обоим будет весело и радостно!' – Липкович взял в руки электронное устройство и с мысленным криком – 'За Машыахха!' – привел его в действие. Но ничего не произошло. На зубах продолжал скрипеть песок, над головой продолжали свистеть пули, а взрыва не было. Или взрывное устройство вышло из строя. Или пульт. Или и то и другое вместе. 'Итак – задание провалено. Хоть я тут и ни при чем. В принципе, я могу еще выжить, если меня через… эээ… двадцать минут вернут обратно. Но – зачем? Всю жизнь жить с чувством стыда за невыполненное сверхважное задание? Всю жизнь таскать это взрывное устройство на своей спине? Всю жизнь прожить калекой, не принося счастья своему народу, Синедриону и Машыахху? Всю жизнь мечтать о черных глазах Сарры, не имея возможности их больше увидеть?' – это не была истерика. Это был скорбный анализ своего возможного будущего и явное неприятие такового.
А тем временем на горизонте показалась темная фигура противника. Он шел медленно, осторожно, готовый в любую минуту пристрелить противника, если тот хотя бы дернется. Хотел посмотреть на неподвижное тело поверженного врага и, скорее всего, добить в случае необходимости. Но Липкович и не думал дергаться. Он продолжал сражаться. 'Ну-ну…' – как-то даже обрадовался Липкович, получая возможность перед смертью еще немного поразвлечься. 'Не знаешь, ты, парень, на кого идешь. Я тебе не кусок мяса и не деревенщина местная', – злорадно цедил он сквозь зубы. – 'Я суперагент… супер… супер… супер…' – это Липкович, стиснув зубы, собирал всю свою оставшуюся жизненную энергию для последнего энергетического удара. Такими приемами на Земле владеют очень немногие. Для этого не просто нужно учиться, для этого еще нужно иметь определенный дар. От Бога. Или, как говорил Липкович, в данном случае – от Машыахха. Энергетический сгусток, выброшенный в сторону противника, приводит его к оцепенению. К параличу основных органов. Действие такого удара продолжается не более нескольких секунд. В лучшем случае – нескольких десятков секунд. Но этих секунд всегда достаточно, чтобы успеть нанести противнику решающий или даже смертельный удар.
Липкович краем глаза увидел, что противник подошел на расстояние нескольких метров, с интересом поглядывая на поверженного противника. Липкович медленно повернул голову, стараясь не делать иных посторонних телодвижений, которые могли бы напугать противника и привести к огневому поражению. Он взглянул в глаза своему противнику – и выбросил всю энергию, которую успел накопить. Чужак застыл на месте и выронил автомат. Липкович, злорадно ухмыльнувшись, вытащил пистолет и взял на прицел голову противника. Немного помедлил. Потом рука несколько дрогнула, замерла, а потом плавно продолжила свой ход, совершила полукруг и остановилась возле собственного виска. 'Эх, жизнь! Да пускай живет! А вот мне, похоже, уже незачем…' – и вспоминая черные, смеющиеся глаза юной Сарры, он медленно нажал на спуск. Свободен – наконец.
Мясорубка. Ротмистр.
Освободившись от оцепенения, Ротмистр с удивлением смотрел на лежащего перед ним противника. Тот был уже не опасен. Снесённые полчерепушки явственно указывали на то, что опасаться его уже было не нужно. Но чем пристальнее Ротмистр вглядывался в тело поверженного противника, чем больше понимал то, что произошло, тем явственнее в нем возникало чувство стыда… 'Позор! Попался я, как мальчишка! Поперся отсмотреть недобитого врага, поделить шкуру недобитого медведя! Поиздеваться над беспомощным соперником!' Присмотревшись, он увидел и странную деформацию левой руки, и тяжелый рюкзак за спиной, и отсутствие более-менее серьезного вооружения, кроме пистолета. 'Мда… Фактически, при таких обстоятельствах у него не было ни единого шанса победить. А ведь он – победил. Пусть – из-за моей собственной глупости. Пусть – явно из-за своей спецподготовки и спецметодов, обучиться которым удается далеко не каждому. Но – победил. И вот он – погиб. А я – живу! Незаслуженно!'
Однако Ротмистр быстро погасил в себе смутные мысли о стыде и даже самоубийстве. Слишком серьезная у него была психологическая подготовка, чтобы подобное слюнтяйство овладело им полностью. Однако противника он зауважал. Он поднял выроненный автомат, установил его на режим автоматической стрельбы и отстрелил в воздух всю обойму, отдавая салют сопернику поверженному, но непобежденному. Скорее – победившему. И подарившему жизнь ему, Ротмистру.
Сотни р'хнэхров сосредоточенно наблюдали финал состязания. Сотни р'хнэхров удивленно вздохнули, если, конечно, у них было нечто похожее на вздох. Уже не первый раз поведение людей в критических ситуациях ставило их в тупик. Но почему? Ведь он обязан был победить. Ведь он, фактически, уже победил. Но вместо победы, он предпочел смерть. А его противник вместо смерти обрел незаслуженную победу… Суета сует…
Но Россия знает лучше,
Кто, когда и что получит,
И на сей особый случай
Есть неписаный Закон!
– Поздравляю всех сотрудников Управления контрразведки с успешным окончанием ряда важных дел и операций! – генерал-майор Николай Соколов начал поздравлять своих сотрудников в небольшом уютном ресторанчике Управления контрразведки Русской Империи Марса. – От имени Императора Марса позвольте выразить вам благодарность за проявленное вами мужество, талант, интеллект, смекалку, верность долгу и преданность русским Империям. Вместе с благодарностью хочу сообщить, что сейчас готовится приказ Императора, где многие из вас будут награждены новыми званиями, премиями и ценными подарками. Как сказал недавно Император Русской Империи Марса, у России, у русского народа есть только три союзника – армия и два флота – морской и космический. Но я хотел бы добавить к этим мудрым словам, что мы – русские контрразведчики Земли, Марса, Венеры и прочая и прочая – являемся необходимейшей компонентой для органичной работы всех этих союзников России. С нашей помощью армия и два флота сумеют защитить русский народ на всех планетах от всех врагов. Вчерашних, нынешних и перспективных. И наш Комитет Государственной Безопасности всех русских Империй – связующее звено всех этих трех компонентов русской мощи. И мы всегда должны быть на высоте! Космической! За контрразведку! За православие! За русских Императоров! За русский народ! Ура!
А Квазимодо, ведущий дворник главного здания контрразведки РИМа, а по совместительству – активист проимператорской партии 'Единство Марса', в черном импозантном фраке, смотрится на трибуне самодовольно и нагло. На проходящем съезде партии эта внутримарсовская гримаса демократии выступает очень убедительно и несет нечто абсолютно невообразимое: 'Я не знаю, кто такие эти ваши р'хнэхры, но я хочу заявить и вам, и им – мы с Императором и вас, и их, р'хнэхров, – таки ввернем обратно в социализм! В СССР! И вы не пожалеете! За нас! За аристократов! За русских Императоров!'
А на Марсе и на Венере, в зданиях местных Правительств, одновременно, высшие дипломатические чиновники Правительства Межпланетного Содружества зачитывают представителям золотозубых и железозубых р'хнэхров ультиматум. А те бесстрастно его выслушивают, готовясь озвучить стандартный дипломатичный ответ.
