когти добираться в Бублинг самостоятельно, да вот услышал случайно, что вас сегодня будут сжигать, и решил посмотреть. Приятно же увидеть, как мучаются твои враги!
— Морган...
— Нет, правда,— смутился Морган.— Я и не думал вас спасать. Оно мне надо? Это все Бык...
— А его-то, кстати, ты откуда выкопал?
— Именно что выкопал,— явно обрадовался смене темы крыс. — Когда бой закончился, я решил проследить, куда вас отведут... На самом деле особого выбора у меня и не было. Если помнишь, меня вез Николас, и когда заварушка началась, этот безмозглый викинг сунул меня в седельную сумку и затянул шнурок.
— Это кого ты назвал безмозглым? — возмутился Николас.— Я для твоей безопасности старался!
—Для моей безопасности надо было вообще не ввязываться в драку, а увезти меня немедленно прочь! — возразил Морган.— Или хотя бы просто отпустить меня на землю, я сам бы убрался подальше. А так мне удалось выбраться из сумки, только когда лошадей поставили в конюшню крепости, где вас и держали в подвале. Ну я подумал — раз уж все равно меня туда привезли, почему бы не осмотреться? И, надо признать, это был просто знак судьбы! Осмотрел я верхние этажи, много чего интересного, кстати, узнал, и решил посмотреть на вас в камере. На лестнице учуял очень знакомый запах. Спустился еще на этаж ниже и вижу — Бык! Право слово, я чуть не разрыдался!
— Бык? В этой же крепости? Но что он тут делал? Морган с жалостью посмотрел на меня:
— Конрад, тебя, похоже, сильно пытали? Что делают в тюрьме? Сидел он там.
—А, да... мне доклад... гм... я случайно узнал, что
ты сбежал с каторги и подался в разбойники. Значит, попался на разбое?
— Да какое там! — смущенно почесал многократно ломанную переносицу Бык.— Не вышло из меня хорошего разбойника. Слишком уж я приметный. Ни проследить за жертвой скрытно, ни в засаду организовать. Только выберешь лоха пожирнее, начнешь его пасти — глядь, а следом уже отряд стражи топает. Ждут, легавые, чтобы на месте преступления сцапать... Стыдно сказать, докатился до того, что с голодухи попытался с лотка буханку хлеба украсть. Тут меня и повязали. И вот чего я так и не могу понять — мне в тюрьме надень как раз буханку хлеба выдавали! Вот где парадокс правоохранительной системы!
— Разумеется, я не мог оставить за решеткой лучшего массажиста, который только был в моей жизни!
— Это все прекрасно, но ты так и не объяснил, почему нам помог!
— Мы его убедили,— спокойно, как о само собой разумеющемся, сказала подошедшая Иголка. На спине лошади гордо восседал Транквилл. Максимилиан и Артур выглядели не менее довольными.— Вообще-то он хотел нас угнать!
— Деньги-то все преподобный конфисковал,— развел лапками Морган.— А Бык и на одного себя денег не может раздобыть. Вот я и подумал — вас все равно не сегодня завтра сожгут, не оставлять же лошадей врагу!
— Вот только не стоило сбрасывать со счетов меня! — проскрипел Транквилл.— Я сразу понял, что замышляет эта крыса!
—А ты петух!
— Ну да, а что? — удивился Гай.
— Ничего,— проворчал Мордаун.— Как бы там ни было, думаю, хватит болтать. Конечно, вся городская верхушка сейчас где-то под этими обломками, а стража занята их вызволением, но дожидаться этого радостного момента, думаю, нам не стоит. В дороге наговоритесь!
— Как ни тяжело мне это говорить, но я согласен с Морганом. Нам лучше оказаться как можно дальше от Кадиса, когда завал раскопают.
Коллет, которая уже некоторое время что-то чертила на брусчатке и тихо напевала, закончила ритуал и нехорошо усмехнулась.
— Да, пожалуй. Хотя мне бы хотелось посмотреть на лица стражников, когда они увидят городской совет! Но нам надо спешить!
— Эй, Коллет! Ты что еще придумала?
