протирала каменный пол шваброй.
Увидев выражение лица Леони, Лаура сразу же всполошилась:
– Что стряслось?
– Ненавижу этого подонка, – ответила Леони. – Мне очень жаль, Лаура, но ты – единственный человек на этом проклятом острове, с которым я могу об этом говорить. – В бессильном гневе она разрыдалась.
Пять минут спустя обе женщины сидели во дворе. Лаура подала кофе, а Леони изливала ей все, что накипело на сердце.
Лаура молча слушала гостью. Она узнала всю историю их отношений: театральное агентство, брачный контракт на шесть месяцев. Не скрыла Леони и то, что между ней и Кризи не было даже намека на физическую близость.
– Все закончится тем, что он убьет мальчика, – с горечью заключила Леони. – У этого подонка нет сердца, он совершенно бесчувственный.
– В этом ты ошибаешься, – мягко ответила Лаура, – сердце у него есть. Только, как правило, он держит его за семью замками.
Леони фыркнула.
– Ну что касается меня, так мне ключей от этих замков не видать как своих ушей. Если бы не Майкл, я отсюда уехала бы прямо сегодня. Хотя и потеряла бы квартиру в Лондоне. Я даже отдаленно представить не могу, какую судьбу он готовит этому несчастному мальчугану.
– Я тоже не знаю. Но Майкл во многом похож на Кризи. До этого несчастного случая мне казалось, что и ты особых чувств к Майклу не питаешь. Сейчас, конечно, я вижу, что была не права, иначе ты сюда не пришла бы. Ты лучше спроси себя сама, какие чувства ты к нему теперь испытываешь на самом деле.
Слова Лауры привели Леони в некоторое замешательство. Она взглянула вдаль, туда, где в море лежал островок Комино.
– Материнские, наверное, – пробормотала она. – Я сама не могу в это поверить, но думаю я о нем как о собственном сыне.
Лаура улыбнулась и налила еще кофе.
– Так оно и должно быть, – сказала она. – Ты просидела у постели мальчика две ночи напролет, боялась, что он не выживет. Ты ведь, наверное, заплакала, когда узнала, что он будет жить?
– Да.
– А когда он пришел в сознание, ты сидела около кровати часами и держала его руку в своей.
– Так оно и было.
– Это же совершенно естественно. Ты воспринимаешь его как собственного ребенка, а Кризи относится к нему как ко взрослому мужчине. Вот почему ты так ненавидишь его сейчас.
– Что же мне теперь делать? – печально спросила Леони.
– Контракт ты должна выполнить в любом случае, – оживленно и по-деловому ответила на ее вопрос Лаура. – В отношения между Кризи и Майклом тебе действительно лучше не соваться. Я дважды видела, как он сам себя, можно сказать, с того света вытягивал. В этом самом доме. Я старалась готовить ему самую полезную еду, а он себя буквально по кусочкам собирал. Кризи прекрасно знает, что тело человеческое может вынести, а что – нет.
– Теперь наша совместная жизнь станет сущим адом, – сказала Леони.
Лаура покачала головой.
– Лишь в том случае, если ты ее сделаешь такой. Я хорошо знаю Кризи. Он и виду не подаст, что между вами что-то произошло. Жизнь будет продолжаться точно так же, как и раньше, но только, если ты сама этого захочешь.
– Если бы я хоть что-нибудь знала об этом человеке, – со злостью сказала Леони, – мне, наверное, стало бы легче, но он сам о себе ничего не рассказывает и другим не позволяет. Как какой-то робот бесчувственный.
Лаура положила руку Леони на плечо.
– Это продлится недолго. Только не проболтайся Кризи, что рассказала мне о вашем брачном контракте. – Она улыбнулась. – Если он спросит, о чем мы разговаривали, скажи, что долго мне расписывала, какой он подонок. Это он поймет.
Леони устало улыбнулась Лауре.
– Твоя дочь, должно быть, его очень любила, – задумчиво произнесла она. – Или у нее было просто ангельское терпение.
– Да, она его действительно очень любила, – ответила Лаура. – Что же касается терпения, поверь мне, у нее его было не больше, чем у меня. – Она улыбнулась. – А здесь все знают, что у меня с этим неважно. Все дело, наверное, в том, что он ее любил, а если Кризи что-нибудь делает, то с полной отдачей, на все сто процентов. Она встала. – Мне, к сожалению, пора возвращаться к работе по дому, черт ее побери. На этом острове все еще заправляют мужчины.
Леони тоже поднялась, поцеловала Лауру в щеку и тепло сказала ей:
– Спасибо тебе, постараюсь последовать твоему совету.
Лаура проводила ее до дверей.
– Увидимся в субботу вечером.
– В субботу вечером?
Лаура улыбнулась.
– Да, мы будем праздновать в Надуре у родителей Марии помолвку детей.
Глава 30
Мало что в жизни могло бы вывести Кризи из равновесия, но разбушевавшейся Лауре Шкембри это удалось сделать.
Уже прошло три дня как Майкл вернулся из больницы. После обеда Кризи оставил его с Леони загорать около бассейна, а сам поехал помогать Джойи перестраивать дом.
Часа через два после начала работы, когда оба они обливались потом под нещадно палящим солнцем, на тропинке, ведущей к дому, показалась Лаура. Она несла ведерко со льдом, в котором лежали четыре бутылочки пива. Кризи, взобравшись на леса, заделывал часть стены.
Память вернула его на пять лет назад – вместо Лауры он увидел Надю. Прошло лишь несколько дней с тех пор, как он впервые ее увидел. Тогда они с Полом возводили невысокую известняковую стену на одном из террасных полей, и Надя шла к ним по той же тропинке с тем же ведерком. Именно тогда все у них и началось.
Когда Лаура приблизилась, Кризи очнулся от нахлынувших воспоминаний. Она поставила ведерко на землю и обратилась к Джойи:
– Пойди-ка, сынок, искупайся. Можешь поплавать подольше.
Взглянув в лицо матери, молодой человек, не говоря ни слова, повернулся и ушел. Кризи спрыгнул на землю.
– Лаура, только не надо пилить меня из-за Майкла. Мне уже досталось от Леони. Я знаю, что делаю. Надеюсь, хоть ты это понимаешь.
Она бросила на него взгляд, который мог бы мгновенно превратить в лед кипящую в кастрюле воду. Начало ее тирады было весьма впечатляющим.
– Ты, к несчастью, не просто бесчувственный, тупой, безмозглый, толстокожий ублюдок с неповоротливыми мозгами, – отчетливо выговаривая слова, произнесла она, – но ты еще и мой зять. Поэтому лучше бы тебе сейчас помолчать и послушать меня внимательно.
Примерно в том же духе она продолжала еще минут десять, а он, прислонившись к стене и глядя ей под ноги, стоял и слушал.
Поток ее красноречия завершился неизбежным риторическим вопросом:
– У тебя вообще остались еще хоть какие-нибудь человеческие чувства?
Кризи медленно поднял голову, взглянул Лауре прямо в глаза и сказал:
– Нет. Все мои чувства похоронены под обломками того самолета. Единственное, что во мне еще живо, это ненависть.
– Ты что же, теперь стал ненавидеть всех без исключения?
– Нет, только тех, кто это сделал.
