конечностях, помчался к гармони — и когда схватил ее, вдруг понял, что ноги-то не слушаются. Мальчик сел на траву. Время внезапно замедлилось, точно кто-то прокручивал перед Женькой киноролик в замедленном режиме. Кричал Костик. Улюлюкали мальчишки. Неслись коровы. На него, Бригу, неслись. А он встать не мог. Вот когда Брига перепугался. А что думать-то? Лицом вниз — и гармошку собой прикрыть…
Глаз он не поднял, лежал неловко на гармошке и чувствовал, как гулко ухает земля, как дрожит она от тяжелого топота копыт, и даже не сразу понял, что все уже закончилось.
— Нет, не стоптали… — произнес кто-то сверху.
Женька открыл глаза, стыдясь минутной слабости. Брига вскочил на ноги и сжал кулаки…
— Живой?
— Угу.
Стайка мальчишек окружила его, поодаль стоял Костик. Коровы тяжело поводили боками уже в реке. Костик опасливо озирался. Он топтался на месте, смешно вытягивая шею, поглядывал на мальчишек, окруживших Бригу. А Женька торчал в кольце осады. И так же, как Костик, не знал, чего ждать.
— Это Егоровны внук.
— Не, не внук, он сирота вроде…
— Не помяли тебя?
— Да, если б помяли, не встал бы.
Брига шмыгнул носом и подивился: откуда в середине лета сопли-то? «Если что, главное вон того высокого под дых. И сразу, который в кепке, ногой… Не, троих не сделаю», — мелькало в голове.
Но мальчишки, похоже, драться не собирались, хотя разглядывали Бригу с тем деревенским беспардонным любопытством, которое может задеть постороннего человека и уж точно озадачит того, кто не рос в деревне. Брига вытянулся в струнку; кулаки, точно заклинило — попробуй пальцы расцепи, не сразу и выйдет.
— А ты детдомовский? — спросил вдруг рослый пацан.
— Ну, — настороженно согласился Брига.
— Не нукай, не запряг. А что, мамка и батя умерли?
— Почему умерли? — ответил за Женьку худенький мальчишка в голубой рубахе, такой аккуратной, что казалось немыслимым, что он пару минут назад мчался вприпрыжку за стадом. — Так бывает, что мать сама бросает.
— Мать-то? А не завираешь? — процедил невысокий коренастый пацан и шмыгнул носом.
— А мне что завирать? Я по телику видел. Показывали. И мама сказала, что их топить надо, как сучек. А что? Раз родила, воспитывай!
Высокий авторитетно добавил:
— В детдоме, поди, не сахар! — и тут же спросил: — Вас там хоть кормят?
Женька внезапно почувствовал себя манекеном на витрине, дивом дивным вроде червяка с двумя головами. Его разглядывали с таким же удивлением, с таким же холодным интересом.
— Кормят.
— А чем?
— Что есть, тем и кормят. Тебе-то что?
— А Колян у нас пожрать любит. Вот и доколупался. Меня Димка зовут! — протянул руку паренек в голубой рубахе.
— Брига! — пожал горячую ладонь Женька.
— Это по какому будет? Ну, ты же нерусский?
— Русский.
— А, кликуха! — догадался рослый. — А имя-то есть?
— Нету! — отрезал Брига.
— Ну и черт с ним! — неожиданно легко согласился паренек — Я — Колян.
Он потер ладошку об штаны, заметно вытянувшиеся на коленках, и ухватил Женькину ладонь.
— Вовка, — просто отрекомендовался коренастый, усаживаясь на траву.
— Садись, в ногах правды нет, — Димка потянул Бригу за штанину.
— А в заднице ее навалом? — подавился коротким смешком Колян.
— Так говорят, — серьезно пояснил ему приятель.
— Говоря-а-ат. Димдым у нас умный. Он же председателя сын, — усмехнулся Колька.
— Почему Димдым? — вырвалось у Женьки.
— И отличник. Зубрила…
— Димка Дымов. Ничего я не зубрила, а отличник, потому что уроки учу. И книги читаю, — обиделся Димка.
— Ага, книги! Мать-то — завуч, вот и отличник.
Димка насупился. По всему видно, что Колька его постоянно дразнил, и достало это Димку до печенок.
— Я тоже книги люблю, — миролюбиво заметил Брига, — про приключения.
— Книги на раскурку хорошо. Курнем? — Колька хлопнул себя по карману и ловко выбил мятую пачку «Примы».
Приятели покосились. Димка и вовсе отвернулся.
— Зассали, девчонки!
— Давай, — проглотил комок Брига. Он еще ни разу не курил, но очень уж не хотелось быть девчонкой.
— Мужик, — одобрительно заметил Колян и поднес спичку.
Брига затянулся. Дым оказался кисловатым, едким, горьким, перехватил горло, и Брига чудом не закашлялся. Отвернулся, чтоб Колян не заметил выступивших слез.
«И ничего сложного», — подумал, отгоняя навалившуюся тошноту.
Брига курил, старательно выпуская дым, но так красиво, как у Кольки, у него все равно не получалось. Колька дым колечками пускал; они выскакивали сначала махонькие, а потом все расплывались, расплывались…
— По второй? — поинтересовался Колян.
— Давай, — хрипанул Брига, удивляясь севшему голосу.
Колян вдруг заржал, запрокинув голову:
— А не вырвет? Хорош. Ты нормальный пацан, только курево нефиг переводить. Вон, крапивку натри и балуйся.
Бриге вдруг стало ужасно стыдно и за себя, и за то, что не отказался, как мальчишки. Вроде как маленький, выпендрился, чтоб сопляком не посчитали. Брига склонил голову и глянул из-под сдвинутых бровей.
— Давай вторую или что, зажмотил? Так нефиг и предлагать.
Колян хмыкнул, чиркнул спичкой и стал молча наблюдать, как Брига курит, давясь горьким дымом. Упорно курит до еле заметного бычка. Окурок Брига постарался отшвырнуть щелчком, как делал Кастет. Получилось вроде неплохо.
— Молото-о-ок! — проронил Колян. — Может, стыкнемся?
— Что? — сквозь звон в голове и наплывающую муть спросил Брига.
— На кулаках. По-честному, один на один.
Брига встал, но земля вдруг качнулась под ним. Мальчик едва не упал, но Колян ловко его подхватил.
— Я первый раз тоже так… Так что? Стыкнемся?
— Он сирота, — тихо сказал Вовка. — Мне мать его не велела бить.
— Стыкнемся! — взвился Брига. — Ничего не сирота. Нормально все. Пошли?
— Не сирота? А кто у тебя есть-то? — удивился Димка.
Брига задумался: а кто у него есть?
— Алена, — ответил уверенно.
— Она тебе что, мать или батя? — хихикнул Вовка.
— Сестра.