— Небольшой подарок на память,— невинно округлила глаза ведьма.— Чтобы в следующий раз помнили, что осуждать на смерть невиновных — свинство!
Тут от завала послышались радостные крики — кого-то наконец откопали. Стражники помогли подняться дородному купцу, сидевшему, насколько я помнил, с правого края платформы. Купец оглушенно покачивался и озирался. Раздались испуганные вопли, спасатели прянули назад. Купец повернул в нашу сторону... гм... наверное, все-таки правильнее будет назвать это лицом. В конце концов, рот, глаза и в целом вид физиономия сохранила вполне человеческие. Только вместо носа розовел натуральный такой свинячий пятачок. И уши увеличились и обвисли розовыми лопухами — тоже как у свиньи.
— У него еще и хвостик есть, только под штанами не видно,— ухмыльнулась Коллет.— Очень качественная иллюзия — продержится месяца два. Остальных я тоже не обделила. Пусть узнают на своей шкуре все прелести инквизиции. Ну а теперь можем ехать!
Как хорошо наконец оказаться дома! И я еще имел наглость жаловаться на скуку оседлой жизни! Нет, ничего не скажу — путешествия и приключения необходимы, дабы кровь не застаивалась и глупые мысли в голову не лезли. Но где-то обязательно должен быть тихий островок, на котором можно остановиться ненадолго и перевести дух...
Обратный путь занял немного больше времени из-за Быка — приходилось объезжать стороной те города, в которых он успел прославиться своими неудачными грабежами.
К концу сентября мы наконец въехали в Бублинг.
Никто не заметил возвращения короля, да мы и не старались привлечь к себе внимание. Единственная мысль владела всеми нами — добрался ли до столицы Гарольд со спасительной тинктурой. Даже Андрэ проникся общим нетерпением.
— Давайте оставим заводных коней на постоялом дворе, а сами быстрее поскачем во дворец! Без багажа мы доберемся туда к полудню! А за лошадьми пошлем слугу!
— Не вижу особого смысла, Андрэ. У нас не такая серьезная поклажа, чтобы сильно нас задерживала. Я прекрасно понимаю твое нетерпение и, поверь, искренне тронут. Но мы в лучшем случае выиграем час времени...
— Ну дык я же и говорю! К полудню поспеем, аккурат ко второму завтраку!
— Иезус Мария! Опоздаем — прикажешь приготовить для себя что-нибудь...
— Да-а-а,— обиженно протянул Андрэ.— А то вы Анну не знаете! Она рассердится, скажет: нечего зря слуг гонять! Эх! Придется втихую на кухню пробраться и попросить у поваров разогреть что-нибудь.
— Ваше величество,— мягко проговорил Николас,— такие слова, право, странно слышать от человека, только что вернувшегося из далекого и опасного путешествия, в котором он ежедневно проявлял чудеса храбрости, рисковал жизнью и терпел лишения и голод. И, в конце концов, короля!
— А как бы ты поступил на моем месте?
— Я? — усмехнулся ярл.— Я бы стукнул кулаком по столу и сказал: «Я здесь король!» А потом сел бы в кресло, закинул ноги на стол и смотрел бы, как суетятся придворные. Станьте же наконец настоящим королем, Андрэ!
Я с тревогой покосился на Коллет, но ее, вопреки ожиданиям, эти слова совсем не рассердили. Я демонстративно вздернул бровь.
— Он, конечно, тупой шовинист,— хмыкнула Коллет,— но совет дал правильный. Уверяю тебя, если Андрэ хоть чуть-чуть изменится в эту сторону, Анна будет только рада.
— Что ж... Андрэ, попробуй! Действительно, пора уж взрослеть.
— Капитан, и вы туда же?! — взвыл король.— Почему вы хотите моей смерти?!
— Да с чего ты взял?..
— С чего? Да если я закину ноги на стол, Анна меня точно убьет!
— Безнадежен,— проворчал Мордаун.— На овцу 5ез толку натягивать волчью шкуру.
— От овцы и слышу! — обиделся Андрэ. Повернувшись к Николасу, он неуверенно спросил: — А что
