Нет, не мне, а Мигелю. У его матери сердечный приступ. Хорошо, подожду. – Прикрыв рукой микрофон трубки, он сказал Мигелю: – Уже через несколько часов ты будешь у постели своей матери, даже если мне придется зафрахтовать тебе специальный самолет.
– Благодарю вас, сэр. А как же вы?
– Обо мне не беспокойся, – сказал сенатор. – Я попрошу в агентстве, чтобы мне кого-нибудь прислали на время твоего отсутствия. Можешь там оставаться столько, сколько необходимо.
Мигель начал было что-то говорить, но сенатор прервал его. Потом он выслушал, что ему говорили в трубку, взглянул на часы и ответил:
– Он там будет за несколько минут до вылета, но только смотри, чтобы самолет без него не улетел. Позвони Гарри Робсону. Если нужно, сошлись на меня. Возьми из сейфа в моем кабинете пять тысяч долларов. Передашь их Мигелю в аэропорту. – Положив трубку на рычаг, он сказал Мигелю: – Иди собирай вещи. Через сорок пять минут вылетает самолет на Даллас, там сделаешь пересадку на рейс до Мехико. Будешь дома через четыре-пять часов.
Мигель стал бессвязно бормотать слова благодарности. Сенатор махнул рукой.
– Давай собирайся скорее.
Мигель поспешил в свою комнату, а Грэйнджер спросил Миллера:
– Может быть, один из твоих ребят подбросит его в аэропорт?
Миллер покачал головой.
– Это невозможно. Рене спит, ему нужно отдохнуть, а Макси меня страхует.
– А те два парня, которых я так и не видел?
– Они где-то снаружи и должны там оставаться.
Грэйнджер снова снял трубку и набрал номер. Когда ему ответили, он сказал:
– Привет, Глория, это Джим. Мне срочно нужна твоя помощь. Мигелю только что позвонили из Мехико и сказали, что у его матери сердечный приступ. Я заказал ему билет на самолет, который вылетает через сорок минут. Сам я его туда отвезти не могу, а такси ждать долго. Там есть кто-нибудь из твоих ребятишек поблизости? Ладно, спасибо тебе. Через десять минут он будет готов… В аэропорту его будет ждать Фрэнсис. – Сенатор положил трубку и сказал Миллеру: – Иногда очень полезно поддерживать с соседями добрые отношения.
После того как Мигель сел на заднее сиденье “мерседеса” и уехал в аэропорт, сенатор прошел на кухню сварить еще немного кофе. Австралиец, как обычно, неотступно следовал за ним.
– Мне порой кажется, что мы с тобой стали неразлучны, как сиамские близнецы, – заметил сенатор.
– Так оно и есть, – ответил Миллер.
Внезапно сенатора осенило.
– Знаешь, – сказал он, – мы ведь могли бы отвезти Мигеля в аэропорт все втроем – ты, я и Макси.
Миллер покачал головой и прижал палец к губам. Рядом с холодильником на стене висел блокнот. Миллер подошел к нему, снял со стены, взял карандаш и указал Грэйнджеру на стул, стоявший у кухонного стола. Сенатор слегка удивился поведению телохранителя и сел. Миллер устроился напротив. Он быстро написал что-то на листке из блокнота и передал его через стол сенатору. Тот прочел: “Возможно, все было подстроено специально. Нас могли поджидать на дороге отсюда до аэропорта”.
Озадаченный сенатор поднял взгляд и собрался было уже что-то сказать, но Миллер снова приложил палец к губам и указал на блокнот. Сенатор сердито оторвал верхний листок, и написал на следующем: “Мигель служил мне и моей жене восемь лет. Я ему готов доверить свою жизнь”.
Миллер взял карандаш, написал еще строчку: “А я бы не доверил. Давайте выйдем в сад и там поговорим”.
Около бассейна Грэйнджер ехидно спросил:
– Теперь, надеюсь, можно говорить без опаски?
Миллер невозмутимо ответил:
– Да, сенатор, только, пожалуйста, не громко.
– Что, черт возьми, здесь происходит?
