Телепортация Ротмистра в Мясорубку прошла нештатно. Сказалась определенная спешка и нервозность железозубых р'хнэхров, возможно ускоренное монтирование аппаратуры, а также разброс в весе перемещаемого объекта, поскольку Ротмистр по жадности прихватил несколько больший запас боеприпасов, чем ему изначально разрешили. Ну, он ведь не знал всех тонкостей процедуры. Зато он всегда знал, что лишний боезапас делу не повредит. В результате всех этих нестыковок, Ротмистр стелепортировался на минус втором уровне, по классификации р'хнэхров. То есть – под землей Мясорубки. К его счастью огромная часть подземных просторов под Мясорубкой была перекопана еще со времен первых попыток установить внешние Энергетические Щиты, когда со всех сторон копались подземные ходы для доставки в Мясорубку продовольствия, оружия и живой силы. Ротмистра впихнуло в какой-то один из таких подземных каналов, несколько привалив небольшими кусками грунта.
Придя в себя и осмотревшись, Ротмистр сбросил с себя груду мусора, откопал застрявшие в земле ноги и начал самоидентификацию после перемещения. 'Мысли, память, цель – все нормально. Руки-ноги, голова – функционируют нормально. Слух, зрение, обоняние, температурные ощущения – работают. Автомат – вроде в порядке. Пистолет – нормально. Боекомплект – на месте. Гранаты…' – похоже, пока все функционировало нормально. Он отряхнул автомат, снял рожок, передернул затвор, сделал контрольный спуск… Калаш как всегда был прост и надежен. И вроде в полной боевой готовности. Ну что же, на него вся надежда.
Определившись с внутренним и внешним состоянием, Ротмистр, сквозь зубы, прорычал десяток матерных слов в адрес зеленожопых р'хнэхров и начал выбираться из подземелья. Он пополз в ту сторону, где туннель несколько увеличивался и откуда чувствовался приток воздуха и минут через двадцать уже выбрался на поверхность. Ни то, где он находится, ни то, какие у него координаты – он не знал. Никаких приборов и карт у него не было. По первым ощущениям на поверхности он понял, что находится на Земле. В небе светили знакомые звезды и созвездия, над головой плыла полная Луна. Правда, Луна была несколько неестественного цвета. Но это уже ерунда. 'Земля! Старушка! Ну и то добро! Если даже погибну, то погибну на родной Земле! Тьфу, тьфу, тьфу…' – вспоминать о собственной гибели перед началом операции считалось дурной приметой. Теперь оставалось только найти противника и пристрелить его, ако бешеную собаку. Ну – это уже было делом техники. Под ногами был песок, ночь была теплой, и ветерок приносил желанную прохладу. Хотя после уже привычной жаркой Венеры Ротмистру было несколько холодновато. 'Ничего – сейчас согреюсь. Чувствую, предстоит маленький марш-бросок…'
'Вправо и вперед. Еще правее. Бегом!' – раздался хриплый голос в голове Ротмистра. Это его хозяева помогали ему найти противника. – 'Стоп. До объекта около трех километров. Он идет на тебя почти в лоб. Предположительное время соприкасания – сорок минут. Найди удобную позицию и жди. Мы поможем идентифицировать объект. Удачи!'. Ротмистр нашел удобную высотку, немного окопался, разложил сподручнее боезаряд, удобнее расположил прибор ночного видения и начал наблюдать за близлежащей территорией. За спиной лежал городок, восточного типа, огороженный каменной стеной. Такое впечатление, что он попал куда-то в древние века. 'Может, они забросили меня в прошлое? Хрен его знает, какими чудесами владеют эти самые р'хнэхры… Ну, будем живы, – разберемся'.
Мясорубка. Липкович.
Бежать было тяжело и неудобно. Тяжелый рюкзак становился все тяжелее и тяжелее, левая рука беспомощно и бесполезно болталась самым неестественным образом, а правой рукой Липкович держался за лямку рюкзака и старался выровнять дыхание. Казалось, сердцу что-то мешало работать на полную мощность, и оно отстукивало с какими-то перебоями. 'Ничего, уже не долго. Уже осталось чуть-чуть'. Липкович взглянул на часы, болтающиеся на левой руке, хотя для этого ему пришлось вывернуть ее правой рукой в нужное положение. 'Ну, хоть на что-то рука пригодилась', – грустно пошутил он. 'Вот уже и городок виден. Огоньки мелькают в славном городе Арафате. Кто-то уже не спит таким ранним утром. И не знает, что скоро их всех уже не будет на этой нашей машыахховской земле!' – снова возвышенные б-гоизбранные мысли мутным потоком начали проникать в его сознание, отвлекая от выполняемой работы. Усилием воли Липкович заставил себя переключиться на нечто более реальное. 'Вот, сейчас обогну вот этот бархан, подберусь к стене и запрячу там взрывное устройство…'
'Осторожно! Впереди противник!' – резкий, противный, оглушающий голос прямо в середине головы прозвучал для Липковича, как голос Машыахха. Ничего не поняв, но привыкнув подчиняться командам, Липкович с разбега плюхнулся на песок. И одновременно с хрустом еще более неестественно выгнувшейся левой руки послышался противный свист пули над головой и донесся одиночный автоматный выстрел. 'Живой?..' – промелькнул вопрос. 'Пока – да!..' – промелькнул ответ. 'О, Машыахх! Какой просчет! Я ведь не установил таймер на бомбе! А вдруг меня сейчас убьют? Я обязан был сделать это с самого начала, на всякий случай!'
