я понимаю, — задумчиво произнес Конан, — что повело Баррака. Он тоже…
— Ты совершенно прав, киммериец, — перебил Паквид. — Он тоже оказался непредсказуемым. Вот уж от кого не ожидал! Сказать по правде, Баррак был мне наиболее симпатичен. Весьма досадно, что пришлось его потерять.
— Когда все крадут, кради и ты, — кивнула Саба. — Это ты называешь нормальным?
— Именно так, моя красавица, — отозвался горбун. — Помнится, ты недоумевала, почему я набираю в стражу всяких проходимцев. Да потому лишь, что в нашем городе честных взять просто неоткуда. Тут жулик на жулике сидит и жуликом погоняет. В Шадизаре преступление не считается зазорным, все от мала до велика так и норовят обмануть, обокрасть, ограбить ближнего своего. Немедийский воришка совершенно прав: святая простота тут не выживает. И это меня устраивает. Ибо я привык к такому порядку вещей. Я благоденствую в этом мире и не вижу проку в химерах, таких, как щепетильность и бескорыстие.
— Так. — Фефим недобро улыбнулся. — А мы, значит, доказали свою полную предсказуемость?
— Да, но лишь на предыдущих стадиях испытания. Близится завершение, и его пройдет лишь самый предсказуемый из вас. Почтенные храбрецы, я предсказываю, что очень скоро колодец, в котором вы находитесь, будет доверху заполнен водой. Но это отверстие в потолке широкое, чтобы один из вас смог дышать, просунув в него нос. Он-то и останется в живых. На рассвете я спущу воду, и самый предсказуемый из вас, то есть тот единственный, кто, согласно моему предсказанию, выживет, ценой гибели остальных, получит все золото, которое вы украли, и возможность заработать намного больше. Если он не захочет остаться в моем доме, я отпущу его на все четыре стороны. Но мне почему-то кажется, что он захочет. Я даже рискну предсказать, что захочет. По крайне мере, раньше никто не отказывался.
— Ах ты, горбатая свинья! — возмутилась шемитка. — Ты не боишься, что этот единственный выживший проткнет твое мерзкое брюхо, а?
— Очаровательная Дорида, — последовал невозмутимый ответ, — ты одна может безбоязненно осыпать меня ругательствами, ибо у тебя нет ни малейшего шанса пройти испытание. После того случая в опочивальне я вычеркнул тебя из списка претендентов. Тебе действительно удалось расправится с одним из моих слуг и найти приятелей, но это просто недоразумение. Всем остальным я советую не плевать в колодец — или правильнее сказать, из колодца? Я не люблю нелестных отзывов о своей внешности.
Он умолк, и из дюжины отверстий вокруг светлого пятна ударили сильные струи холодной воды.
— Ну что ж, — глухо произнесла Саба за спиной Конана, — плетью обуха не перешибешь. Давайте разбираться, кто из нас самый предсказуемый.
Конан обернулся и увидел в руке обнаженной красавицы бронзовый нож. Фефим с печальным вздохом достал длинный тонкий кинжал, Дорида выругалась и схватилась за короткий меч. Пролаза затравлено посмотрел на товарищей по несчастью и вытащил из-за пазухи шпильку с обломанным зубцом.
— Ему только того и надо. — Киммериец мотнул головой, указывая вверх.
— А что посоветуешь делать? — Жонглер косился по сторонам — то ли выбирал, на кого напасть, то ли ждал атаки.
— Дорида, сердце мое, — увещевающе произнесла Саба, — тебе-то какой резон дергаться? Все равно