Миллер подошел к нему совсем близко и зашептал:
– Мне очень не нравится, когда происходит что-то непредвиденное. Если Моретти продолжают вести за вами наблюдение – а я готов об заклад побиться, что так оно и есть, – они уже знают, что у вас есть только один слуга и по вечерам вы отпускаете водителя. Не секрет для них, что сейчас вы постоянно находитесь с тремя телохранителями, двое из которых не отходят от вас ни на шаг, а третий отдыхает. Они вполне могли вычислить самый быстрый путь от Денвера до Мехико по расписанию самолетов и организовать звонок Мигелю, чтобы вынудить вас отвезти его в аэропорт… Когда нужно устроить засаду, успех всего дела решает точный расчет времени. Они могли все распланировать с точностью до пяти минут.
– Но ведь Мигелю звонил его брат.
– Это он вам так сказал.
Подумав над словами австралийца, Грэйнджер как-то нерешительно произнес:
– Значит, ты считаешь, что у его матери не было никакого сердечного приступа?
– Я бы не исключал такую вероятность, – ответил Миллер. – Мое дело учитывать любые возможности. И если вам хотели подстроить ловушку, значит, Мигель наверняка понатыкал в доме микрофонов. Вот почему мы с вами сейчас разговариваем в саду. Когда мы вернемся в дом, сделайте вид, будто ничего не произошло, говорите таким же тоном, как раньше. Если мы обнаружим микрофоны, все должно остаться, как есть. Иначе они сразу же насторожатся.
Миллер вынул из кармана небольшую металлическую коробочку и дважды нажал на кнопку. Тут же из- за деревьев в глубине сада вышел Макси. Доберман насторожился. Миллер пошел навстречу Макси и что-то быстро ему прошептал. Макси кивнул. Оба телохранителя подошли к сенатору. Миллер спросил у него:
– У вас есть адрес родственников Мигеля в Мехико?
– Конечно.
Миллер ткнул большим пальцем в сторону родезийца и сказал:
– У Макси есть один приятель-испанец, тоже бывший наемник. Он женился на мексиканке и живет сейчас с ней в небольшом городке в пятидесяти милях от Мехико. Макси с ним постоянно поддерживает связь. Он ему сейчас позвонит с улицы, передаст адрес родственников Мигеля. К завтрашнему вечеру друг Макси выяснит, действительно у матери Мигеля случился сердечный приступ.
Миллеру и Макси понадобилось три часа, чтобы обнаружить все жучки. С двумя основными телефонными аппаратами и шестью, подсоединенными к ним, особых сложностей не было. Труднее было найти микрофоны, спрятанные в стенах и мебели. Все они были расположены в радиусе трех метров от телефонных аппаратов, чтобы можно было прослушивать разговоры, ведущиеся во всех основных помещениях дома. Кроме того, если бы жучки были бы вынуты из телефонов, все равно было бы слышно, что говорят обитатели дома по телефону.
Вскоре после полуночи все вновь собрались у бассейна.
– Просто поверить не могу, что Мигель вмонтировал эти микрофоны, – сказал сенатор.
– Он этого не делал, – ответил Миллер. – Жучки ставил мастер своего дела, но кто-то должен был впустить его в дом, пока мы с вами были в Вашингтоне. А это мог сделать только Мигель.
– Может быть, они сами ворвались, – продолжал настаивать сенатор.
Миллер снова покачал головой.
– Для этого им прежде всего пришлось бы убить собаку, а это не осталось бы незамеченным. Кроме того, ваш дом оборудован отличной охранной сигнализацией – как внутренней, так и внешней.
– Да, это действительно так, – признал Грэйнджер. – Мне пришлось ее усовершенствовать после того, как я однажды вечером вернулся домой, а около моего бара сидел Кризи и спокойно себе выпивал.
Миллер с улыбкой спросил:
– Что же он сделал с доберманом и Мигелем?
– И того и другого усыпил до утра зарядами со снотворным.
Макси усмехнулся.
– Он этому научился в Родезии. Мы освоили такой прием, когда пришлось спасать десятки тысяч животных. Тогда, после возведения плотины “Кариба”, был затоплен водой огромный район в долине Замбези. Иногда Кризи брал увольнительные и помогал тем, кто перевозил спящих зверей в безопасные