Липкович аккуратно развернулся, стараясь рассмотреть место, откуда был произведен выстрел. Похоже, стреляли с этого самого песчаного холма. 'Хорошая позиция. Если это просто секретный пост, то, возможно, они не захотят меня преследовать, если я отползу немного назад и попытаюсь обойти этот пост'. Липкович вытащил пистолет и подготовил его к стрельбе. 'Слабоватое у меня вооружение. Зато подготовка хорошая. Итак – оптимальный план действий. Снимаю рюкзак, устанавливаю таймер бомбы на…' – Липкович взглянул на часы, – ' два… нет, на один час…' – один час – это было уже почти впритык ко времени обратной переброски, а ведь жить ой как хотелось – 'оставляю рюкзак, сближаюсь с противником, уничтожаю его как смогу. Дальше – по обстоятельствам'.
Он отполз несколько назад, в небольшое углубление и осторожно стал пытаться снять рюкзак, лежа на песке. Снять не удавалось. Казалось, что рюкзак склеился с телом, и отодрать его не было никакой возможности. Новая пуля противника ударила прямо в грудь, несколько отбросив его назад, но бронежилет выдержал. 'Пристрелялся, сволочь! Да что же это такое! Прилип он, что ли?' – задавал себе эти вопросы Липкович уже начиная понимать весь ужас произошедшего, но стараясь еще не признаваться в этом самому себе. Пытаясь единственной здоровой правой рукой ощупать края рюкзака и отодрать его от спины он уже чувствовал, что случилось непоправимое. Краев этих просто не было. Его спина гладко перерастала в рюкзак. Без просветов и щелей. Спина и рюкзак были единым целым. Сросшимся в единый организм. 'Да как же так! Да что же это!' – запаниковал Липкович. – 'И это – все? Назад пути – нет?' – он сильно дернул за лямку рюкзака, и все тело ответило ему резкой, живой, человеческой болью. 'Спокойно. Итак, вернуться не удастся. С бомбой возвращаться нельзя, нужно выполнить задание. Так что – с жизнью я уже могу проститься. План меняется. Поскольку я не могу снять рюкзак и попытаться уничтожить противника налегке, остается один-единственный вариант. Взорвать бомбу. Итак. Рюкзак я снять не могу. До таймера я дотянуться не могу. До главной кнопки, которая вызывает мгновенный взрыв – я дотянуться не могу. Остается только взорвать бомбу электронным устройством, выдающим кодированный сигнал. Если оно работает, конечно. Вот оно… Но! У меня еще есть время и мне еще нужно успеть подползти как можно ближе к городу! Чем ближе, тем разрушений будет больше! Вперед! За Машыахха!' – и Липкович пополз по направлению к городу, стараясь обогнуть песчаный холм и неизвестного противника. Про свою жизнь он уже не думал. Несколько пуль, взвизгнув, вонзились в песок около него. Противник не хотел оставлять его в покое. А он ничего сделать сейчас не мог. Стрелять с пистолета на таком расстоянии и в таком положении – бессмысленно. Он продолжал ползти, неестественно налегая на правый бок, метр за метром приближаясь к городу. Выстрелы противника послышались чаще и несколько пуль уже попали по ногам, вызвав болевой шок и возвращение его к реальности. Все его важные жизненные органы были укрыты не только бронежилетом, но еще и крепким снаружи взрывным устройством. 'Так что, для того, чтобы меня уничтожить окончательно, им придется подойти вплотную. А тут мы еще посмотрим, кто кого…'
Липкович вытащил нож и, загоняя его глубоко в песок и подтягиваясь, продолжал метр за метром приближаться к ненавистному городу. Время от времени он посматривал в сторону противника, не приближается ли он для того, чтобы сделать контрольный смертельный выстрел. Но тот был слишком осторожным, не желая рисковать понапрасну, что было вполне на руку Липковичу. Но заканчивались силы. Заканчивалось время его здешнего пребывания. 'Пора! Рисковать нельзя! Жаль, что я так и не успел пристрелить этого слишком осторожного парня, который изрешетил все мои ноги… Ну да после взрыва нам
