Лицо Рауля помрачнело.
– С некоторого времени бандиты Ламонта стали вымогать с публичных домов высокого класса деньги якобы на их защиту. В Брюсселе таких публичных домов немало. Они обслуживают чиновников, работающих в структурах Европейского Сообщества, и, кроме того, предпринимателей, которые в этих чиновниках нуждаются и нередко приглашают их в такие заведения, как «Паппагаль». Большинство владельцев публичных домов вынуждены были согласиться и теперь платят эти поборы «на защиту». Но только не Блонди. Она отказалась.
– И что же они сделали?
Рауль пожал плечами.
– Они ведь не дураки. Ничего явно незаконного они не делают – бомбы не подкладывают и поджоги не устраивают. Но каждый вечер люди Ламонта стоят на улице около нашего заведения и угрожают клиентам шантажом или побоями, а потом, как обычные рекламные агенты, дают им визитные карточки с адресами тех публичных домов, которые согласились платить дань.
– И что в результате?
Рауль развел руками.
– Наши доходы снизились больше чем наполовину. Блонди даже не может покрыть затраты. Она платит девочкам минимальную зарплату из собственного кармана.
В комнате на минуту воцарилось молчание. Майкл размышлял какое-то время над словами Рауля, потом проговорил:
– Ей надо было сказать об этом Кризи. Она должна была последовать твоему совету.
Рауль кивнул.
– Но она этого никогда не сделает – гордость не позволит. – На лице его появилось такое выражение, как будто он просил за что-то прощения, и тон его изменился. – Пойми меня правильно, Майкл, я очень хотел бы что-то сделать. Блонди мне как мать. Но я совсем не такой, как ты или Кризи. Конечно, выгляжу я страшновато и люди от меня шарахаются. – Он коснулся пиджака сбоку, под мышкой. – И пушка при мне, только обойма в ней пустая. Мы об этом с полицейскими договорились. Я ее держу, чтоб клиентов хамоватых отпугивать. – Он снова пожал плечами. – А с Ламонтом и его боевиками мне никак не совладать. Так что придется нам подождать, пока Кризи из больницы не выйдет. Надеюсь, что будет, еще не поздно.
Майкл покачал головой.
– Ничего мы ждать не будем. Я сам с Ламонтом мягко побеседую.
Рауль с некоторым удивлением посмотрел на него и пробормотал:
– Может быть, тебе все же лучше дождаться Кризи?
Майкл снова отрицательно мотнул головой.
– С этим я сам справлюсь. Не переживай, Рауль. Большой проблемы это для меня, думаю, не составит.
Рауль посмотрел в лицо молодого человека и уперся глазами в его холодный как лед взгляд.
– Если хочешь, я буду с тобой… вставлю в пушку полный магазин и слегка надую полицию.
Майкл улыбнулся и покачал головой.
– Если б ты со мной был, я был бы польщен, но твое место здесь, рядом с Блонди. А что касается пушки, так лучше бы тебе прямо сейчас в нее полный магазин вставить и немного надуть полицию.
– Кто же тогда будет тебя прикрывать?
Улыбка Майкла стала еще шире.
– Прикрывать меня будет Макси Макдональд. Я завтра вечером пойду ужинать к нему в бистро. Город он знает и расскажет мне про Ламонта поподробнее.
Лицо Рауля расплылось в ответной улыбке.
– Да, – сказал он, – Макси это придется по душе. Он уже давненько не брал в руки шашек. А Блонди ничего не заподозрит?
– Блонди ни о чем не узнает. Потом, когда дело снова пойдет по-старому, она, может быть, догадается.
Рауль снова улыбнулся.
– Пускай догадывается.
Глава 5
Сначала Майкл съел тарелку мидий, потом – курицу в винном соусе и выпил полбутылки домашнего вина. Пока он ел, Макси сделал несколько телефонных звонков. Когда в бистро почти никого не осталось, Макси достал бутылку коньяка без этикетки и два стакана. Бывший наемник, фигура которого чем-то напоминала шкаф, сказал Майклу, что Жаку Ламонту уже сильно за сорок, но еще далеко до пятидесяти. Он пробил себе путь на самый верх в иерархии преступного мира Бельгии. Кроме того, он голубой и владеет несколькими ночными клубами, где собираются все гомосексуалисты Брюсселя. Живет он в большом доме, расположенном в ближайшем фешенебельном пригороде бельгийской столицы. Дом хорошо охраняется, а сам Ламонт никуда не выезжает без двух здоровенных, хорошо вооруженных телохранителей. Без особой уверенности Макси предложил Майклу подождать, пока Кризи не выйдет из больницы и окончательно не поправится.
Майкл покачал головой и высказал Макси свои доводы.
– Ты знаешь, Макси, насколько Кризи близок с Блонди. У меня есть подозрение, что, если он узнает об угрозах ей со стороны какого-то паршивого сутенера, то так взбеленится, что пришибет его к чертовой матери. А это может вызвать ненужные осложнения. Поэтому лучше будет, если я на этого малого просто страха нагоню, а Кризи об этом даже знать ничего не надо будет.
Макси взглянул молодому человеку прямо в глаза.
– Хотя моя свояченица и влюблена в тебя, но иногда, Майкл, ты и святого из себя выведешь. Значит, ты хочешь это для Блонди сделать, пока Кризи тебе помочь ничем не сможет. Сдается мне, парнишка, очень уж ты крутой стал.
Майкл решил было полезть в бутылку, но Макси в примирительном жесте поднял руку, улыбнулся и сказал:
– Ладно-ладно, нет проблем. Я тебя понял. Тебе пора уже самому за дело браться и выходить из-под крыла Кризи. Уверен, с этим делом ты сможешь справиться.
– Да, думаю, я осилю. Слушай, куда Ламонт ходит по вечерам?
– Почти каждый вечер он проводит в одном из своих клубов, как правило в «Черной кошке». Это на улице Лафитт. Ламонт там мальчиков снимает.
Вошла Люсетта и села рядом с ними. Она улыбнулась Майклу и спросила:
– Надеюсь, ты пригласишь меня куда-нибудь сегодня вечером?
– Да, если разрешит твоя сестра. Сегодня вечером мне хотелось бы развлечься, потому что завтра я собираюсь стать голубым.
Вечерами в бистро пара-тройка посетителей всегда засиживалась допоздна. В одиннадцать часов Николь, заметив в глазах сестры искры нетерпения, сказала:
– Вы бы шли уже. Только не буди нас, когда вернешься домой.
Люсетта улыбнулась и, потупившись, ответила:
– Когда приду домой, я вас не разбужу.
Сначала они заглянули в бар сразу за углом и устроились там за слабо освещенным столиком. Майкл заказал шампанское и, продолжая держаться за руки, они выпили.
– Тебе хочется пойти куда-нибудь потанцевать? – спросил Майкл.
Люсетта сильнее сжала его руку и покачала головой.
– Нет.
– Тебе хочется вернуться домой?
– Нет.
– Так куда ты хочешь пойти?
– В большую теплую кровать. Мне хочется в этой кровати провести с тобой всю ночь, а утром посмотреть, как ты откроешь глаза. Я хочу в них увидеть твое наслаждение, потому что, когда они у тебя раскроются, я буду делать тебе что-то очень приятное.
