— Это угроза, сэр? Не хотите ли вы сказать, что выдадите меня Латтрелу, если я не соглашусь вам помочь?
Гриффина разобрала злость. Он понимал, что у нее нет никаких разумных оснований ему доверять, не говоря уже о том, чтобы верить в его благие намерения. Тем не менее ему было неприятно услышать, что она считает его способным опуститься до шантажа.
— Миссис Пайн, — сказал он, — я пытаюсь заставить вас прислушаться к голосу разума. — Он старался сохранять терпение, но это было нелегко. — Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что вы избрали мишенью бордели Латтрела. Не сомневайтесь, скоро к такому же заключению придет и он, если уже не пришел. Схема ваших действий слишком понятна.
— Как это может быть? Три из пяти борделей управлялись как независимые.
— В первых трех налетах вы отрабатывали и шлифовали свою стратегию. И когда вы решили, что готовы, то перешли к тому, что было вашей настоящей мишенью. А теперь, когда вы почувствовали вкус успеха, вы собираетесь продолжить налеты на заведения Латтрела.
— С какой стати мне выбирать именно его заведения?
— Вероятно, потому, что он держит самых молоденьких девочек и обслуживает самых пресыщенных клиентов. Напав на его публичные дома, вы поставили в неудобное положение нескольких мужчин, занимающих в Лондоне видное положение. Как я понимаю, на примере заведений Латтрела и их клиентов вы надеетесь устрашить владельцев других борделей, помельче.
Аделаида вздохнула.
— Неужели мой план настолько очевиден?
Гриффин пожал плечами.
— Мне — да. И у меня нет оснований считать, что Латтрел не разгадает его точно так же. Он неглупый человек. Более того, я уверен, что он обладает своим собственным талантом, и немалым. Вы не ошибетесь, если предположите, что интуиция у него по меньшей мере не хуже моей.
Некоторое время Аделаида молчала. Потом спросила:
— Насколько хорошо вы знаете Латтрела?
— Мы с ним не друзья, если вы это имели в виду. Мы конкуренты. Было время, мы вели друг с другом войну. Потом мы заключили перемирие, и некоторые спорные вопросы между нами были разрешены, но это не означает, что мы друг другу доверяем. А перемирие в любой момент можно нарушить.
— Я слышала об этом перемирии, — сказала Аделаида. — Если верить слухам, вы с Латтрелом несколько месяцев воевали из-за территорий, над которыми каждый из вас хотел иметь контроль. В конце концов вы встретились на кладбище Крейгейт и заключили сделку. По сути, две ваши организации поделили между собой большую часть лондонского преступного мира.
— Да, что-то в этом роде.
— Боже мой! Неужели у вас, сэр, совсем нет стыда?
— Тонкие чувства я оставляю людям вроде вас, миссис Пайн. Мой опыт говорит, что тонкие сантименты мешают зарабатывать деньги.
— Неужели вас интересуют только прибыли?
— Не только. Еще я хочу остаться в своем уме. И обе эти цели требуют, чтобы я помог вам остаться в живых. По крайней мере до тех пор, пока не уговорю вас мне помочь. Если вы будете упорно продолжать свое нынешнее занятие и нападать на бордели Латтрела, боюсь, что скоро ваш труп найдут в реке.
К его удивлению, Аделаида заколебалась.
— Честно говоря, у меня были некоторые сомнения в стратегии, которую я использовала в этих налетах, — неохотно призналась она.
— Всего лишь некоторые сомнения? Как вы думаете, сколько раз можно было повторить один и тот же трюк с троянским конем? Рано или поздно даже дурак догадается, что к чему, а Латтрел, уверяю вас, не дурак.
— Дело в том, что дымовая шашка — очень эффективная вещь, вызывает большой переполох, и в считанные минуты дом пустеет, — сказала Аделаида.
— Но это еще и очень очевидная тактика. Вам не удастся использовать ее снова, во всяком случае, если вы собираетесь напасть опять на заведение Латтрела. Он подготовится, и в следующий раз его головорезы будут вас ждать.
— Вы говорите об этом так уверенно…
— Вероятно, потому, что именно так поступил бы на его месте я сам. Если бы я содержал сеть борделей, уж я бы позаботился, чтобы мои охранники следили за клиентами, как ястребы.
Аделаида прочистила горло.
— Сэр, вы очень прямолинейны. Но я ни за что не поверю, что вы бы хладнокровно убили меня, если бы я предприняла налет на одно из ваших заведений. Это не в вашем стиле.
Гриффин улыбнулся:
— Вы очень мало знаете о моем стиле. Но одно я вам обещаю, миссис Аделаида Пайн: что между нами ни произошло бы, в этом никогда не будет хладнокровия.
Аделаида остолбенела. От удивления она лишилась дара речи.
— К счастью, этот разговор носит чисто гипотетический характер. Как я уже говорил, я не содержу публичные дома.
— А что, если бы я совершила налет на один из ваших игорных домов или таверну? — поинтересовалась она ледяным тоном. — Мой труп нашли бы в реке?
— Нет. Я использую более тонкие методы, чем Латтрел.
— Например, какие?
Гриффин мысленно напомнил себе, что он способен быть терпеливым. Терпение — это добродетель, совершенно необходимая в его профессии. Умение ждать подходящего момента, чтобы вовремя нанести удар, в сочетаний с природной интуицией принесли ему больше побед, чем он мог сосчитать. Импульсивность и подверженность сильным страстям — самые большие грехи, которые могут помешать криминальному лорду. Гриффин уже много лет считал себя свободным и от первого, и от второго — до того, как встретился с Аделаидой Пайн.
— Миссис Пайн, мы отклонились от темы. — Гриффин с трудом сдержался, чтобы не заскрежетать зубами. — Давайте вернемся к предмету нашей встречи.
— Эта встреча, как вы ее называете, проходит не очень успешно.
— Потому что вы очень несговорчивая.
— Это у меня врожденный дар, — парировала Аделаида.
— Легко в это верю.
Она постучала концом зонтика по постаменту, на котором стоял уродливый предмет старины.
— Очень хорошо, сэр, вы сказали, что вам нужна моя помощь в каком-то срочном деле. В таком случае, может быть, объясните, что это за дело и что вы хотите, чтобы я для вас сделала? И тогда мы обсудим, сможем ли мы заключить взаимовыгодную сделку.
При слове «сделка» Гриффин насторожился. Он был готов заплатить Аделаиде за услуги, но идея торговаться с ней ему не нравилась и заставляла призадуматься. Хотя, с другой стороны, у него не было выбора. Аделаида Пайн — его единственная надежда.
— Мне придется рассказать вам довольно длинную и запутанную историю, — осторожно начал он.
— Возможно, вы сумеете сократить свой рассказ, если я скажу, что в моем распоряжении находится вещь, которая, по-видимому, принадлежит вам. Думаю, это своего рода фамильная ценность.
Теперь пришел черед Гриффина удивляться. Он был ошеломлен. Такого просто не могло быть. Ему не верилось, что Аделаида может оказаться владелицей Лампы. После долгой паузы он наконец спросил:
— О чем вы говорите?
— Я имею в виду довольно странную старинную вещицу, нечто вроде вазы. Думаю, ей лет двести. Она выполнена из какого-то металла, похожего по виду на золото. Вдоль верхнего края она выложена дымчатыми серыми кристаллами.
Гриффина охватило предвкушение. Впервые за бог знает сколько времени в его душе затеплилась надежда. Он позволил ей появиться.
